Карл и Женни встретились еще детьми. Брат Женни был школьным товарищем Карла, а сама она — лучшей подругой Софи, сестры Карла.
Когда ему было восемнадцать лет, а ей — двадцать два, они обручились. Тайно. Никто из родителей не одобрил бы этот союз. Ее родители — прежде всего из-за общепринятого предубеждения, существовавшего в респектабельных буржуазных кругах: он был недостаточно знатен, без образования и с неопределенными пианами на будущее.
Однако происхождение Карла Маркса — далеко не пролетарское: его отец был юристом, занимавшим высокий пост, образованным человеком, владельцем уютного дома в Трире. Еврейская семья приняла евангелическое вероисповедание, когда дети были маленькими. И по сей день посетителей Трира часто удивляет буржуазная солидность дома Марксов, несмотря на то, что его облик несколько изменился в связи с созданием в нем музея.
Семья Женни фон Вестфален принадлежала к старинному, знатному роду прусского происхождения, славившемуся банкирами и военными, в семье тщательно сохранялась память о героических предках. Женни получила традиционное для своего времени воспитание, в доме были гувернантки, изучались иностранные языки, давались уроки танцев. Все это должно было сделать из нее в будущем симпатичную жену какого-нибудь офицера.
Дошедшие до нас портреты Женни в возрасте сорока лет, когда она уже была матерью шестерых детей, свидетельствуют о сохранившейся девичьей свежести. У нее и тогда было красивое лицо, большие глаза, темные волосы с пробором посередине, спущенные за уши в виде традиционных локонов. Легко представить себе эту женщину в двадцать лет, когда она слыла королевой балов в Трире. Ее обычно называли самой красивой девушкой города, а влюбленный в нее студент Карл Маркс говорил, что она «натура в духе Гёте», и посылал ей пленительные любовные стихи.
Молодой Маркс действительно мечтал о стезе поэта. И как будущий поэт он с истинно романтическим пылом собирал европейские народные песни для своей возлюбленной, переписывал и переплетал их в белый пергамент с золотым тиснением. Они до сих пор хранятся в музее Маркса в Трире.
Женни выдержала борьбу со всей семьей, чтобы наконец соединиться со своим избранником. Карл знал об этом и перед свадьбой так описал это в одном из писем: «Моя невеста выдержала самые тяжелые, даже можно сказать, опасные для здоровья бои ради меня. Отчасти со своими досточтимыми аристократическими родственниками, для которых «Бог на небе» и «Господин в Берлине» (другими словами, император) примерно равнозначные идолы. Отчасти также с моей собственной семьей».
Самое упорное сопротивление их союзу оказал брат Женни, Фердинанд, который много позже, в 1850—1858 годах, стал министром внутренних дел Пруссии и, таким образом, оказался на службе у «Господина в Берлине», а главной его задачей была деятельность по преследованию коммунистов.
Борьба с родней длилась семь лет. Семь лет ждал Карл Женни. Или, вернее сказать, она —- его. Женни все эти годы оставалась в Трире, писала нежные, сердечные письма своему «маленькому мавру», как она называла его из-за смуглого цвета кожи и черных волос, и время от времени отказывала очередному жениху, который не знал о существовании ее тайной помолвки. А Карл в это время ездил по белу свету, учился в Кельне и Берлине, писал, дискутировал, действовал.
Когда он наконец получил оплачиваемую должность редактора демократической «Рейнской газеты» в Кельне с ежегодным жалованьем 500 талеров, они соединили свои судьбы. Ей уже было двадцать девять лет, ему — двадцать пять; свадьба состоялась в Крейцнахе, где жила мать Женни. На первое время новобрачные поселились в доме матери Женни, но уже спустя несколько месяцев они вынуждены были уехать.
Так было положено начало длившимся всю жизнь скитаниям по крупным городам Европы, куда Женни следовала за мужем, преодолевая все возраставшие трудности. Первым пристанищем стал Париж, затем последовали Брюссель, Лондон.
