Действие книги разворачивается во время шестого сезона сериала, между эпизодами «Раз ковбой, два ковбой» и «Дорогая мамочка».

ПРОЛОГ

Гэвин «Шелли» Шелберн быстро шагал по обсаженным деревьями улицам центральной части Клэйтон-Фоллз, Колорадо с достаточно целенаправленным видом, чтобы никто не смог обвинить его в праздном шатании. Время от времени он присаживался на одну из кованых скамеек с забетонированными ножками, чтобы дать немного отдыха постоянно сбитым ступням: подошвы его изношенных ботинок истончились, словно бумага. Вечера он обычно проводил, обходя богатый на рестораны район, заглядывая в самые популярные из них и выпрашивая еду.

Сидели ли люди в ожидании заказа или возвращались к автомобилям, насладившись трапезой, стратегия Гэвина состояла в том, чтобы пробудить укол в вины в своих более удачливых согражданах. Экономика пыталась выправиться после всем известного упадка, а Шелберн остался на дне ожидать лучшего. Не то чтобы это служило хорошим утешением человеку, который потерял жену из-за продолжительной болезни, работу – из-за постоянных прогулов, а дом – из-за бесстрастных банкиров, но на его теперешнем бедственном положении отсутствовал ярлык такого же прошлого. Если же учесть безработицу и повсеместные потери крыши над головой, «Все мы под Богом ходим» стало частой присказкой.

Падение Гэвина Шелберна началось еще до так называемого Великого экономического спада, но он не чурался принимать сочувствие тех, кто продолжал счастливо трудиться, а потому если желудок его и не был постоянно полон, то, по крайней мере, о своих непосредственных функциях не забывал. В связи с этим Гэвин на свои ежевечерние обходы носил мягкую фетровую шляпу, в которую неизменно попадали мелкие деньги от сердобольных женщин и свертки с едой, и длинный помятый плащ, способный послужить одеялом и доходящий до верха старых военных ботинок. Некоторый объем его костлявому телу придавали две рубашки, надетые одна поверх другой: Гэвин каждый день менял их местами вместо стирки. Впрочем, пуговиц на обеих рубашках как раз хватило бы на одну. Об истинном цвете потертых до дыр черных джинсов оставалось только догадываться.

В большинстве случаев проверенное сочетание сочувствия, вины и ненавязчивого попрошайничества обеспечивало Шелли полный живот и хорошее настроение, а заодно позволяло держаться подальше от каталажки. Но остаточные эффекты экономических сложностей привели к тому, что вечера у ресторанов стали долгими, особенно в будни. Гэвин добрался до окраин своей хлебосольной территории – небольших пиццерий, где и в лучшие времена перепадало негусто, и уже засобирался обратно, когда из забегаловки «У Джо» вышла женщина средних лет с большой коробкой пиццы и двухлитровой бутылкой «Колы».

– Добрый вечер, мадам, – он протянул свою универсальную шляпу.

– О… – она резко остановилась, не дойдя до припаркованного на бесплатной стоянке белого «Ниссана». – Ладно.

Подойдя к машине и поставив коробку на капот, она выудила из кошелька мятый доллар и опустила в подставленную шляпу:

– Возьмите.

– Спасибо, мадам, – Гэвин изящно принял деньги и сунул в левый карман(потому что дыра в правом шла вдоль всего шва).

Отмахнувшись, женщина села в автомобиль и уехала.

Из подворотен потянулась тонкая белая дымка, придав что-то потустороннее грязным закуткам, не попавшим под облагораживание городского центра. Шелли почувствовал себя не то что одиноким, а каким-то… заброшенным, будто реальность, вместе с этой жительницей пригорода, решила двинуться дальше без него.

Гэвин секунду глядел вслед автомобилю, а потом нахлобучил шляпу на редеющие, рано поседевшие волосы и повернул назад. Несмотря на моментную иллюзию, реальность его осталась прежней: жизнь, хоть и ставшая привычной, все еще была неприятной и безо всяких гарантий. Хотя у кого они в наше время есть, гарантии эти.

За вечер он набрал достаточно денег, чтобы самому приобрести пару кусков пиццы и что-нибудь попить, но позволять себе награду в виде еды и выпивки было слишком рано: ведь в течение часа очередная волна набивших животы двинется по домам, чтобы уткнуться в плазменные экраны с высоким разрешением. Наверняка парочка счастливцев поделится баксом-двумя с попавшим в черную полосу соседом. Не обращая внимания на возмущенное урчание желудка, Гэвин возвращался в самое сердце района. Он успел пройти не так-то много, прежде чем услышал сзади шум – скрежет, как сталью по бетону, а потом вдруг прерывистое шипение. Вздрогнув, он развернулся – и неверяще попятился.

– Какого черта?

Быть такого не может.

Его правая ладонь машинально похлопала по заныканной в кармане пальто фляжке. Почти полная. Он даже к ней не притронулся. Хранил на потом, когда придется устраиваться для неспокойного сна. Но даже если б он вылакал все до капли, это бы не объяснило развернувшегося перед ним зрелища. Гигантская ящерица в два автомобиля длиной, с черной зернистой чешуей на морде, длинным мощным телом и тяжелым, обрамленным оранжевым ободком хвостом. С задворков сознания пришло даже ее название, застрявшее там со времен начальной школы и не успевшее окончательно забыться.

Ядозуб.

Раздвоенный язык, длинный, словно розовая линейка, дрожал, пробуя воздух. А потом челюсти разверзлись, открыв ряд острых зубов и такую глотку, что Гэвин запросто вошел бы туда целиком. Он вспомнил еще кое-что о ядозубах: у них яд в слюне, пренеприятный нейротоксин, парализующий жертву.

– Боже праведный…

Не в силах оторвать взгляд от монструозного ящера, Шелли попятился. Эти твари по идее медлительные… ага, а еще по идее в них и полуметра нету, а эта ящерица почему-то раз в двадцать больше. Тварь шагнула к нему, скрежеща когтями по асфальту; снова мелькнул язык. А потом все четыре конечности пришли в движение, преодолевая расстояние слишком уж, на вкус Шелли, шустро. Отвернувшись от монстра, он пустился наутек, согнувшись пополам и почти потеряв над собой контроль. Позади когти чиркали по асфальту до ужаса мерно, звук нарастал по мере того, как расстояние между Гэвином и чудовищем сокращалось.

– Помогите… Кто-нибудь, на помощь! – задыхаясь, завопил он.

Голос прозвучал слабо в темноте, приглушенный туманом и одиночеством. Никогда он не чувствовал себя более одиноким на улицах Клэйтон-Фоллз. Набрав воздуху для нового крика, Гэвин почувствовал, как длинный раздвоенный язык – не иначе как покрытый смертельной дозой яда – стукнул его по заросшей щетиной щеке. Он пронзительно завопил от ужаса, сердце заколотилось так, что показалось, будто оно сейчас разорвется в груди, как начиненная кровью бомба. Когти скользнули по его правой ноге, сорвав с нее военный ботинок, от чего больно вывернулась лодыжка. Пошатнувшись, Гэвин чуть не потерял равновесие, но, понимая, что время на исходе, резко метнулся налево и юркнул в улочку за китайским рестораном. Горячее дыхание ядозуба обожгло шею, что-то громко стукнуло: видимо, чудовище задело хвостом парковочный счетчик. Отсюда можно выйти на Белл-стрит, но обогнать ящера было невозможно: еще пару секунд, и Гэвина сожрут как раз там, где он сам часто шарил в поисках бракованных продуктов…

Он снова свернул налево, ухватился за кромку темнеющей в полумраке громады мусорного контейнера и, подтянувшись, перевалил через край во влажные вонючие отбросы. Но едва он приземлился на груду мусора, как что-то(наверное, голова ядозуба)врезалось в контейнер и швырнуло его по улице. Металл заскрежетал по кирпичной стене – контейнер шатко катился по асфальту, слишком маленькие колесики протестующе выли. А потом вдруг тряское движение прервалось.

Шелли затаил дыхание и услышал только оглушительные удары перетруженного сердца. Но едва он сел, на контейнер обрушился мощный удар, смявший сталь аккурат между ногами Гэвина и швырнувший его убежище об стену. Снова раздался протяжный скрежет, будто тварь драла когтями снаружи. Тут-то Шелли некстати припомнил еще один довольно печальный факт о ядозубах: они умеют лазить. А конкретно этот ядозуб был достаточной величины, чтобы достать до края контейнера.

Гэвин попался.

Он начал отчаянно копаться в скользких и липких отбросах в поисках чего-нибудь острого или твердого, чего-нибудь, что сошло бы за оружие. Отчаяния поискам придали когти твари, которые как раз показались над краем и смахивали на набор ножей. Под весом ящера контейнер начал крениться вперед, с оглушительным хлопком одно колесико отвалилось. Еще секунда – и чешуйчатая голова, глаза-бусины и неправдоподобно длинный язык нависнут над ним, загородив небо.

Рука уперлась в деревянную планку. Не решаясь оглянуться, Гэвин вслепую ощупал найденное. Упаковочная тара! Не идеально, но если разломать, можно использовать кусок вместо самодельного кинжала. Может, если выколоть твари глаз, она поползет искать ужин в другом месте?

И тут контейнер вернулся в свое обычное положение. Прошло много времени, прежде чем Шелли понял, что когтей больше нет. Вот только-только они сжимали стальную кромку, а теперь исчезли. Он обождал минуту, не двигаясь и напряженно прислушиваясь. Постепенно стали проявляться звуки: гул проезжающих мимо машин, шелест шин по асфальту, отдаленные гудки… собственное срывающееся дыхание. Гэвин поднялся на четвереньки и медленно встал, выставив голову над краем мусорного контейнера, как перископ во вражеских водах. Он посмотрел в оба конца улочки – налево и направо. Ничего. Будто ящер просто исчез с лица земли.

– Ни фига себе…

***

– Этот городишко такой скучный.

Восемнадцатилетний Стивен Буллингер допил второе пиво, смял алюминиевую банку и забросил ее в один из декоративных кустов, обрамляющих потускневшие бронзовые скульптуры Чарльза Клэйтона и Иеремии Фоллза в центре Парка Основателей. Тони Лакоста покачал головой:

– Ты это каждый вечер повторяешь.

– Точняк, Буллингер, – поддакнула Люси Куинн. – Скажи уже что-нибудь новенькое.

Она стояла на шухере – смотрела в другую сторону, сунув руки в карманы ярко-розовой толстовки с капюшоном, густо испещренной мелкими черными черепами.

Отцы-основатели были изображены верхом на лошадях, под углом друг к другу, залитые бьющим из встроенных прожекторов светом. Клэйтон указывал вдаль, вероятно, на то место, где сейчас стояло муниципальное здание, а Фоллз натягивал поводья. Правда, молодежь выбрала такое место встречи вовсе не из чувства гордости за родной город: просто скамеек не было видно из-за скульптуры, ускользая из-под лучей прожекторов, они тонули в темноте.

– Проверял, обратите ли вы внимание, – проворчал Стив.

– Можешь смыться.

– Как раз подумываю об этом, – мрачно отозвался Стив. – Прикидываю возможности.

– Правильно, – подбодрил Тони. – Брось-ка мне пиво, пока сам все не выдул.

Стивен достал из примостившегося на лавке рюкзака банку и кинул Тони, потом перевел взгляд на Люси:

– Будешь?

Она помотала головой:

– Обойдусь.

О выпивке она думала в самую последнюю очередь.

– Ты что, завязала?

– Нет, – с вызовом бросила девушка. – Не в том дело.

– Боишься, что папочка заловит? – не отставал Тони.

– Нет, – она вздохнула. – Может быть. Он все-таки шеф полиции.

– А ты крутишь им, как хочешь.

– Если бы, – фыркнула она.

– А все-таки? – Тони положил палец на ушко крышки, готовясь открыть банку.

– Не знаю, – Люси пожала плечами. – Время.

– Что? Недостаточно поздно для тебя? – вмешался Стивен.

Тони испустил преувеличенно тяжелый вздох:

– Она про Тедди говорит, придурок.

– Вчера как раз год прошел, – проговорила Люси. – Вы, парни, не думали об аварии?

– Думали, конечно, – возразил Стивен. – Посмотри, я разве за рулем?

– Осел! – девушка пнула его по ноге.

– Какого черта?

Стивена, кажется, больше расстроила упущенная из рук банка, чем сам удар. Он подхватил ее с земли прежде, чем большая часть успела вылиться. По парку тем временем поползла тонкая белая дымка, закручиваясь воронками и завитками. Стивен взглянул на нее и не придал значения.

– Я ничего такого не имел в виду.

– Идиотами рождаются?

– Скорее, сказывается постоянная практика, – ухмыльнулся Тони.

– Заткнись, – Стивен развернулся к Люси. – Слушай, в прошлом году народ об этом только и говорил. Каждый раз, когда они меня видели. Стоило нам в комнату зайти или пройти мимо кого-нибудь. И не могу сказать, что я по этому соскучился. Со времен пожара на фабрике… Я просто хочу сказать, что сам как-нибудь справлюсь. Без того, чтобы мне этим в лицо тыкали постоянно.

Люси скрестила на груди руки и бросила на него злой взгляд:

– Ну прости, что я не желаю забывать Тедди.

– Я не… Я не говорил… Тони, ну скажи ей.

– Никто из нас не желает забывать Тедди, – подхватил Тони. – Он был твоим парнем, и потом, мы его со времен началки знаем. И мы все той ночью… здорово сглупили. Но зацикливаться на этом… Что? Копы?

Люси таращилась на статуи, глаза ее расширились и будто побелели. Она тыкала пальцем в скульптуру:

– Три… три коня.

Тони проследил за ее взглядом. Стивен крутанулся на скамейке, оглядываясь через плечо. Между лошадьми Клэйтона и Фоллза был еще один конь – черный жеребец. Его копыта стукнули по мрамору, он зафырчал, когда всадник направил его прочь с постамента, от бронзовой таблички, между скамейками и в просвет между кустарником.