Женни была на четвертом месяце беременности, когда они прибыли в Париж. Здесь и родилась их старшая дочь, получившая имя в честь матери — Женни. Они жили в Сен-Жермен, были бедны, но почти каждый день их навещали беженцы, нуждавшиеся в помощи, друзья и совсем незнакомые — бесконечная череда людей, не иссякавшая на протяжении всей их жизни, куда бы они ни переезжали. Материальное положение семьи было трудным, но постоянный поток гостей не убывал. Это началось уже в Париже, где их ежедневным гостем в числе других был Гейне, который иногда читал вслух и постоянно нуждался в утешении.
И снова переезд — как всегда, внезапный для Карла Маркса. Женни осталась, она должна была проследить за продажей мебели и домашней утвари. Вещей было немного, поэтому она вскоре приехала к мужу в Брюссель, чтобы начать жизнь заново.
Когда Женни снова оказалась в положении, госпожа фон Вестфален сделала ей удивительный подарок: она прислала свою служанку, молодую Елену Демут, которая выросла в семье родителей Женни и освоила все премудрости ведения домашнего хозяйства. Вполне возможно, что появление Елены, Ленхен, как ее звали в доме Маркса, частично служит объяснением того, как удалось выстоять Женни и как она находила время на самоотверженную работу для мужа. Ленхен принадлежала к тому типу служанок, которые готовы пожертвовать собственными интересами ради семьи, благополучие которой стало их жизненной задачей.
Ленхен посвятила себя заботам о семье Маркса, постоянно готовой к внезапным переездам, где глава семьи часто сидел в тюрьме, где не всегда была еда, а число детей, невзирая ни на что, росло.
Время, прожитое в Брюсселе, было жестоким и беспощадным. Об этом свидетельствуют письма с просьбами о помощи, об авансах, ссудах, которые они не могли вовремя вернуть, просьбы об отсрочке. Как-то раз, когда Карла забрали в тюрьму, а Женни навестила его, ее тоже задержали и ей пришлось провести всю ночь в камере с проститутками.
В 1845 году родилась Лаура. В следующем году — Эдгар: это был трудный год перед следующим переездом — снова в Париж. В 1849 году на свет появился Гвидо, умерший уже в следующем году, а в 1851 году — Франциска, маленькое, слабое существо, которому также не было суждено прожить и года.
1852 год, возможно, был самым трудным. В этом году семья переехала в Лондон. Умерла Франциска, а у них не нашлось денег даже на похороны. Женни и старшая дочь тяжело заболели, но средств не хватало ни на врача, ни на лекарства.
«Женни больна. Моя дочь Женни больна. У Ленхен что-то вроде нервной горячки. У меня нет денег ни на врача, ни на лекарства. В течение вось-ми-десяти дней семья питалась только хлебом и картофелем — диета не слишком подходящая в условиях здешнего климата. Мы задолжали за квартиру. Счета булочника, зеленщика, молочника, торговца чаем, мясника — твсе не оплачены».
Описание Карлом бедственного положения семьи не может оставить равнодушным.
Он закладывает пальто. Но когда он идет, чтобы заложить фамильное серебро Женни с красивым дворянским гербом, его задерживают по подозрению в сбыте краденого и вызывают полицию.
Во время всех этих тяжелых испытаний Женни самоотверженно помогает своему «маленькому мавру». Она исполняет обязанности секретаря, посещает встречи, на которых ему не разрешено появляться. Она содержит в порядке его картотеку, отвечает на письма и, самое главное, переписывает его статьи, которые, кажется, никто, кроме нее, не может прочесть: почерк совершенно неразборчив, строчки разбросаны вдоль и поперек листа.
Они живут в убогих комнатах на Динстрит в районе Сохо в Лондоне, в совершенно неприемлемых для здоровья условиях. В эти тяжелые годы Женни переживает и трудности другого рода. За год до этого у Ленхен родился сын, и в маленькой двухкомнатной квартире теперь должны были разместиться семь человек. Но не это было самое худшее. Она должна была выдержать правду, о которой догадывалась: отцом ребенка был Карл. Надо сказать, что об этом открыто в семье никогда не говорили. Ради сохранения покоя в доме Энгельс даже сделал попытку взять на себя отцовство. Но записи Женни в дневнике недвусмысленно свидетельствуют об унижении, пережитом ею:
«Весной 1851 года случилось еще одно событие, которого я с удовольствием бы не касалась, но оно в значительной мере способствовало увеличению наших внутренних и внешних трудностей».