– Он идет к нам, – сказала Люси.

– Что? – Стивен перевел взгляд с нее на Тони.

А Тони выронил банку:

– Какого…

Всадник был весь в черном: плащ, рубашка, штаны, сапоги. Но первым делом Люси обратила внимание на его голову. А точнее на ее отсутствие. Завязки плаща обрамляли шею, но заканчивалась она рваным окровавленным обрубком. Никакой головы… но в то же время создавалось ощущение, что наездник видел все, пристально сверлил Люси взглядом невидимых глаз. Всадник перехватил поводья левой рукой, потому что правая была занята сверкающим мечом.

– Бежим! – завопил Тони.

Люси словно примерзла к месту. Она была уверена, что так и останется торчать столбом, пока безголовый всадник не вонзит меч ей в сердце, однако Тони сгреб ее за бессильно повисшую руку и дернул за собой. Девушка поковыляла следом, не в силах оторвать взгляд от кошмарного видения, соткавшегося из ниоткуда. Стивен поотстал: главным образом потому, что задержался схватить набитый пивом рюкзак.

Конь заржал и встал на дыбы. Всадник вонзил шпоры в его бока, жеребец опустился на все четыре ноги и галопом поскакал за убегающими людьми, грохоча копытами по земле. Удары копыт сотрясали землю, отдаваясь у Люси в ногах. Ей казалось, что ее вот-вот вырвет, потом она поняла, что это всхлипы перекрывают дыхание.

Стивен так и не застегнул рюкзак: через каждые несколько секунд оттуда выпадала банка и катилась по земле, шипя взболтанной пеной. Наконец, Стивен выругался и отшвырнул рюкзак в сторону. Люси не могла заставить себя прекратить оглядываться. Она постоянно спотыкалась, но Тони удерживал ее на ногах. Люси видела, как всадник настиг Стивена и по широкой дуге занес меч, будто намереваясь то ли нанести парню такое же увечье, то ли излечить свое, взяв чужую голову. Девушка невольно взвизгнула, но лезвие просвистело буквально в волоске от шеи Стивена. Он, должно быть, почувствовал движение воздуха, потому что хлопнул ладонью по затылку, будто проверяя, нет ли крови.

Они приближались к краю парка, уже видно было здание муниципалитета, когда Люси запнулась и на мгновение навалилась на Тони, но тот опять удержал ее на ногах.

– Надо… разделиться… – рвано выдохнул он. – Не погонится за всеми разом.

– Но Стив…

Дрожание земли прекратилось. Люси оглянулась, но всадника не было видно, только Стивен, который в своих полинявших джинсах и серой толстовке казался в движении размытым пятном, бежал, спотыкаясь, к Парковой аллее.

– Пошли, – окликнул Тони. – Вроде оторвались.

– Что это было?

– На все сто уверен, что не сторож.

Стивен никогда в жизни так не бегал. Казалось, в то время, что прошло между моментом, когда он отшвырнул рюкзак, набитый банками, и мигом, когда меч всадника просвистел около его шеи, он позабыл все, что привело к этой кошмарной гонке. Он даже перестал спрашивать себя, как такое возможно: человек без головы, появившийся верхом на лошади из ниоткуда. Каждая крупица его сознания уходила на то, чтобы избежать неминуемой смерти и попутно не выблевать все проглоченное пиво. Малейшее промедление, неважно по какой причине, могло стоить ему жизни. Но человек, даже трезвый как стеклышко, не в состоянии долго обгонять лошадь, так что Стивен старался держаться поближе к стволам, выбирая деревья с низкими ветвями. Если выбить всадника из седла, преимущество окажется на его стороне. Но, кажется, план не удавался: Стивен только оттягивал неизбежное. Копыта грохотали буквально в каком-нибудь шаге позади.

С искаженным от боли лицом он выскочил из полосы деревьев, пересек прогулочную дорожку и в панике помчался по аллее. Буквально несколько шагов по асфальту – и он, споткнувшись, почти упал на колени и съежился, ожидая, что металлическое лезвие вопьется в плоть… И вдруг оказалось, что стук копыт стих. Стивен оглянулся: всадник исчез. Исчез в тот момент, когда Стивен выбежал из парка. Парень выпрямился и присмотрелся: никакого движения между деревьями, ни лошади, ни ее безголового седока. Повертев головой, Стивен не обнаружил рядом ни Тони, ни Люси и смутно припомнил, как они резко свернули в сторону, в то время как он сам бездумно понесся дальше по прямой. Разумное решение, но им нужно было помочь. Так ведь? Глядя на парк, Стивен подумал, а не заключен ли всадник в его пределах. Если друзья остались там, они, должно быть, в опасности? Не отправится ли всадник искать их после того, как одинокая жертва ускользнула? И был ли всадник вообще настоящим? Может, привиделось? Если подумать хорошенько, выходила какая-то чушь. Разве что… что-то в пиве? Испорченное? ЛСД в банках? Едва ли, потому что Люси увидела наездника первой, а она как раз не пила. Как же тогда…

Раздался резкий гудок, и Стивена обогнул побитый «Форд», оставив за собой едкий запашок выхлопа и ругань водителя. Стивен посмотрел на линию под ногами и понял, что остановился аккурат посреди дороги. К счастью, транспорта в это время суток было мало. А выхлопной дымок все расползался… Нет, не выхлоп – густой белый туман, на который он едва обратил внимание в парке, плыл над асфальтом и закручивался вокруг лодыжек…

Снова раздался шум двигателя – низкий рокот, только эта машина не торопилась сворачивать. У Стивена еще хватило времени заметить красный капот с белой полосой поперек, а потом… Воздух выбило из легких, тело швырнуло о капот, о ветровое стекло и забросило на крышу, словно сила притяжения потеряла всякую власть над ним. Но внезапно гравитация снова дала о себе знать, с неимоверной силой бросив его об асфальт, словно прижав невидимой рукой. Голова врезалась в твердое, череп словно раскололся, и картинка перед глазами разбилась надвое, причем одна половина сразу стала черной, а вторая медленно начала угасать.

Где-то пронзительно закричала женщина.

Сверху вниз на него смотрел ошеломленный мужчина.

– Боже, – проговорил он.

Стивен хотел сказать, чтобы тот не беспокоился, но слова выходили спутанные и совершенно непонятные. К тому же его начала бить дрожь.

– Поверить не могу, – выговорил мужчина. – Парень… сбил тебя нарочно!

Стивен попытался помотать головой. Очень зря, потому что череп сразу прошила такая острая боль, что он отключился на момент. Или даже дольше. А потом в фокус зрения снова попало бледное лицо мужчины – к его уху был прижат сотовый. Стивен попытался объяснить, что именно видел за миг до удара, но с непослушных губ сорвались только последние два слова:

– … никого за рулем…

– Что?

В сжавшееся поле зрения попала женщина. Она схватила мужчину за руку.

– По… поверить не могу! – воскликнула она, и голос ее казался далеким и гулким.

– Я вызвал скорую, – сказал мужчина.

– … хотела разглядеть номер, – она коротко взглянула на Стивена, но парень успел разглядеть ужас и изумление на ее лице, прежде чем она отвернулась. – Блейк, не… не получилось.

– Неудивительно, – отозвался он. – Все случилось так быстро.

– Не в том смысле, – возразила женщина(губы двигались вразрез с голосом, как у актрисы в плохо озвученном иностранном фильме, движения оставляли после себя мазки цвета). – Я смотрела прямо на машину, а она… пропала.

– Как пропала?

«Как всадник без головы?» – предположил Стивен.

– Не знаю как, – ответила она. – Только что была, а потом вдруг нету.

Стивен моргнул, но когда открыл глаза, было темно. Наверное, мужчина и женщина продолжали говорить, но Стивен слышал только негромкое ритмичное биение, которое отдалялось и замедлялось… и все исчезло.

ГЛАВА 1

Луч фонарика Дина Винчестера выхватил из темноты перепачканные наручники, болтающиеся на рым-болте^[1], вделанном в стену стойла конюшни Клетуса Гиллмера. Не нужно было никаких криминалистических ухищрений, чтобы догадаться о происхождении пятен на них.

– Больной ублюдок держал бедняг прикованными к стене.

Брат Дина, Сэм, заглянул в амуничник^[2], большую часть которого занимал крепкий деревянный стол, оснащенный такими же болтами по углам.

– А здесь он их шинковал.

– Явно не то старый Гиллмер имел в виду, когда просил сыночка приглядеть за фермой.

Они нашли Клетуса Гиллмера в доме – распростертым в старом кресле, залатанном изолентой, с выпученными, налитыми кровью глазами, вывалившимся языком и зверски распаханным горлом. На круглом столе позади него лежал древний заряженный револьвер, а рядом – любопытный, очевидно незаконченный список дел. После пунктов «слить бензин из генератора», «закопать тело» и «сжечь конюшню» он снова написал «сжечь», но потом выронил ручку на пол. Дин предположил, что дальше подразумевалось «сжечь дом», «сунуть ствол револьвера в рот» и «спустить курок». Видно, старика Гиллмера достало гонять от своей собственности жаждущих острых ощущений детишек, но он не рассчитывал, чем кто-то другой решил его кокнуть.

Заметка в местной газете о пятилетней годовщине совершенных мачете убийств и внезапном загадочном исчезновении кровожадного сына Клетуса, Клива, породила городскую легенду на радость жаждущим проверки на прочность подросткам. Всего-то пять лет – и помешанный серийный убийца превратился в таинственное страшилище. Старик пытался отпугнуть детишек, заработав статус «чудаковатого старого пня», но все равно некоторые пропали. Дин подозревал, что старик догадывался о том, что наверняка знали Винчестеры: у чудовищ есть клыки.

По пути на ферму Сэм приметил в высокой траве у залитого лунным светом крыльца розовый кроссовок. Лучи фонариков наткнулись на припрятанную под ступенями молодую женщину со сломанной шеей. А потом список привел их в конюшню…

Дин шагал ко второму деннику – сумка на левом плече, под мышкой заряженное солью ружье – когда услышал голос брата, открывшего один из сундучков под столом:

– Дин! Мачете нашел!

– Ищи дальше, – невнимательно отозвался Дин. – Там где-то должно быть тело младшего.

Он стволом ружья открыл дверь денника. Здесь рым-болт был свернут вниз. Дин ухватил его, подергал вверх-вниз и почувствовал, как старые доски поддались, кусочки прогнившего дерева отваливались, как влажная земля. Фонарик мигнул и…

И зловещую тишину прорезал грохот.

Дин рывком развернулся:

– Сэм!

Над ним нависла двухметровая стокилограммовая туша мстительного духа Клива Гиллмера – с выбеленным лицом, в традиционной полосатой черно-белой рубашке под окровавленным полукомбинезоном. «Мим с мачете» – так окрестила его пресса. Дин вскинул было оружие, но Мим ударил его по руке и вмял в стену с такой силой, что треснули слабые доски. Ружье, ровно как и фонарик, выпало из онемевших пальцев Дина.

– Сэм! Помоги!

До того, как Сэм получил назад душу, Дин никогда не мог быть уверенным, что брат прикроет ему спину. Теперь же…

Мим поднял Дина и швырнул его о левую стену, потом о правую. Обе они, как подсказывала острая боль, прошившая ребра, были в куда лучшем состоянии, чем задняя.

– У Марселя Мачете нехорошие намерения! – заорал Дин.

Он увернулся от кулака, прошибившего дыру в досках рядом с его головой, но поймал пинок коленом в живот и, задыхаясь, рухнул на землю. Тот грохот, когда Сэм нашел мачете…

– Сэмми!

«Признай уже – Сэм не у дел».

Звякнула цепь, и Дин почувствовал, как холодная сталь ложится на шею и, впиваясь в плоть, неумолимо затягивается. Он умудрился втиснуть пальцы между звеньями цепи и кожей и ослабить давление на время, достаточное для того, чтобы глотнуть воздуха и проморгаться. Другой рукой он шарил по утоптанной соломе на грязном полу, пока не дотянулся до ружья. Удар сапога откинул его руку к стене, и ружье снова вывалилось из пальцев. Картинка перед глазами опять начала тускнеть и темнеть по краям, но потом вдруг грянул выстрел.

В тот же момент давление ушло с шеи, и Дин рухнул на четвереньки, кашляя и хватая ртом воздух. В проходе стоял Сэм с ружьем. Куртка на его плече была разорвана по шву, по лбу стекала струйка крови.

– Он застал меня врасплох, – сказал Сэм.

– Нас обоих, – кивнул Дин.

Дин подобрал оружие, и брат помог ему подняться на ноги. Отряхиваясь от соломы, Дин шарил взглядом по полу в поисках фонарика и, в конце концов, нашел его у задней стены.

– Давай разыщем тело поскорее, пока Бэби Хьюи^[3]не вернулся.

– Не думаю, что оно здесь.

Дин не ответил.

– Дин?

Дин уставился в зазор в пробитой стене, потом пнул ногой треснувшую планку:

– За домом. Видишь?

Сэм заглянул через его плечо:

– Сарай.

– Мы решили, что старик собирался сжечь дом после конюшни.

– Так Клив знал, что у отца на уме, – кивнул Сэм.

Они проскользнули в разлом и потрусили вдоль ограды загона, мимо дома и к неказистому сараю. Постройка была маленькая, открытая спереди, оставшиеся три стены покрывали крюки, на которых когда-то висели всяческие фермерские инструменты. Пол, выстланный разномастными кусками покрытия, был усыпан сухими листьями, пожелтевшими обрывками газет и обертками от еды.

– Ничего, – разочарованно заметил Дин. – Больше вариантов нет.

Сэм вошел внутрь, посветил фонариком во все углы. Половицы под его весом заскрипели, и Сэм остановился, взглянул вниз, потом поднял глаза на брата:

– Ты думаешь о том же, о чем и я?

– Подпол?

Сэм опустился на корточки, поднял несколько обрезов коврового настила и отпихнул их в сторону, обнажив деревянные распашные дверцы, запертые на навесной замок с длинной дужкой.

– Болторез нужен.

– Этим попробуй, – Дин достал из сумки ломик.

Сэм подсунул прямой конец лома под одну из дверных ручек и ворочал им вверх-на себя, пока гвозди не повылетали из прогнившего дерева. Повторив те же действия со второй ручкой, он выдернул замок целиком.

– Готово.

Протолкнув лом под край правой дверцы, Сэм приподнял ее достаточно для того, чтобы просунуть в щель пальцы, и под возмущенный скрежет петель распахнул настежь.

– Фууу!

Вонь ударила в ноздри почти физически ощутимо. Зажав нос левой рукой, правой Сэм открыл вторую створку. Луч фонарика Дина пронзил темноту и выхватил у подножия шаткой лестницы скорченный труп под остатками полосатой рубашки и полукомбинезона. Тело лежало на животе, а в спине торчали вилы.

«Достаточно глубоко, чтобы пробить легкие, – отметил Дин. – Или сердце». А вслух сказал:

– Старик спихнул его сюда пять лет назад. И оставил гнить.

– А все думали, будто он сбежал, – добавил Сэм.

Он потянулся к своей сумке, и так его застали врасплох. Между братьями появился дух Мима и…

– Сэм!

… и столкнул Сэма с лестницы.

Обе дверцы захлопнулись. Призрак развернулся и двинулся на Дина, растянув губы на белом лице в широкой страхолюдной ухмылке, обнажающей скверные зубы.

– Видал я, как ты умеешь, Кроха, – мрачно проговорил Дин, отступил назад, перезарядил ружье и направил ствол на Мима. – Отстой. – И всадил заряд соли ему в живот.

Мим исчез, дав Винчестерам еще немного времени. Дин снова передернул цевье^[4], а потом бросился к подполу и распахнул дверцы, светя внутрь фонариком:

– Сэм! Сэмми!

– Я здесь! – отозвались снизу. – Все нормально.

Дин одолел трухлявые ступени и посветил на продавленные деревянные полки у стен, уставленные банками и пластиковыми коробками, сгнившими овощами и протухшей солониной. Сэм сидел на полу рядом с разложившимся трупом, одной рукой потирая шею, а другой прикрывая глаза от света.

– Давай уже заканчивать, – Дин бросил брату банку соли, а сам полез в сумку за жидкостью для розжига.

Сэм поднялся на ноги, морщась и потирая поясницу, но быстро забил на оставшуюся от падения с лестницы боль и принялся щедро посыпать труп Клива солью.

– А что за мимы такие вообще? – поинтересовался он. – Клоуны с обетом молчания?

– Конкретно этот клоун забыл, что реквизита ему не полагается, – отозвался Дин.

Он сжал алюминиевую банку и вылил хлынувшую из нее жидкость на тело, от головы к ногам.

– Мим с мачете, – покачал головой Сэм. – Поджарь его.

Что-то появилось в темноте, лучи фонариков замерцали.

– Чувак, у нас компания!

Из теней вынырнула могучая рука, ухватила Сэма за шею и утянула в темноту. Они врезались в стеллажи у задней стены, сбивая полки и рассыпая по полу банки. Стараясь не обращать внимания на исступленные звуки, которые, тщетно сопротивляясь, издавал брат, Дин выхватил из кармана куртки зажигалку, выбил огонек и бросил ее на останки Клива. Едва пламя разгорелось, Сэм шумно втянул воздух и упал вперед, на разбитые банки. Деревянная ручка торчащих из спины Мима вил занялась огнем, который быстро перекинулся на полки справа. В считанные секунды огонь достиг задней стены, а оттуда перескочил влево. Дин понял, что если они сейчас не доберутся до лестницы, то окажутся пойманными ими же устроенным миниатюрным пожаром.

– Сэм!

– Валим! – крикнул Сэм, шатко огибая полыхающий труп.

Дин поймал его за предплечье и, удерживая на ногах, потянул к лестнице. Сэм помчался вверх, перескакивая через две ступени. Одна треснула под его весом, но Сэм уже выбрался. Жар стал невыносимым. Дин заслонился рукой, задержал дыхание и сквозь клубящийся черный дым последовал за братом. Голодное пламя с ревом вздымалось над полом, лизало ботинки. Дин выскочил из сарая, который вспыхнул несколько секунд спустя и никак не мог надышаться свежим воздухом Небраски.

***

Припарковав «Импалу» у обочины, Дин отправился в местный бар. Ребра ныли, во рту держался горький привкус дыма. Дин хотел только перехватить банку – а лучше три – холодного пива, тем самым обеспечив себя слоем оцепенения достаточным, чтобы проспать ночь.

До закрытия оставалось полно времени, но в баре не было никого. Столики, кабинки и стулья стояли пустые, одинокий бильярдный стол – тоже, а музыкальный автомат молчал. На плоском экране телевизора показывали футбольный матч в какой-то другой части света, и звук был приглушен до неразборчивого жужжания, как при белом шуме. Если не считать Дина, немолодой бармен был в баре единственной живой душой. Постукивая кончиком карандаша по зубам, он сгорбился над стопкой бумаг так сосредоточенно, будто изучал налоги к оплате. Подойдя ближе, Дин понял, что бармен разглядывает бланки лошадиных скачек. Заслышав шаги, он поднял голову:

– Принести тебе что-нибудь?

– Что на разлив есть, – Дин взгромоздился на ближайший стул, поставил локти на обитый мягким край стойки и вздохнул: – И немного арахиса.

– Секундочку, – бармен взял стакан. – Тихая ночка, да?

– Началась она совсем не тихо.

– Проблемы?

– Да все по-старому.

Бармен подставил стакан под хромированный краник и нажал на латунную рукоятку. Янтарная жидкость хлынула в стакан, поднимаясь к кромке, но на полпути уровень пива начал падать.

– Странно, – пробормотал бармен.

– Стакан дырявый?

– Нет-нет, посуда в порядке, – но он все равно отставил стакан в сторону и взял другой. С тем же результатом. Едва вылившись наружу, пиво начинало как будто… испаряться. – Чепуха какая-то. Дай-ка другой попробую. – Бармен открыл соседний кран.

Пиво полилось в стакан и быстро исчезло. Бармен причесал пальцами коротко стриженные светлые волосы:

– Никогда такого не было.

– Все когда-нибудь бывает впервые, приятель.

– Наверное, это резервуар с углекислым газом. Как насчет бутилированного?

Дин кивнул, выбивая пальцами дробь по стойке.

– Домашнее? Импортное? Из минипивоварни?

– Начнем с домашнего, а там поглядим.

Бармен выудил из-под стойки коричневую бутылку с длинным горлышком, сбил крышечку, выпуская тонкую струйку пара, и подтолкнул бутылку вместе со стаканом к Дину. Тот решил обойтись без посредников и поднес горлышко к губам. Наклонил бутылку и… ничего не вылилось.

– Какого черта? – вопросил Дин.

– Что случилось?

– Она пустая.

– Не может быть.

Дин перевернул бутылку над стаканом – ни единой капли.

– Дай-ка эту попробую, – бармен взял новую бутылку, взболтнул – жидкость внутри заплескалась о стенки.

Он сбил крышечку и наклонил бутылку над стаканом. Над горлышком поднялись струйки пара и рассеялись. Пара капель пива стукнулись о дно стакана и немедленно испарились. Бармен оттолкнул пустую бутылку и взял третью, потом четвертую – все разных марок – безрезультатно.

– Банки, – выпалил Дин. – Как насчет банок?

Бармен открыл дверь в подсобное помещение и вынес упаковку из шести банок:

– Только сегодня привезли.

Он дернул ушко первой банки, и оба услышали шипение пара. Наклоненные над стаканом, банки одна за другой оказывались пустыми.

– Быть такого не может, – помотал головой Дин.

– Прости, – проговорил бармен. – И что делать?

– Еще что-нибудь попробуй, – подсказал Дин. – Что угодно. Виски, ром, водку. Персиковый шнапс, в конце концов.

Все то же самое. Бармен поэкспериментировал даже с ирландским виски, русской водкой и ямайским ромом.

– Не могу объяснить, как так вышло, – изумленно заметил он. – Что бы это значило?

А Дин заметил, что слабый звук, доносящийся от телевизора, изменился. Он вскинул голову и увидел, что футбол сменили новости. Симпатичная дикторша лет тридцати что-то говорила, а бегущая строка, ползущая со скоростью улитки, сообщала, что мировой запас алкоголя стал крайне неустойчив.

– Звук! – потребовал Дин. – Громче!

Бармен прибавил громкости.

– …научная общественность поставлена в тупик внезапной и полной испаряемостью алкоголя любых видов.

Дин вытаращил глаза:

– Да ты шутишь!

– Моя семья владеет этим баром шестьдесят лет, – мрачно проговорил бармен. – И все рухнуло?

Дикторша жизнерадостно продолжала:

– …встретить новую реальность: мы стали единственной во всем мире нацией трезвенников.

– Она улыбается! – Дин в негодовании ткнул пальцем в экран. – Почему она улыбается? Над такими вещами не смеются!

– Ну и ладно, – бармен до странного быстро примирился с потерей семейного бизнеса. – Как насчет чего-нибудь безалкогольного?

– Нет, – Дин отшатнулся и шлепнулся на стул.

– Газировки? Или молока?

– Нет!

– Сока? Простой воды?

– Нет!

– Понял, – бармен прищелкнул пальцами. – «Ширли Темпл»^[5]. Ни грамма спирта.

– Чувак! Издеваешься?

Дин бросился к двери, дернул за ручку, но дверь не поддавалась. В отчаянии он замолотил кулаками по деревянным планкам.

– Яичный коктейль^[6]?

– Нееееет!!!

Дин подхватился и сел. Сердце колотилось в груди. Короткое ощущение дезориентации схлынуло, и он вспомнил, где находится. Невзрачный мотель в Линкольне, Небраска. Дин сидел в темноте и боролся со смехотворным порывом включить CNN^[7]и убедиться в неприкосновенности мировых запасов спиртного. Сэм, раскинувшись на соседней кровати, будто сон был только отговоркой, бормотал что-то про охотников. Дин подтянул подушки к спинке кровати и осторожно прилег на спину, чувствуя, как при каждом неловком движении решительно протестуют ребра. Ощущения были такие, будто его пнул весьма скверно настроенный мул, причем не один раз. Часы-радио подсказывали, что проспал Дин меньше часа. Надо бы еще несколько, прежде чем они с Сэмом отправятся в путь, а кофе довершит дело.

И чтобы никаких больше снов.

ГЛАВА 2

Сэм Винчестер снова стоял в подвале, но на этот раз он был пуст: ни полок, ни банок, ни коробок. Даже труп Мима с мачете и убившие его вилы исчезли. Ни единого следа разрушительного пламени. Сэм стоял у подножия деревянных ступеней, лунный свет падал на пол по обе стороны от него, однако не мог рассеять темноту, в которой тонула дальняя часть помещения. И хотя подвал казался пустым, Сэм был здесь не один. В тенях притаилась фигура того же роста и сложения, и пристально смотрела на него.

– Что тебе надо? – спросил Сэм.

– Заменить тебя.

– Почему?

– Потому что я лучше тебя.

Сэму хотелось шагнуть вперед, потянуться в темноту, но он буквально застыл на месте, будто балансируя на краю пропасти. Один неверный шаг – и он упадет, и возможно, будет падать вечно. Он подошел слишком близко к чему-то опасному, надо быть осторожным. Он потерялся. Сколько еще раз получится блуждать в потемках, прежде чем станет нереально найти дорогу… в себя? Тот, второй, сделал шаг и вышел на свет. Будто заглянув в зеркало, Сэм уставился на свою копию. На Бездушного Сэма. И этот Сэм – ухмылялся.

– Твоя душа такая обуза. Она делает тебя слабым.

– Ты был неуправляем. Пытался убить Бобби, чтобы спасти себя.

– Инстинкт самосохранения очень нужен охотнику, – Бездушный Сэм обошел его по широкому кругу.

Сэм пытался двинуть ногами, но словно примерз к месту.

– Ты ничем не отличался от чудовищ, на которых охотился.

– Говори что хочешь, Сэмми, но мы оба понимаем, что охотник из меня вышел лучший, чем ты.

– Неважно, – отозвался Сэм. – С тобой покончено.

– Да ну? – удивился Бездушный Сэм. – А может, эта твоя душонка поизносилась за последнее время? Порченый товар. Долго не протянет. Стоит чуточку толкнуть… – Бездушный Сэм ткнул его в грудь, и Сэм отшатнулся на шаг, прежде чем восстановить равновесие. – И бумс! Я снова у штурвала.

– Нет!

Сэм не мог сдвинуться с места, в то время как Бездушный Сэм сохранял полную свободу движений. Он зашел Сэму за спину и остановился у лестницы. Сэму пришлось вывернуть шею, чтобы держать его в поле зрения.

– Ты не в такой уж безопасности.

Двойник начал подниматься по скрипящим ступеням. Прежде чем исчезнуть в ночи, он развернулся и покачал головой:

– Будь начеку, Сэмми.

Захваченный предчувствием надвигающейся угрозы, Сэм оглядел подвал. Последние слова Бездушного Сэма были предупреждением, ясное дело, но что…

Под ногами завибрировало, будто пол пульсировал. В тот же момент Сэм понял, что снова может двигаться, но едва он пошевелился, как пол начал проседать в центре, бетон искрошился в гравий… или песок. Даже стены начали складываться внутрь, сползая к все расширяющейся дыре. Сэм метнулся к лестнице и рухнул, хватаясь за нижнюю ступеньку. Пол рушился так быстро, что не давал опоры. Сэм подтянулся, подбирая под себя колени, потом ноги целиком, но лестница не могла выдержать его полный вес: под ступнями планка треснула посредине, отделяясь от подступенка. Перескочив на следующую ступень, Сэм услышал громкий треск и увидел, как лестница отходит от передней стены. Сэм рванул к выходу и… ударился о невидимый барьер, толстый стеклянный барьер. Безуспешно побарабанив кулаками по стеклу, он врезался в барьер плечом и чуть не сверзился с полуразрушенной лестницы. Восстановив равновесие, он вжался в преграду спиной и попытался сдвинуть ее с дороги. А в центре подвала песчаный водоворот тонул в темноте.