Нет сомнений, что речь идет о ребенке Ленхен. Сын, получивший имя Генри Фредерика, не был усыновлен Марксом, и только в 1962 году, то есть более чем сто лет спустя, увидели свет документы, фактически доказавшие, что Фредди был сыном Карла Маркса. Но Женни и без того знала все.
Был ли брак Карла Маркса и Женни Маркс счастливым? В молодости они были безумно влюблены друг в друга. Дочь Элеонора писала 0 родителях, что они были влюблены, как молодые, на протяжении всей жизни. Трудно сказать, что именно она имела в виду. Возможно, то, что они ощущали взаимную радость от общения друг с другом — это часто выражалось в поцелуях и объятиях в присутствии детей. Их письма на протяжении многих лет хранят отпечаток чувственной близости и радости.
«Мой маленький мавр, я рада, что ты счастлив, что мои письма дарят тебе радость, что ты тоскуешь обо мне, что ты живешь в комнатах, оклеенных обоями, что ты посещаешь гегельянские кружки, что ты думал обо мне, что ты мой маленький возлюбленный, мой мавр», — пишет Женни за границу Карлу.
Их общей радостью были дети. Карл Маркс, похоже, не нуждался в каком-либо утверждении своего отцовского авторитета. Дети в буквальном смысле ездили на нем верхом, он же при этом с удовольствием ползал на четвереньках; он брал с собой всю семью на воскресные загородные пикники. Очень тяжелым ударом для семьи стала смерть единственного сына Эдгара девяти лет. «Смерть ребенка потрясла нас до основания», — писал Карл.
Болезни не проходили мимо их дома. В 1854 году семья переболела холерой. Позже выяснилось, что водопровод был проложен прямо через кладбище, инфицированное этой болезнью. Осложнилось заболевание печени у Карла. Возможно, именно тогда началось заболевание Женни раком печени, которое привело ее через 27 лет к смерти. В 1860 году Женни заболела оспой и чуть не умерла. Карла все время мучили гнойные нарывы.
Небольшое наследство, завещанное Женни ее матерью, сделало возможным их переезд в район Графтен-террас на «княжескую квартиру по сравнению с нашими прежними».
Они купили новую мебель за 40 Фунтов. Из ломбарда было выкуплено постельное белье. Они покупали только дешевые вещи, бывшие в употреблении или заложенные, но чувствовали себя тем не менее «великолепно и от души радовались своему буржуазному благополучию», как пишет Женни. Но дни их благополучия длились недолго. Очень скоро пришлось снова отправляться в ломбард.
Как она выдержала? Год за годом, живя в нищете, изгнании, в тяжелом материальном положении, без намека на просветление, будучи постоянно беременной, хороня детей, перенося всевозможные болезни, выполняя трудную работу для мужа и оставаясь при этом женой и матерью?
Она должна была обладать неким внутренним источником силы. Для Женни фон Вестфален речь вряд ли могла идти о религиозном утешении. Единственное объяснение — любовь и ощущение цели жизни.
Когда Женни умерла в 1881 году от рака печени, Энгельс дал точный диагноз состоянию Карла: «Умерла мать».
Год спустя Маркс похоронил старшую дочь. А в 1883 году умер сам. Создается впечатление, что ни у кого из детей от этого брака не сложилось счастливой жизни — две дочери совершили самоубийство: Элеонора в возрасте сорока лет в 1898 году, Лаура вместе с мужем — в 1911 году. Из всех потомков семьи Маркса остались лишь дети дочери Женни, вышедшей замуж за французского социалиста Шарля Лонге.
Осчастливил ли Карл Маркс свою семью? Были ли оправданы те жертвы, которые принесла эта семья во имя создания коммунистического учения? И есть ли идеи, во имя которых надо жертвовать детьми?