А потом обрушилась лестница.

Падая, Сэм выбросил руку и ухватился за расшатанные перила, цепляясь за дерево, словно утопающий за соломинку. Его затянуло в вихрь, закрутило, потянуло в темноту, готовую поглотить его…

– Ааа!

Сэм сел на мотельной кровати и, унимая колотящееся сердце, попытался вспомнить, где он находится. Середина ночи, холодный свет с парковки пробивался сквозь щель в занавесках и полосой делил комнату надвое. На другой стороне Дин полулежал, опершись на спинку кровати. Было слишком темно, чтобы разглядеть, спит брат или нет.

– Дин?

– А?

– Ребра?

– Жду, пока аспирин подействует.

– Ясно.

– Плохой сон?

– Так заметно?

– В три ночи обычно из-за этого подхватываются, – отозвался Дин. – Самому такая уж жуть приснилась.

– Правда? – Сэм смутно подозревал, что брат как-то подсмотрел его сон. Или видел тот же сон. Бывали вещи и страннее. – Про что?

Слушал Сэм откровения брата с нарастающим недоумением.

– А в довершение всего, – закончил Дин. – Меня заперли там с тем чуваком.

– И это был твой жуткий кошмар? – насмешливо фыркнул Сэм.

– Все пиво, Сэм. Во всем мире. Исчезло!

– Ух ты.

– А что? Твой, скажешь, хуже был?

– Нет… я… нет, – Сэм запнулся.

Он, в общем, был рад, что Дин не в курсе, что мучит его подсознание. Старший брат и так полагал, что психика Сэма слишком уязвима: не стоит подкидывать масло в костер.

– Все… нормально.

Настроение Дина тут же изменилось. Негромко ворча от боли, он выбрался из постели и направился к Сэму. Полоска света на момент скользнула по его взволнованному лицу.

– Сэм, если что-то серьезное случилось, мне, наверное, надо знать об этом.

– Дин, послушай, я понимаю, ты беспокоишься за меня. Но… ничего серьезного. Правда. Совсем ничего, старик, понимаешь?

– Рассказывай тогда.

– Это был Мим, ясно? Мне приснилось, что я снова в подвале Гиллмера, – по крайней мере, здесь он почти не соврал. – Клоун подобрался слишком близко.

– Злые крадущиеся клоуны, – покивал Дин. – Ясно.

– Судя по тону, я тебя не убедил.

– Да нет, убедил. Но это не значит, что мы можем забыть, что у тебя в голове стена сдерживает адские воспоминания.

– Чувак, ты всерьез думаешь, что я могу забыть о стене?

– Нет, не можешь. Но есть едва затянувшаяся рана, и ты ее расковыриваешь.

– Ничего я не расковыриваю, – рассердился Сэм. – Я спал, и мне снился сон. Это же нормально, так? Я не мог спать, пока моя душа гуляла сама по себе, – он глубоко вздохнул. – Я не могу контролировать сны.

Дин подумал немного и снова кивнул:

– Но если заметишь, что стена дала трещину, сразу скажешь мне, хорошо?

– Ясное дело, Дин.

В полумраке Сэм не мог сказать наверняка, поверил брат или нет.

И тут зазвонил телефон. Дин схватил куртку, выудил мобильник и посмотрел на экран.

– Это Бобби, – он принял звонок.

ГЛАВА 3

– Мальчики, как насчет прокатиться в Колорадо? – спросил Бобби Сингер, и Дин включил громкую связь.

– Мима с мачете проехали, – отозвался он. – А что в Колорадо?

– Клэйтон-Фоллз. Гигантские ящерицы. Всадник без головы. Умотавшая с места происшествия машина без водителя. К доктору не ходи, фигня странная.

Сэм встал с постели и подобрался ближе к телефону:

– Массовые галлюцинации?

– Старшеклассника переехала явно не галлюцинация, – возразил Бобби.

Сэм нахмурился.

– Мы выясним, что там творится, – пообещал Дин, отсоединился и повернулся к брату. – Я схожу за кофе. Не хочешь порыться в сети на дорожку?

Сэм кивнул:

– Конечно. Беспроводная сеть здесь ловит недурно, – он открыл ноутбук и сожалением заметил: – Спать я теперь могу, а времени на это нет.

Дин притормозил в дверях:

– Значимость сна переоценивают, ага?

Спустя несколько часов солнце встало, кофе был давно выпит, а Дин вел «Импалу» по скоростному шоссе №80 на запад. Сэм рядом просматривал скачанные перед отъездом страницы.

– Нашел чего-нибудь?

– Не намного больше, чем мы уже знаем от Бобби.

– То есть, Спилберг гигантских ящеров там не снимал?

– Бомж пожаловался патрульному, что его преследовал огромный ядозуб.

Дин приподнял бровь:

– Бомж?

– Тут так написано. Гэвин Шелберн.

– А еще кто-нибудь Годзиллу видел?

– Нет.

– Вполне возможно, что этот Гэвин просто надрался до чертиков.

– Может быть, – уклончиво отозвался Сэм. – Стивен Буллингер, восемнадцать лет, жертва наезда. Черепно-мозговая травма. Скончался на месте происшествия. А перед смертью сказал очевидцу, что в машине не было водителя.

– Ты что-то про травму головы говорил?

– Ага, – Сэм понял, куда клонит брат. – Но… еще один очевидец попытался разглядеть номерной знак.

– Ладно, у этого-то с головой получше.

– Женщина говорит, машина просто исчезла. То была, а через секунду уже нет.

Дин побарабанил по рулю:

– Машина-призрак. Чудненько. А что там с безголовым всадником?

– Очевидно, он преследовал дочь шефа полиции, Люси Куинн

– Ну, что-то у нас уже есть.

– Что-то есть, – согласился Сэм. – Я тут старые статьи просмотрел. Много писали о взрыве на швейной фабрике с полгода назад. Утечка газа, здание частично обрушилось, и куча народа оказалась в ловушке. Система пожаротушения не сработала, и те, кто не погиб от самого взрыва и пожара, задохнулись в дыму.

– Много?

– Тридцать два трупа, все местные, – Сэм открыл еще одну страницу. – История попала на уйму передовиц. Самая страшная катастрофа в истории города. Тут и истории о жертвах и их семьях, и прошение об установке памятника, и споры о том, где его устанавливать: на месте взрыва или напротив здания муниципалитета. Статьи о сборе средств и строительстве… Кажется, победил второй вариант.

– Общественная скорбь, – проговорил Дин. – Думаешь, есть связь?

– Не будем сбрасывать эту версию со счетов.

Винчестеры въехали в Клэйтон-Фоллз вскоре после полудня. Заскочив в магазин, они остановились в мотеле «Старбрайт». Оформление номера навевало мысли о шестидесятых: картины на стенах в духе «Власть цветам!»^[8], окрашенные в технике узелкового батика^[9]наволочки, гелевые светильники около кроватей, ручки на тумбочках и наклейки на зеркале в виде знака мира, а у входа в ванную висела занавесочка из разноцветных бус.

Сжав в одной руке коричневый пакет из магазина, Дин, нахмурившись, обозрел все это колористическое безумие.

– Походу, они тут вместо мыла ЛСД выдают, – заметил он.

– Наверное, потому и чудит в городе, – пожал плечами Сэм.

Дин выудил из пакета три бутылки виски и две упаковки пива и выстроил их рядком на тумбочке около телевизора.

– Покутить решил вечером? – поинтересовался Сэм.

– Не-а, – брат твердо настроился избегать любого упоминания о сне про испаряющуюся выпивку. – Это мой… стратегический запас.

– Дефицита опасаешься?

– Просто, чтобы под рукой было. Время лишнее тратить не надо – только и всего.

– Ясненько, – Сэм улыбнулся, но тему развивать не стал.

Переодевшись в костюмы ФБР, они отправились в муниципалитет, чтобы поговорить с шефом полиции. По местной станции, передающей классический рок, играла «Kashmir» от «Zeppelin». Братья вышли из машины и зашагали через стоянку. По синему небу бежала череда пухлых облачков, на западе возвышались Скалистые горы, но края их были нечеткие, размытые.

– Глянь-ка, – Сэм указал на изогнутую кирпичную стену полутора метров в высоту и четырех с половиной в длину, на каждом ее конце крепились флагштоки – на одном развевался флаг США, на втором – флаг штата Колорадо. За вогнутой частью стены, на другой стороне Главной улицы, стояло кирпичное здание муниципалитета с высокой часовой башенкой посредине. – Стена и есть мемориал. В инете ее фотки были.

Винчестеры приблизились к стене. В центре ее бронзовая табличка сообщала о подробностях взрыва, а по обе стороны большой таблички бок о бок висели меньшие – с портретами погибших, их именами, возрастом, датами рождения и смерти. Дата смерти у всех значилась одна и та же. У подножия стены, захватывая тротуар, лежали свежие цветы, игрушки и оформленные в рамки фотографии погибших или их родственников.

– Каждые день меняют? – полюбопытствовал Дин.

– Цветы свежие.

Сверившись с указателем, они нашли вход в полицейский участок на задней стороне здания. Короткий коридор привел в маленький холл, к которому примыкал пост диспетчера, защищенный пуленепробиваемым стеклом. На посту сидела седая женщина с облегченной гарнитурой на голове и вязала. Табличка рядом с микрофоном гласила «Миллисент Перкинс». Дин постучал по стеклу, привлекая внимание диспетчера, и быстро показал поддельное удостоверение.

– Мисс Перкинс.

Женщина наклонилась к микрофону и включила его:

– О… ох ты боже. Чем могу помочь?

– ФБР, – сказал Дин. – Агенты ДеЯнг и Шоу^[10]. Нам нужен шеф Куинн.

– Секундочку. Узнаю, свободен ли он.

Она отвернулась, позвонила по телефону и что-то сказала в трубку. При выключенном микрофоне голос был слишком приглушенным, чтобы разобрать слова. Дин пока озирался. На стенах висели газетные статьи в рамках, описывающие работу полиции в округе, стенд на стене демонстрировал всякие информационные заметки: как родителям распознать в ребенке наркомана, как сформировать местный дозор, памятки о действиях в случае ЧП и советы по безопасному обращению с оружием. Тем временем дверь за диспетчерской открылась, и из нее появился подтянутый мужчина в темно-серой униформе.

– Я шеф Куинн, – представился он. – А вы?

Дин снова на момент вытащил корочки:

– Агенты ДеЯнг и Шоу.

– Не думал, что у нас в городе есть дела для федералов.

Дин взглянул на брата, и тот, откашлявшись, проговорил:

– Национальная безопасность. Мы думаем…

– Постойте-ка, – вскинул руку Куинн. – Давайте пройдем в кабинет.

Шеф провел их через холл, мимо рядя столов с компьютерами, два из которых были заняты полицейскими, и остановился перед дверью с золотистой табличкой «Шеф Майкл Си Куинн». Обстановка в кабинете была спартанская: книжная полка с книгами по праву и полицейскими справочниками, несколько фото в рамках, на которых был изображен сам шеф на публичных мероприятиях либо в компании с местными высокопоставленными лицами, в левом заднем углу пристроилась вешалка, а в правом – флаг США.

Куинн закрыл дверь и указал мягкие стулья перед столом. Сам он занял куда более удобное на вид кресло по другую сторону. Вещи на его столе складывались в аккуратный треугольник: в центре столовый набор с календарем по месяцам и дорогой ручкой, в правом углу стопка папок, а в левом выпускное фото рыжеволосой девушки с зелеными глазами.

«Его дочка, Люси», – сообразил Дин.

Куинн наклонился вперед, опершись о край стола и сцепив пальцы:

– Простите, что перебил. Милли, конечно, не городская сплетница, но чем черт не шутит. Вы что-то говорили про Национальную безопасность?

– Нам нужно опросить свидетелей необычных… происшествий, случившихся прошлым вечером, – сказал Дин.

– И прочитать все принятые заявления, – добавил Сэм.

– Насколько я знаю, единственным настоящим инцидентом был наезд со смертельным исходом, – отозвался Куинн. – Едва ли дело для Национальной безопасности.

– Мы видели рапорты о гигантском ядозубе и безго… – начал Сэм.

Куинн вскинул руку:

– Позвольте прервать вас, агент Шоу. В Клэйтон-Фоллз нет никакого гигантского ядозуба.

– Гэвин Шелберн… – шеф снова поднял руку, и Сэм смолк.

– Шелли не городской пьяница, но…

– Чем черт не шутит? – закончил Дин.

– Точно, – Куинн не воспринял сарказма. – Больше подобное существо никто не видел. Далеко ли от розовых слоников до гигантских ящериц? Одна бутылка? Две?

– Люси Куинн, ваша дочь, утверждала, что ее преследовал безголовый всадник.

– Моя дочь… – шеф вздохнул, откинулся в кресле и секунду молча смотрел в пространство. – Люси – наш единственный ребенок. Поздний. Сюрприз – приятный, заметьте, но мы даже не думали… – он откашлялся. – Когда Люси была пять, моя жена умерла от рака груди. Люси переживала, мы оба переживали. После такого люди обязательно меняются, – он подобрал ручку и постучал ею по календарю. – А в прошлом году Люси опять потеряла близкого человека. Я хочу сказать… Вряд ли она специально наврала, но…

– Что? Думаете, ей показалось? – перебил Дин.

– Я не настолько глуп, чтобы думать, что Люси не экспериментировала… что она не делала ничего такого, о чем не рассказывала своему старику.

– Всадник без головы – очень неудачное прикрытие, – заметил Сэм.

– Погибший парень выскочил на середину проезжей части и стоял там, – продолжал Куинн. – Он, Люси и еще один парнишка гуляли в Парке Основателей. Очевидно, что они выпивали: мы нашли там много пивных банок. Возможно, не обошлось без наркотиков.

– А очевидец сказала, что машина исчезла, – не унимался Дин.

– Очевидцы, как правило, ненадежны, – парировал шеф. – Уверен, федералы в курсе. И все это наводит на мой самый первый вопрос: причем тут нацбезопасность?

– Мы не хотим понапрасну беспокоить вас или горожан, – проговорил Сэм. – Мы знаем, что Клэйтон-Фоллз пришлось несладко.

– Пожар на фабрике, – согласно кивнул шеф. – Многие жители потеряли кого-то либо знакомы с теми, кто потерял. Кошмарное происшествие.

Сэм прочистил горло, готовясь выложить подготовленную легенду:

– Мы располагаем информацией из достоверных источников, что террористическая ячейка, вероятно, испытывает здесь распыляющийся в воздухе галлюциноген.

– Распыляющийся в воздухе галлюциноген? В Клэйтон-Фоллз? Но зачем?

– Небольшое население, отдаленное расположение, легко наблюдать результаты, – дернул плечом Дин.

– Разумеется, едва ли ваш город – непосредственная мишень, – подхватил Сэм. – Главной их целью будет крупный населенный пункт.

– И как, позвольте спросить, вы пришли к подобным выводам? – шеф выглядел встревоженным, будто не знал точно, как отреагировать.

– Большая часть подробностей строжайше засекречена, – Сэм помедлил, будто раздумывая, сколько можно рассказать местному полицейскому: это тоже была часть плана. – Прошу вас обращаться с тем, что я вам скажу, с величайшей осторожностью.

– Ясное дело, – подался вперед Куинн.

– Мы опираемся на перехваченные «Эшелоном»^[11]разговоры и сведения от находящихся под глубоким прикрытием оперативников.

Шеф кивнул и снова откинулся в кресле:

– Я верю, что вы убеждены в том, что говорите, – сказал он и кашлянул. – Но в душе сомневаюсь.

Сэм достал из кармана искусно подделанную визитку и толкнул ее через столешницу.

– Наш супервайзер, агент Том Уиллис, работает в офисе Сент-Луиса. Он может прояснить все, что в компетенции Бюро. Вероятно, он сможет также снабдить вас более подробной информацией, чем вправе раскрыть мы.

Куинн подобрал карточку, тщательно рассмотрел ее, выгнув бровь, и спрятал в карман рубашки.

– Спасибо. Приму к сведению, – он резко встал, Дин и Сэм последовали его примеру. – Как бы то ни было, не вижу причин, по которой вы не можете опросить свидетелей и прочесть отчеты.

Дин многозначительно кивнул на фото девушки:

– Даже?..

– Официально она уже взрослая, – отозвался Куинн. – Может, ей и не помешает столкнуться с… последствиями подобных заявлений.

Они обменялись рукопожатиями.

– У меня есть одно условие.

– Какое?

– У нас тихий городок, – сказал Куинн. – И я хотел бы, чтобы таким он и остался. Хотя, тихим он был не всегда. Вы наверняка знаете, что за городом федеральная тюрьма, а пару лет назад они достроили крыло для особо опасных. Там заперты худшие из худших. Народ загудел, как растревоженный улей: протесты, пикеты, демонстрации, причем, не всегда мирные. Но время шло, а город оставался безопасным. Жизнь продолжается. Так вот, сейчас у нас тут тишина и порядок, но меня волнует, что разговоры о террористах вызовут панику.

– Ясное дело, – согласился Дин.

– Но если мы правы, – серьезно проговорил Сэм. – Ситуация может стать опасной.

– Учтем. Держите меня в курсе дел.

– Разумеется.

Шеф Куинн открыл дверь и выглянул наружу: около компьютеров остался только один молодой короткостриженый полицейский.

– Джеффрис, выдай агентам ДеЯнгу и Шоу копии вчерашних свидетельских показаний.

– Все-все, шеф?

– Все-все.

– Есть, сэр. Постойте, и Люси?

– Я сказал «все», Джеффрис.

ГЛАВА 4

– Вот, это все, – офицер Ричард Джеффрис шлепнул на край стола пачку листов. – Простите, что так долго: ксерокс барахлит. У нас обычно этим секретарша занимается, но она только по утрам работает. Сокращение бюджета, сами понимаете.

Дин схватил папку, горя нетерпением выбраться поскорее из здания, а Джеффрис сунул большие пальцы за ремень:

– Вы это всерьез принимаете?

– Очень даже всерьез, – отозвался Сэм. – А что?

– Даже гигантскую ящерицу Шелли?

– Мы учитываем все варианты, – заметил Дин.

– Слышишь, конечно, иногда истории про то, как люди смывают маленьких крокодильчиков в унитаз и они в канализации вырастают и выживают крыс. Но это же все городские легенды, так?

– А вот это большая загадка, – не согласился Дин.

– Думаете, кто-то спустил в канализацию ядозуба?

– Как знать, – рассудил Сэм. – Вы знакомились с заявлениями?

– Да, прочитал все. Для развлечения, конечно. Все поинтереснее жалоб на разбитую машину.

– И как впечатления?

– Трудно принять подобное всерьез, – Джеффрис пожал плечами. – Ну, кроме наезда. Буллингер стоял среди дороги, так что водитель должен был его заметить, но… как знать. Мы ищем красный автомобиль, причем не знаем ни компании-изготовителя, ни марки, ни даже части номера. По правде говоря, ухватиться особенно не за что.

– А что с заявлением Люси Куинн? – спросил Дин.

Джеффрис поколебался, поглядывая на кабинет шефа: должно быть, не хотел плохо говорить о дочери своего начальника.

– Настаивает на своем – упертая, как шеф. Она тусовалась с Тони Лакоста, и он подтверждает ее рассказ. Буллингер тоже с ними был, но его заявления мы, ясное дело, уже не получим. Но секундочку, всадник без головы? – он снова передернул плечами. – Я первым делом подумал… – еще один взгляд в сторону кабинета шефа, и полицейский понизил голос, – … о психотропных препаратах.

– Спасибо за помощь, – поблагодарил Сэм. – Если еще что-то странное случится, сообщите. А мы продолжим расследование.

– Конечно. Точно. Не хотел вас задерживать.

Джеффрис снова окликнул братьев, когда они возвращались к холлу:

– Если понадобится что-нибудь, дайте мне знать.

– Обязательно, – Дин махнул ему, не оглядываясь.

Они обменялись взглядами:

– Будем еще с полицией возиться?

– Не в ближайшее время.

Буквально через несколько минут после того, как Дин выехал со стоянки при муниципалитете, у Сэма зазвонил телефон.

– Это Бобби, – Сэм включил громкую связь.

– Ну что, дуралеи, скоростные рекорды ставим? – рявкнул Бобби. – В городе еще и часа не пробыли, а вас уже кто-то проверяет.

– Шеф Куин звякнул по секретному номеру?

– Конечно, идиот. Кому мне еще лапшу на уши вешать.

– Надо сказать, – проговорил Дин, – парень попался недоверчивый.

– Не знаю, что вы ему там наплели, – продолжал Бобби. – Но он не шибко намерен отрывать зад от стула.

– Но?.. – начал Сэм.

– Я так понял, он предоставит вас самих себе, пока не вляпаетесь.

– Что ж, обнадеживает.

– Мой вам совет, – сказал Бобби. – Не высовывайтесь там особо, а не то отправитесь прямой наводкой в кутузку.

– Ясно, – пообещал Сэм. – Сидим и не рыпаемся.

– Бобби, – позвал Дин. – А что там с пеплом феникса?

– Помимо того, что он занимает почетное место на каминной полке? – уточнил Бобби. – Много с него пользы, когда Евы и след простыл.

– Все образуется, – утешил его Сэм.

– Фиговая из тебя Поллианна^[12], – сказал Бобби и отсоединился.

Сэм бросил на брата вопросительный взгляд:

– Что? Он пытается отвлечься от Руфуса.

– Если учесть, что его пришибла одна из тварей Евы, – засомневался Сэм, – не думаю, что идея удачная.

– Это ж Бобби. Что ему еще остается? Делать вид, что все зашибись? – встал на защиту Дин. – И потом, лучше уж злиться на кого-то конкретного, чем страдать без толку.

Он припарковал «Импалу» на Велкер-стрит около ресторана «Мандарин Пэлэс». Они с Сэмом прошли мимо ресторана и свернули на улочку, что тянулась вдоль фасадов зданий делового района Клэйтон-Фоллз, между Велкер-стрит и Белл-стрит.

– Здесь?

– Если верить заявлению, – подтвердил Сэм.

После безуспешных поисков Гэвина Шелберна в местном приюте для бездомных, пищевом банке^[13]и бесплатной столовой, которые располагались в соседних зданиях, Винчестеры решили посетить место, где предположительно и появился ядозуб.

– Полиция не побеспокоилась здесь осматриваться, – сказал Сэм. – Они решили, что Шелберн перебрал.

– Предположим, это не галлюцинация. Что конкретно мы ищем? Люди не могли проморгать гигантскую ящерицу.

– Да, но они могли проморгать это, – Сэм присел на корточки у побитого мусорного бака без переднего колесика.

Дин встал у его плеча:

– Поломанная мусорка?

– Поломанная и… – Сэм проследил пальцами глубокие параллельные борозды, прочертившие покрывающую бак голубую краску. – И поцарапанная. Дин, Шелберн говорил, что забрался в мусорный контейнер, спасаясь от монстра.

Дин кивнул и приподнял крышку:

– Здесь отметины на краю.

– Оно еще колесико отодрало, – раздался сзади голос.

Развернувшись, братья увидели у входа в переулок седоватого мужчину в бесформенной шляпе, мятом плаще, изношенных джинсах и потрепанных военных ботинках.

Мужчина держался на расстоянии, а в глазах застыла тревога, будто он больше никогда не собирался верить увиденному.

– Гэвин Шелберн? – уточнил Сэм.

– «Шелли» сойдет, – мужчина даже не пытался приблизиться. – Вы от правительства?

– ФБР, – отозвался Дин. – Можно задать вам пару вопросов, Шелли?

– Я не псих.

– Приятно знать.

– Все случилось прямиком здесь. Парни Куинна думают, я спятил. Но я не спятил. Да, я выпиваю, но кто сейчас не пьет? И я вижу именно то, что вижу… По крайней мере, я… – он сунул руки в карманы. – На меня точно напал ядозуб. Только большой – как две тачки! Я знаю, что так не бывает, но объяснить не могу.

– Вы видели, откуда оно взялось?

Шелберн помотал головой:

– Я возвращался от пиццерии «У Джо», когда услышал… услышал что-то. Развернулся – оно уже здесь. Погналось за мной. Я свернул сюда и заскочил в бак. Так что мусорка мне, можно сказать, жизнь спасла.

Сэм указал на царапины:

– Ядозуб бросился на бак?

– Ага, – Шелберн, наконец, осмелился подойти и, пройдя вдоль стены, показал царапины на кирпичах на высоте мусорного контейнера. – Толкнул, ударил, а потом попробовал забраться вовнутрь следом за мной. Вот тогда-то, видать, под его весом колесико и отлетело.

– А потом ящер сдался и ушел?

– Вот тут-то и странно. Он не уходил… не уползал. Я бы услышал – с такими-то когтищами по земле и хвостом, который все подряд сшибает. Но нет. Ничего. То был здесь, а потом вдруг исчез.

– Еще что-нибудь припомните?

– Оно казалось жутко голодным.

– Точно, – Сэм чуть улыбнулся. – Спасибо за помощь.

– Вы знаете, от чего так вышло?

– Нет, – честно ответил Дин. – Но собираемся выяснить.

– Могу поспорить, дело в радиации, – проговорил Шелберн. – Или токсических химикатах. Или… какой-нибудь суперсекретный правительственный эксперимент? Так ведь? – он попятился. – Они поэтому вас в Клэйтон-Фоллз заслали? Чтобы дело прикрыть? От свидетелей избавляетесь?

– Эй! Ничего подобного! – возразил Дин, а сам подумал: «Молодцы. Первый свидетель уже в панике». – «Р» означает «расследования».

Шелберн медленно кивнул, будто пытался убедить себя, что все нормально, и успокоиться.

– Ладно, хорошо. Я не параноик. Никогда им не был. Но когда вдруг видишь гигантского ящера, начинаешь переосмысливать вещи, так? Все летит вверх тормашками.

– Вы, наверное, хотите оказаться отсюда подальше, – предположил Сэм.

– Вы мне верите?

– Да.

– Спасибо, – Шелберн внезапно расплылся в широкой улыбке. – Мне, может, и не сильно свезло в жизни, но я не псих, – он снял шляпу и протянул ее. – Не окажете помощь?..

Сэм улыбнулся, а Дин выудил из кармана двадцатку и бросил ее в шляпу.

– Вы так щедры, – Шелберн затолкал купюру в карман. – Последую вашему совету и сматываюсь отсюда.

– Постойте-ка, – окликнул Сэм. – Вы здесь по вечерам часто бываете?

– Почти что каждый день, а что?

– Подождите, – Сэм отошел к «Импале», достал из багажника две рации двухсторонней связи и, вернувшись, вручил одну Шелберну. – Знаете, как пользоваться?

Мужчина кивнул.

– Пятый канал. Если заметите что-то необычное, звоните мне.

– Вы меня нанимаете?

– Считайте, что здесь за сторожа.

Они еще помедлили, проверяя батарейки и отправляя сообщения. Шелберн настроил звук, довольно кивнул и положил рацию в карман:

– Что-то необычное. Понял.

– И не рискуйте. Чуть что – сразу звоните.

– Насчет этого не переживайте.

Стоило ему отойти, Дин посмотрел на брата и покачал головой.

– Что?

– Чувак, ты понимаешь, что эта рация отправится в ближайший ломбард?

– Я ж ему не две дал.

Шелберн остановился в конце улочки и крикнул:

– Еще вспомнил! Белый туман у земли. Появился прямо перед тварью.

ГЛАВА 5

Блэйк Добкинс работал менеджером по продажам в компании, специализирующейся на натуральных продуктах, что располагалась в промзоне на южной окраине города. Он встретил Дина в холле и отвел в конференцзал, где можно было поговорить с глазу на глаз.

– Мне и рассказывать-то особо нечего, агент ДеЯнг, – начал Добкинс. – Мы с женой отмечали пятилетнюю годовщину в том местечке с итальянской кухней, где у нас было первое свидание. Потом пошли домой, и я увидел, как машина на скорости сбивает молодого человека посреди дороги.

– В полицейском рапорте сказано, что автомобиль красный. Еще что-нибудь? – поинтересовался Дин.

– Да я особо не разбираюсь, – с сожалением проговорил Добкинс. – Машина старая. Может, какая из тех маскл-каров^[14], что были в шестидесятых-семидесятых. Исчезла до того, как я успел разглядеть как следует.

– И ничего необычного? Антикрыло^[15]? Заметные покрышки? Тонированное стекло? Ничего такого?

Добкинс покачал головой почти автоматически, но потом прикрыл глаза. Дин ждал, сдерживая порыв побарабанить пальцами по сияющей столешнице. Он буквально чувствовал, как Добкинс пытается воскресить перед глазами те короткие секунды, когда авто подлетело к Буллингеру, сбило его и исчезло из виду.

– Белый, – Добкинс, наконец, открыл глаза и кивнул. – Полоска белого.

– Но вы говорили, машина красная.

– Да, верно, но там была такая широкая линия, как у гоночных машин, на капоте. Вот она-то и была белой. Я на мальчика смотрел, когда его сбило. Все так быстро случилось, но да, я помню, что со стороны водителя на капоте была белая полоса.

– Хорошо, – Дин постарался, чтобы голос звучал ободряюще. – Это поможет нам найти машину.

Ага, если остановиться на том, что машина настоящая и шофер в ней есть.

– А что случилось после того, как она сбила Буллингера?

– Я побежал к нему, хотел посмотреть, все ли в порядке, но… когда я подошел ближе… он выглядел плохо. Я позвонил в скорую, но…

– Перед смертью Буллингер говорил что-нибудь?

– Он сказал, что за рулем никого не было. Бессмыслица, но неудивительно, если учесть, в каком он был состоянии…

– Точные его слова передайте.

– Он сказал: «Никого за рулем». Больше я ничего не слышал.

***

Сэм показал удостоверение ФБР на входе в местный Дом ребенка. Его впустила очень всполошенная кучерявая шатенка средних лет. Представилась она заведующей, Мэри Хортон. Одета она была в белый халат, испещренный разноцветными жирафиками. Сэм оказался в просторной комнате, наполненной всяческими детскими вещицами, включая миниатюрный кукольный театр, мольберты и краски, книжный шкаф, паззлы и ящики, набитые игрушками и пластиковыми фигурками. Все столы и стулья были детского размера, но комната пустовала. Впрочем, судя по гаму, обитатели ее носились на игровой площадке.

– О нет! Вы ведь не насчет киднеппинга, правда? – спросила она, озабоченно двигая бровями.

– Нет, мисс Хортон. Я бы хотел поговорить с Линдой Добкинс.

– Она ведь не попала в неприятности, правда?

– Хочу задать ей несколько вопросов про случай, свидетелем которого она оказалась.

– Ах да, она рассказывала. Ужас! Кто же мог подобное сотворить?

– Это мы и пытаемся выяснить.

– Подождите здесь, я ее позову: один человек должен постоянно находиться рядом с детьми.

Сэм провел женщину до двери, чтобы постоять в относительной тишине. Мэри заговорила с молодой блондинкой с собранными в хвост волосами, одетой в белый халат с мартышками, полинявшие джинсы и кроссовки. По сравнению с хаотичной суетливостью начальницы Линда Добкинс казалась островком спокойствия среди водоворота детской беготни: ребятишки носились с горок на качели и обратно. Лиза кивнула, обтерла ладони о джинсы и вошла в дверь.

– Агент… Шоу, верно? – она протянула руку.

– Да.

– Ну, кто я такая, вы наверняка знаете, – она улыбнулась. – Разумеется, я хочу помочь, но боюсь, уже рассказала полиции все, что видела. Точнее, чтоневидела.

– Исчезнувшая машина.

– Ага. Кажется полным безумием.

– Расскажите обо всем, что видели, с начала и до конца.

– Мы… я и муж, мы возвращались из ресторана. Я услышала шум, как будто машина приближается. Клянусь, она скорости прибавила, как будто водитель специально хотел сбить мальчика. А через миг все уже случилось. Я замерла от шока, а Блэйк даже не колебался и бросился на помощь. Я хотела посмотреть на водителя, но машина уже проскочила мимо, и тогда я попыталась разглядеть номерной знак. Хотя бы часть. Я видела по телевизору, как машины даже по нескольким цифрам находят.

– И как? Разглядели?

– Нет, – Линда нахмурилась. – Прошло секунды две. Я не успела сосредоточиться на знаке, а машина уже исчезла.

– Уверены?

Несколько детей заинтересовались незнакомцем и прижались носами к стеклянной двери, чтобы рассмотреть его получше. Девочка лет пяти помахала ему рукой, мальчик чуть постарше высунул язык. Мэри Хортон, заметив это, подскочила и отогнала их.

– Да, уверена, – отозвалась Линда. – Машина начала заворачивать, у меня взгляд сбился, а потом она будто… выпала из реальности. Блэйк думает, что я отвлеклась на парня, но я глаз не отводила ни на секунду.

– Может, между вами и той машиной проехал еще какой-нибудь автомобиль?

– Нет. Движение было слабое. До, во время и после наезда ни одна машина не проезжала.

– Ясно.

– Думаете, я спятила, да?

– Если уж об этом речь зашла, – отозвался Сэм, – то я так не думаю.

***

Расчет времени – наше все. Дин умудрился занять угловую кабинку в закусочной

«У Си Джея» прежде, чем туда же завалилась внушительная толпа. Если учесть популярность забегаловки, Дин мог рассчитывать, что качество заказанных чизбургера и картошки окажется на высоте. Сэм пришел под конец наплыва, заметил через головы Дина и присоединился к нему.

– Тихое маленькое местечко? – скептически удивился он.

– Было десять минут назад, – отозвался Дин. – Откуда я мог знать?

Энергичная официантка – Бетси, если верить бейджику – подошла с двумя одинаковыми тарелками и, широко улыбаясь, поставила их на пластмассовый столик.

– Осторожнее, мальчики, – дружелюбно проговорила она. – Еда горячая, тарелки тоже.

Дин кивнул на еду:

– Не заморачивайся, Сэм. Я заказал на двоих.

– Что означает, если я не захочу есть, тебе достанется двойная порция?

– Ладно тебе, – отмахнулся Дин. – Это всего лишь бургер. От него не помрешь. Смотри, она туда даже салат положила.

Поколебавшись, Сэм пожал плечами:

– Ладно. Но в следующий раз я заказываю.

Бетси стояла руки в боки и улыбалась все шире и шире, будто председательствовала в городском комитете по встрече новоселов. Она и правда выглядела официально в своей униформе: белая блузка, черные брюки и синий жилет с четырьмя красными пуговицами и вышитыми золотистой нитью буквами «Си Джей».

– Вы же агенты ФБР, да?

– Откуда вы узнали? – удивился Сэм.

– Одеты строговато, – отозвалась она. – И потом, слухами земля полнится.

Пожилой небритый мужчина в соседней кабинке рассмеялся:

– Бетси, дай им поесть, пока не остыло. А я все еще жду свои луковые колечки.

– Ох, да получишь ты свои колечки, Фил Мейерсон. Но если я принесу их сейчас, тебе придется лопать их сырыми.

– Чего так долго?

– Я две минуты назад заказ передала, – проговорила она. – Ты же на пенсии, Фил. Расслабься.

– В душе еще нет.

– Не волнуйся, дорогой. Если какие-нибудь супервирусы попытаются пробраться, мы их поджарим.

Братья обменялись взглядами.

– Супервирусы? – переспросил Дин, оторвавшись от еды. – Что-то важное?

– Да ничего, – отмахнулась Бетси. – Фил работал в Центре по контролю заболеваемости в Атланте. Не думаю, что он притащил оттуда какую-нибудь заразу.

– Фил?

Дин почуял, что они напали на что-то стоящее.

– Микробиолог, – отрекомендовался Фил. – Семь лет на пенсии. И единственная зараза, которую я с тех пор подцепил, это мерзкий насморк. А теперь гляньте, у меня кофе кончился.

– Расслабься, Фил, – повторила Бетси. – Намек поняла.

Прежде, чем она отбыла по делам, Дин окликнул:

– Мы хотели поговорить с Люси Куинн, и нам сказали, что ее можно встретить здесь.

– А, точно! Она говорила, что придется торчать без дела.

– Торчать без дела?

– Смена уже закончилась, – объяснила Бетси. – Люси в комнате отдыха, я ее позову.

Когда Бетси принесла кофейник, а Фил вышел и направился к туалету, Дин воспользовался моментом, чтобы сверить информацию.

– Линда сообщила что-нибудь новенькое?

Сэм дожевал ломтик картошки и покачал головой:

– Ничего, помимо того, что уже известно полиции.

– Что мы вообще ищем? После одержимой секс-куклы в Джерси, я держу «Импалу» подальше от мстительных духов.

К закусочной подъехала машина «Скорой» и остановилась за рядом автомобилей, не въезжая на стоянку.

– Линда сказала, что машина просто испарилась, и я ей верю.

– И?

– Значит, это не мстительный дух.

– Полтергейст? Призрак?

– Уж не знаю, Дин, – отозвался Сэм. – Всадник без головы, гигантская ящерица, машина-призрак… Не вижу ничего общего. Что там муж?

– Вспомнил, что на красной машине была белая полоса. Больше никаких озарений.

Тощий, как жердь, медик подошел к стойке и стал под знаком «На вынос», висящем на сделанных из сцепленных скрепок цепочках. Он нетерпеливо барабанил пальцами по столешнице и порывисто вертел головой.

«То ли обмен веществ, как у колибри, – подумал Дин, – то ли чувак на амфетаминах».

Немолодая официантка принесла ему замасленный пакет и большой стакан кофе. Когда посетитель расплачивался, рыжеволосая девушка вышла из-за прилавка и что-то сказала, похлопав парня по руке. Потом она оглядела зал, заметила Винчестеров и направилась прямиком к их кабинке. Одета она была в короткую джинсовую куртку, черную футболку и джинсы, на плече болталась хлопковая сумка. Дин заметил, что в сумке виднеется синий форменный жилет.

– Агент ДеЯнг, – догадалась она и протянула руку. – Люси Куинн.

Дин встал и ответил на рукопожатие.

– Это мой напарник, агент Шоу.

Девушка повернулась к Сэму и пожала ему руку.

– Потеснись-ка.

Сэм подвинулся, и она, усевшись рядом, стащила у него ломтик картошки:

– Мне вообще-то оставаться после смены не с руки, но уверена, мой босс сделает исключение ради ФБР.

Худющий медик перед тем, как вернуться к машине, окликнул девушку:

– Пока, Люси!

Она помахала:

– Увидимся, Роман!

– Твой друг? – поинтересовался Сэм.

– Сосед. Роман Мессерли. Сидел со мной когда-то, пока папа возил маму на химио… Короче, он вроде как вместо старшего брата. Беспокоюсь за него: такая работа ему не по зубам, слишком нервная. Черт, понесло меня… – она переплела пальцы и выпрямилась, будто тренируя осанку. – Извиняюсь. Нервишки.

– У нас есть пара вопросов, – приступил к делу Дин. – Насчет всадника.

– Папа меня предупредил, – и она быстро добавила: – В смысле, говорил мне, что вы будете спрашивать, что я там видела. Я просила Тони подойти, потому что он тоже там был, но что-то не видать его, а время – деньги. Спрашивайте.

– Ты была в парке… – начал Сэм.

– Ага. В Парке Основателей. Около статуи. Просто прошвырнуться решили, заняться своими делами.

– И безголовый всадник возник из ниоткуда?

– Я сидела лицом к скульптуре. Там основатели города, оба на лошадях. В общем, две лошади. А потом вдруг я вижу трех лошадей. Но третья лошадь двинулась, а потом они со всадником начали нас преследовать.

– И ты уверена, что головы не было.

– Абсолютно! Он был в черном с ног до головы… ну, с ног до шеи… но головы на плечах не было.

– Может, просто лицо спрятано? – предложил Дин. – Под темной маской?

– Не-а. Шея была покромсанная и… в крови. Как будто кто-то ему голову оттяпал, причем бить пришлось несколько раз.

– И он погнался за тобой?

– За нами или… Не знаю. Может, за кем-то конкретным, но мы вместе бежали, а он с мечом следом скакал. Потом…

– Что? – подбодрил Сэм.

– Мы разделились, – медленно проговорила Люси. – Тони потащил меня в сторону. Стив побежал прямо, и всадник погнался за ним. Мы так перепугались. Неслись через весь парк, пока не выбежали с северной стороны, а потом сразу домой. Мы потом звонили Стиву, но мобильник не отвечал. До дома Стив так и не добрался. Папа позвонил мне после того, как выяснил про наезд, узнать, все ли в порядке, – она тяжело вздохнула. – Это… существо выгнало Стива под машину. Поэтому он и погиб.

– Ты ничего странного не заметила перед появлением всадника?

– Нет. Он появился из ниоткуда… – Люси запнулась. – А, постойте-ка. Над землей какая-то дымка белая ползла. Я ее первый раз заметила, когда Стив выронил… Что? Ребята, вы чего так друг на друга уставились?

– Уже второй человек говорит, что появился белый туман перед тем, как произошло что-то… странное, – объяснил Сэм.

– Так это важно, да?

– Может быть. Еще один необходимый вопрос: когда вы тусовались в парке, принимали что-нибудь нелегальное?

– Наркоту? Нет! – горячо возразила Люси. – Стив притащил пиво из дома, но я не пила. Не было настроения. Я думала о… – она потрясла головой, будто мысленно переключала скорости. – Короче, я была трезвая. Абсолютно.

– Отец говорил тебе, что сбившая Стива машина исчезла? – продолжил расспросы Дин.

– Нет. Он сказал, что машина сбила его и уехала. Стив оказался не в том месте не в то время. Как так исчезла?

– Растворилась в воздухе, – отозвался Сэм. – Если верить свидетелю.

– Да что здесь творится? – спросила Люси. – То что-то появляется, то исчезает, – она наклонилась вперед и шепнула: – Папа сказал, вы думаете, что какой-то террорист испытывает галлюциноген.

Дин попытался скрыть удивление:

– Он тебе рассказал?

– Ага, – она все еще шептала. – Он мне все рассказывает. Думает, я буду отвечать тем же, – девушка пожила плечами. – Кажется, он не поверил.

– Мы уже поняли, – отозвался Сэм.

– В общем, как бы то ни было, но вы подозреваете, что машина связана со всадником?

– Стив перед смертью сказал, что в ней не было водителя.

– Не слышала такого, – Люси погрустнела. – Всадник без головы, авто без водителя…

– А так она выглядела, как обычная красная машина.

– С белой полосой на капоте, – вставил пять копеек Дин.

Люси схватила его за запястье, зеленые глаза расширились:

– Что?

– Красный автомобиль с белой полосой на капоте, – повторил Дин.

Люси сжала пальцы:

– Господи! А что за модель?

– Это важно?

– Модель какая?

– Старая, – ответил Дин. – Маскл-кар. Шестидесятые или семидесятые. Все, что мы про нее знаем.

– Неужели… Нет, не может быть. Это безумие.

– Что?

– «Додж Чарджер» шестьдесят восьмого?

Люси отпустила его руку и принялась буравить взглядом столешницу, покусывая ноготь большого пальца. Когда она снова заговорила, голос ее был такой тихий, что Дину пришлось напрячь слух, чтобы расслышать ее слова.

– Такая машина была у Тедди.

Не успел Дин уточнить, кто такой Тедди, как девушка выскочила из кабинки, метнулась к двери и без оглядки выбежала на улицу.

ГЛАВА 6

– И что это только что было? – поинтересовался Сэм.

Дин поднялся, шлепнул на стол тридцатку и с сожалением посмотрел на недоеденную порцию.

– Черт. Чизбургер был хорош.

Они обнаружили Люси на стоянке: она мерила шагами асфальт позади ряда машин и все еще обкусывала краешек ногтя. Дину показалось, что девушка хочет убежать, но пока сдерживается. Он искоса взглянул на брата – тот пожал плечами.

– Люси? Ты как?

– Нормально, – отозвалась она чересчур высоким голосом. – Я… в порядке. Это же безумие, да? Не может быть, чтобы машина Тедди…

– Тедди? – переспросил Дин.

– Теодор Кучарски. Он мой… был моим парнем.

– Отведи нас к нему.

– Не могу. Он вот уже год как умер.

– Прости, я…

– Ничего. Все нормально.

Ясное дело, не было все нормально. Дин взглянул на Сэма и шепнул:

– Мстительный дух?

Сэм снова пожал плечами.

– Машина, – начал Дин, подойдя поближе. – Чья она теперь?

– В том-то и дело, – Люси, наконец, подняла покрасневшие глаза. Ее щеки были мокрые: оказывается, выбежав из закусочной, она тихонько плакала. – Тедди вел свой «Додж Чарджер» шестьдесят восьмого в тот вечер, когда погиб. Машина всмятку. Поэтому этот… исчезнувший автомобиль не мог ему принадлежать. Так ведь?

– Ну не знаю, – отозвался Дин. – Может, его кто-нибудь починил.

Девушка помотала головой:

– Я была в машине, когда она врезалась. Мы все были.

– Мы – это кто? – уточнил Сэм.

– Тедди, Стив, Тони и я. Я сломала руку о приборную панель. Тони сломал обе ноги. Стиву потом делали операцию на бедре. Я умудрилась вылезти в окно, а чтобы вытащить Тони и Стива пришлось пустить в ход резаки. А Тедди… ему хуже всех пришлось. Рулевой колонкой грудь продавило.

– Ужас какой, – вставил Дин.

– Глупо вышло, – сказала Люси. – Мы все были дураками. Выпили. Пустили Тедди за руль. Он машину от отца унаследовал, души в ней не чаял. Мыл и начищал каждую неделю, каждое пятнышко подтирал и никого не пускал за руль. Никогда. И тем вечером… ну, все как обычно было, только мы все выпили. Оторвались. Нам нельзя было за руль. А Тедди в своем репертуаре. Мне до сих пор кошмары снятся. Я просыпаюсь от того, что будто бы вылетаю через лобовое стекло. Иногда кричу во сне, – Люси крепко обхватила себя руками и покачала головой. – Поверьте, ремонтировать машину смысла уже не было.

– Послушай, – сменил тему Сэм. – Уже темно. Давай мы тебя домой отвезем.

– Отвезите меня к Тони, – девушка смахнула слезу. – Поговорите с ним про всадника. Он подтвердит мой рассказ.

Она уже достаточно потратила нервов, и Дин не хотел, чтобы стало хуже. С Тони они и сами могли познакомиться.

– Не стоит. Просто дай его адрес.

– Да нормально все, – быстро сказала Люси. – Я хочу, чтобы вы, парни, распутали это прежде, чем я начну думать, что и правда крышей поехала. Тем более, Тони живет в паре кварталов от меня, и я могу домой от него пойти.

– Договорились, – сдался Дин.

Они направились было к «Импале», но тут на стоянку въехал серебристый «Лексус» и затормозил рядом. Не успели они обойти машину кругом, как из нее вышел высокий немолодой человек с большей частью поседевшей шевелюрой, одетый в темно-серый полосатый костюм, и положил ладонь на плечо Люси. Заговорил он с девушкой, но при этом не отрывал подозрительного взгляда от братьев.

– Люси, все хорошо?

– Да, дядя Алден, – она улыбнулась. – Они из ФБР.

– Агент ДеЯнг, – Дин переборол позыв достать удостоверение.

– Агент Шоу, – кивнул Сэм.

Мужчина вскинул бровь:

– ФБР?

«Надо было все-таки достать удостоверение», – подумал Дин.

– Все хорошо, дядя Алден, – поторопилась Люси. – Они уже разговаривали с папой.

– Ясно, – кивнул тот, но подозрения не отбросил. Он взял девушку за подбородок и приподнял ее голову. – Ты плакала.

– Все нормально. Я говорила про Тедди, только и всего, – Люси откашлялась. – Агенты, это Алден Вебб. Папин друг. Работает начальником федеральной тюрьмы.

Вебб пожал им руки.

– Шеф Куинн рассказывал, что горожане были недовольны тюрьмой, – проговорил Сэм.

– Да, было некоторое… беспокойство, когда мы открыли крыло для особо опасных. Но это в прошлом. Город и тюрьма достигли… понимания. Горожане знают, что тюрьма рядом, но заключенные… особенно из нового крыла… не представляют угрозы Клэйтон-Фоллз. Мирное сосуществование.

– В общем, дядя Алден, агенты собирались отвезти меня домой, – вмешалась девушка. – Иди, ешь. Увидимся попозже.

– Разумеется, – он кивнул братьям, быстро обнял Люси и потрепал ее по щеке. – Присмотрите за ней, джентльмены.

– Не сомневайтесь, – отозвался Сэм.

Дин кивнул и, когда Вебб зашел в закусочную, направился к машине. Садясь за руль, он спросил Сэма:

– Тебе не показалось, что он мечтает упечь нас в кутузку?

– Вы тут не при чем, – хихикнула Люси. – Он всех подозревает. Говорит, работа у него такая.

Она показала дорогу к дому Тони Лакоста – до нужного места от закусочной было километра два.

– Приехали. Желтая облицовка, белые наличники и перильца.

– Ясно, – Дин съехал к обочине.

Перед домом была крытая веранда, на которую вела обрамленная белыми перилами лестница из трех ступеней. Из-за небольших кустиков виднелась решетчатая ограда. Сразу вспомнилось тело девушки, найденное под домом Мима с Мачете.

– Вот он, – Люси поднялась по деревянным ступеням.

Тони Лакоста полусидел в одном из двух белых деревянных кресел-лежаков и дремал, закинув скрещенные ноги на перила. Когда Люси бесцеремонно спихнула его ноги, парень моментально проснулся и подскочил:

– Какого черта! Люси?

– Надрался?

– Нет, – выпалил он. – Да. Может быть. Хлебнул кой-чего, – он окинул взглядом облаченных в костюмы Винчестеров и, наклонившись к Люси, прошептал достаточно громко, чтобы слышали все: – Стоило мне выпить, ты уже ФБР настучала?

Люси шлепнула его по плечу:

– Я же тебя просила встретить меня в закусочной!

– А, точно. Проклятье, я забыл.

– Забыл? Еще и часа не прошло, как я звонила! – она покачала головой. – Ты такой болван.

– Не сучись, – парировал Тони. – И потом, смысл? Я видел то же, что и ты.

– В том-то и дело! – с досадой воскликнула Люси. – Все решили, что я спятила. Я думала, ты меня поддержишь.

– А я что делаю? – расстроился он. – Я же спас твою задницу в парке, забыла?

Люси вздохнула и упала в его кресло:

– Да. Я вела себя по-идиотски. Тот чувак оттяпал бы мне голову, если бы ты меня в сторону не увел. Прости, Тони.

– Прощаю, – парень прислонился к ограде. – Извини, что не встретил.

– Ладно. Так расскажи агентам ДеЯнгу и Шоу, что мы видели.

– Де Янг и Шоу, говоришь? Как будто «Стикс» снова вместе, – не дождавшись от Люси никакой реакции на свое остроумие, он, наконец, обратил внимание на Дина и Сэма. – Хорошо. Люси права. Звучит безумно, но так все и было…

Парень поведал им свою версию истории о всаднике, которая, в целом, совпадала с рассказом Люси, за исключением немаловажного факта, что Тони стоял спиной и не видел, как появился всадник.

– Я обернулся, а он уже рядом. Страшно до жути. Он выглядел, как будто хотел всех порешить, так что мы драпанули.

Остаток истории был точно такой же, как у Люси, и никакой дополнительной информации не содержал.

– Никаких догадок, почему всадник погнался за вашим другом, а не за вами? – спросил Сэм.

Тони мотнул головой:

– Совершенно случайно. Наверное, когда я потащил Люси в сторону, я заставил его… это существо… сделать выбор. Может, оно знало, что если мы разделились, то всех догнать не выйдет, – он пожал плечами. – Оно могло и за нами погнаться. Стив бежал по прямой, а у этого головы не было. Глаз тоже. Должно быть, скакать прямо ему было легче, – парень покачал головой и пальцами причесал темные волосы. – Кстати, ребята, может, вам пива принести или еще чего?

Дин бы с удовольствием согласился на пиво, но нужно было держать марку, особенно если учесть, что в ближайшем будущем в городе придется подзадержаться.

– Притворюсь, что этого не слышал, – отозвался он. – Но за помощь спасибо. Вам обоим.

– Нет проблем.

– Спасибо, что подвезли, – добавила Люси. – Я еще здесь потусуюсь.

– Круто, – Тони бочком обошел девушку и занял второе кресло.

Возвращаясь к «Импале» Дин взглянул на брата и поддразнил:

– А могли бы зайти на пиво.

– Мечтай.

***

Десятилетний Дэниэл Барнс лежал в кровати, натянув на грудь одеяла, и просил маму проверить шкаф. Мама широко распахнула створки, отодвинула в сторону висящую на пластмассовых вешалках одежду и объявила, что бабая там нет.

– Зато есть куча барахла на полу.

– Мам!

– Я просто говорю, Дэнни. Ничего страшного не случится, если ты там будешь прибираться хоть иногда.

– Мне некуда вещи ложить.

– Потому что у тебя их слишком много.

– Теперь под кроватью посмотри, – велел Дэниэл.

Таков был ежевечерний ритуал: чашка воды, проверить в шкафу, проверить под кроватью, включить ночник, поцеловать на сон грядущий. Повторение успокаивало. Мальчик наблюдал, как мама опускается на колени, приподнимает край одеяла и вглядывается в пространство между кроватью и полом.

– О нет! – вдруг воскликнула она.

– Что?

– Они вернулись! – с наигранным ужасом проговорила она. – Пыльные комочки!

– И все? – улыбнулся Дэниэл.

– Ну и парочка игрушек, – мама поднялась на ноги. – А так все чисто.

– Ну хорошо.

Она наклонилась и поцеловала его в лоб.

– Пора спать, юноша.

– Спок-ночи, мама.

– Спокойной ночи, сладкий, – мама выключила прикроватную лампу, и ночник, среагировав на темноту, вспыхнул и разлил по полу мягкий свет. – Люблю тебя.

– И я тебя, – Дэниэл не сдержал зевок.

Она тихонько вышла из комнаты и закрыла дверь. Через какое-то время мальчик задремал и не услышал, как начал задувать легкий ветер, пока ветви белого дуба за окном не принялись ритмично стучать в стекло. Он проснулся сразу и полностью, но еще не понял, что его разбудило. Однако спустя секунду Дэниэл разобрал постукивание в окно. Мальчик сел на постели и посмотрел в темное небо. В его воображении ветви тут же превратились в чудовищные руки, потянувшиеся к нему, а кончики ветвей сделались пальцами, от которых его отделял только тонкий слой стекла…

– Мам! – крикнул он.

Прошло несколько секунд. Стук продолжался.

– Мама! Ты где?

Из коридора послышались торопливые шаги. Мама ворвалась в спальню, посмотрела в обе стороны в поисках потенциальной опасности и только потом взглянула на мальчика:

– Дэниэл, что такое?

– Дерево… двигалось.

Мама подошла к окну и постояла там. Внезапно тонкая ветка скрипнула прямо по подоконнику, и Дэниэлу показалось, что так мог бы звучать скрип ногтей… или когтей. Он вздрогнул.

– Тут ничего нет, – успокаивающе проговорила мама. – Ветер поднялся, только и всего. Ветка задела твое окно.

– Она меня напугала, – пожаловался мальчик. – Выглядит жутко.

Мама подошла к нему и покачала головой:

– Дэниэл, здесь абсолютно безопасно. Не надо пугаться каждой маленькой тени и стука, ладно?

– Ладно, – хмуро согласился он.

– Побудешь моим храбрым мальчиком?

Дэниэл кивнул:

– Постараюсь.

– Вот это мне нравится, – мама снова поцеловала его в лоб. – Я попрошу папу, чтобы утром подрезал ветки.

– Хорошо.

На этот раз она оставила дверь приоткрытой на случай, если он снова позовет. Как и договаривались, Дэниэл попытался уснуть: он повернулся на бок спиной к окну, чтобы не видеть теней, и подтянул коленки к груди.

«Ветер и тени, – уговаривал он себя. – Не надо бояться… »

Он широко зевнул – шире, чем в прошлый раз – и заснул куда быстрее, чем ожидал после пережитого страха. Провалившись в глубокий сон, мальчик не видел, как ночник замигал и погас. От тьмы в верхнем углу комнаты отделился клок и поплыл к спящему, словно завитки темного густого дыма. Проскользнул по одеялам, по лицу и собрался над спинкой кровати. Из сгустившейся темноты начала медленно появляться фигура, похожая на силуэт, но не плоская. Сначала вылепилась темная непонятная голова, затем из мрака показалась угольно-черная рука, конец которой расплылся в ладонь и нечеткие пальцы. Пальцы легли Дэниэлу на лоб. А за стенами ветер набирал силу в преддверие бури, ветви дуба качались, метались, бесновались и тянулись к дому, в котором спал мальчик…

***

Дин принес в номер упаковку холодного пива и положил несколько бутылок в ведерко со льдом, чтобы не нагрелись. Если учесть еще две упаковки, следовало обзавестись ведерком побольше. Ну или переносным холодильником. В местном супермаркете наверняка холодильники были. Дин прихлебывал из бутылки, а Сэм, вооружившись лэптопом, внимательно изучал старые новости.

– Нашел, – он развернул ноут к Дину.

– Ну что, та тачка гармошкой была «Додж Чарджером» шестьдесят восьмого?

– Тут сказано, да.

Дин вгляделся в экран:

– Цвет подходит. Вишневый с белой полосой.

Сэм развернул лэптоп обратно и промотал всю статью.

– Вмазалась в подпорную стену. Удар пришелся на сторону водителя.

– Даже если ее кто-то починил, – заметил Дин, – это не объясняет, как машина исчезла. Должно быть, какая-то похожая, правда, разве что ее хозяин – волшебник…

– Может, не в мстительном духе дело, а в самой машине?

– Этого еще не хватало. Злобное авто. В Клэйтон-Фоллз заявилась «Кристина»^[16].

– Парень жил с бабкой со стороны отца, – выдавал информацию Сэм, пролистывая статьи. – Мать умерла родами. Отец с сыном жили в Нью-Джерси. Отец умер пять лет назад от обширного инфаркта. Слишком много курил. Бабка осталась единственным родственником и приютила мальчика…

– Несчастливая семейка.

– Погибший подросток – единственная ниточка.

– Это не мстительный дух, – решил Дин. – Наверное, стоит подумать о живых.

***

Дэниэл Барнс ворочался в постели. Он погрузился в полный сновидений сон, и глаза его быстро двигались под веками, и перед ними вставали кошмары. Отдалившись от мира бодрствующих, мальчик не замечал ни руки-тени, ни прижатых к его лбу пальцев. Не замечал он и существа над своей кроватью. Голова создания окончательно оформилась, в глазницах над запавшими щеками пульсировали горящие красные глаза. Под длинным уродливым носом широко открылась пасть, полная острых черных зубов. И пока мальчик тревожно постанывал, существо довольно шипело.

За окном спальни порыв ветра налетел на дом. Ветви вскидывались и опадали, гнулись и качались, мотались в темноте, царапали стены и подоконник, настойчивой барабанной дробью колотились в стекло. Когда ветка ударила с достаточной силой, чтобы стекло треснуло, существо издало довольное клокочущее шипение и убрало руку. Дэниэл перекатил голову по подушке и сдавленно вскрикнул. Спустя секунду он подскочил на сбившихся простынях, будто вынырнул. Таращась в темноту комнаты, которую на этот раз не смягчал скудный свет ночника, мальчик снова принялся звать маму. Существо за его спиной потеряло четкость, истончилась в клочья темноты и слилось с тенями, снова сделавшись невидимым и неразличимым.

– Мама!

На этот раз дверь распахнул отец, который и в лучшие времена терпел его ночные страхи с большим трудом, чем мама. Дэниэл опустил голову и приготовился извиняться, хотя сердце его бешено колотилось от ужаса.

– Дэниэл, мама попросила меня прийти, – папа встал над кроватью, скрестив на груди руки. – Прекрати эти глупости.

– Мне страшно.

– Просто буря. Ты не…

– Дерево разбило окно.

– Что?

– Смотри!

Но отец уже подошел к окну, оценивая повреждения.

– Точно. Треснуло. Не видно ничего… – он вернулся к двери и щелкнул выключателем, но свет не загорелся. Он щелкнул выключателем еще раз. – Попробуй лампу свою включить.

Дэниэл попробовал, но безрезультатно.

– Сломалась.

– Нет, скорее всего, электричество вырубилось, – папа подошел к окну и приложил ладонь к трещине, потом повернулся к Дэниэлу. – Ладно. Я ее заклею, а завтра подрежу ветви, чтобы они не…

Внезапно ветер взревел с новой силой, и толстая ветка рванулась вперед и с громким треском разбила стекло. Дэниэл, вскрикнув от неожиданности, выпрыгнул из кровати. А потом он заметил, что отец наклонился вперед и издает похожие на кашель звуки, будто хочет что-то сказать. Сначала воображение мальчика пыталось заполнить пробелы: ему почудилось, что папа отрастил третью руку, которая проклюнулась из центра его груди и доставала до пола. Но стоило ему приблизиться, как все стало ясно: разбившая стекло ветка пронзила отца, и теперь по ней бежала кровь и капала на пол.

– Пап…

Голова отца упала набок, почти на плечо. Изо рта сочилась кровь, мелко пузырилась на подбородке.

– Папа!

Дом вздрогнул, пол под ногами завибрировал. Дуб будто потянулся к дому, ветви ушли вверх. Веткой отца Дэниэла подняло на цыпочки и так и держало. Его блестящие глаза, казалось, смотрели на мальчика в упор, хотя голова моталась из стороны в сторону. Руки, сначала обхватившие ветку, теперь безжизненно висели вдоль туловища. Ветка тянула его то влево, то вправо, заставляя медленно переступать ногами в пародии на жуткий танец. Дэниэл пятился, пока не уперся в кровать. Потом он упал на пол, обнял руками колени и, отвернувшись, начал вопить: «Мама!». До того, как прибежала, пятно темноты выскользнуло из окна спальни в ночь, но мальчик, зажмуривший глаза, не заметил этого.

ГЛАВА 7

Седая женщина предчувствовала очередную бессонную ночь. Едва ли она хоть раз хорошо спала: часок там, полчаса сям, беспрестанно мечась и ворочаясь. Не на последнем месте в списке причин стояли всяческие боли, слишком многочисленные, чтобы в них разобраться. И не все боли были телесными: в предрассветные часы не давала заснуть память. Неизменно кончалось все тем, что она оставляла надежду уснуть и, перебравшись в дряхлое глубокое кресло, смотрела телевизор. Таким образом, получалось перехватить в лучшем случае несколько часов сна за всю долгую ночь. Со временем нарастало утомление. День она занималась всякими незначительными мелочами, а к вечеру оставалось так мало энергии, что только чудом она не валилась с ног, поднимаясь по лестнице или выполняя нехитрую работу по дому. Ничто больше не имело большого значения. Интересно, сколько она еще протянет? Жизнь стала рефлексом, привычкой. Она не находила радости в существовании.

Она потянулась за пультом, и на ее дрожащей руке вены и пигментные пятна выделялись сильнее, чем неделю назад. Такое простое движение далось ей с невероятным трудом. Может, дело не в силе, может, это что-то неврологическое? Проблемы со здоровьем отравляют пожилым людям жизнь, становятся средоточием ее на закате лет. Заполняют время между приемом таблеток. Она сделала звук громче и откинулась в кресле, чувствуя, как веки наливаются свинцом от недосыпа. Наверное, неплохо было бы сходить к доктору – еще один способ убить время. Конечно, ему не будет никакого дела, станет ей лучше или нет. Он не вспомнит ее имя, если она столкнется с ним на улице. Но он пытался напугать ее предсказаниями болезней и смерти. Они неминуемы, зато было не так скучно: встряска, напомнившая ей, что она пока жива, еще не стала кормом для червей. Да, надо посидеть у доктора, потому что доктор, странное дело, казался утешением: он был так же хорошо знаком со смертью, жестокостью и трагичностью, как и она…

На экране мелькали картинки, но она их едва осознавала. То проваливаясь в неглубокий сон, то выныривая из него, она не заметила, как под дверь игрой теней просочился обрывок темноты, забрался вверх по стене, скользнул через потолок и спустился к спинке ее кресла, окрасив светлую салфеточку на подголовнике в беспросветный черный. А потом темнота начала сгущаться, формируя голову со сверкающими красными глазами и руки, а внизу появились хилые согнутые ноги. Ноги были новой деталью, но они развивались и крепли. Как и сила.

Сгустку мрака было так же удобно, как старой женщине в кресле. И дом, и кресло, и старуха уже стали хорошо знакомы чудовищу, оно раскопало здесь богатую жилу темноты. Но скоро их сотрудничество подойдет к концу: время истекало. Невелика потеря, тем не менее: город подкидывает столько замечательных возможностей, а рассвет еще нескоро. Сверкнув глазами, чудовище потянулось затвердевшими пальцами ко лбу старой женщины и начало питаться.

***

Как всегда по вечерам, проверив домашние работы восьмиклассников по естествознанию и подготовив план на завтра, Харви Даффорд трусцой пробежал по Велкер-стрит, потом свернул на центральную улицу, мимо здания муниципалитета и мемориала, а потом снова повернул налево и оказался на Белл-стрит. Минуя торговый квартал, он продолжил свой путь по деловому району. Большая часть маршрута пролегала недалеко от ресторанов, ночных клубов и допоздна работающих магазинов. Хотя уровень преступности в городе был, в общем, низкий, Даффорд считал разумным держаться оживленных мест во время ежедневной пробежки. И все равно было страшновато в конце тренировки пересекать комплекс офисных зданий, возвышающийся напротив того места, где он жил. Офисы закрывались в пять-шесть часов, только раз-другой в неделю по вечерам работал случайный терапевт или дантист. Уличный свет лился на скромную парковку, подчеркивая зловещее отсутствие людей и автомобилей. Иногда около офисных зданий у Даффорда появлялось ощущение чего-то потустороннего, будто он выскользнул из привычного течения времени и потерял связь с человечеством. Он не раз подумывал изменить маршрут так, чтобы избежать «мертвых зон», но потом вспоминал, что они дают ему стимул добежать до конца. Ему было почти пятьдесят пять, его ноги уже утратили юношескую прыть и к концу пробежки наливались тяжестью. Возможно, дело было в психологии: зная, что до конца дистанции недалеко, тело отчаянно жаждало отдыха. Так почему бы не перебить утомление приливом адреналина, пробегая через этот пустынный район?

По мере приближения к офисам квадраты яркого света открытых магазинов попадались не так часто, топот прохожих утихал, поток машин редел до отдельных автомобилей, причем промежутки между ними все увеличивались, будто сердцебиение города слабело и замедлялось, почти прямая линия на кардиограмме. Теперь Даффорд набрал скорость, передвигаясь длинными шагами, чаще сменяя ноги и заставляя себя пройти последний отрезок пути в максимальном темпе. Сердце забилось чаще, открытым ртом он заглатывал воздух, чтобы угодить требованиям легких. Зайдя на поворот, он вбежал на стоянку первого комплекса. С правой стороны бежевые одно– и двухэтажные дома демонстрировали темные холлы за дверями из оргстекла, на которых черными трафаретными буквами указывались часы работы. В других случаях время работы писали на отдельных досках объявлений. Слева травянистые холмы за парковкой упирались в виниловый забор. У Даффорда появилось похожее на клаустрофобию ощущение, что он бежит по длинному туннелю.

К следующему блоку зданий прилагался въезд на две полосы, а выхода на улицу не было. Расставленные через определенные промежутки знаки налагали ограничения на транспорт. Пешеходам отводились лишь узкие поросшие травой полоски между комплексами строений. Планировка, таким образом, не позволяла проезд или проход, если только не было важного дела или медицинского назначения. По вечерам здесь каждый час курсировала патрульная машина, распугивая праздно шатающихся подростков и возможных вандалов.

За час может уйма всего произойти.

Даффорд так сосредоточился на том, чтобы держать темп, что прошло несколько мгновений, прежде чем он заметил тонкую дымку, которая клубилась и вихрилась вокруг его кроссовок. Чересчур отвлекшись на необычное явление, он не услышал мягкого быстрого топотания сзади, пока не стало слишком поздно. Волосы на затылке стали дыбом, и появилось ощущение, что кто-то собирается на него напрыгнуть.

Даффорд опасался, что на него могут напасть во время пробежки, особенно если учесть, что в последнее время он оставлял дома бумажник и полагался на «тревожный» браслет, который носил на случай чрезвычайного происшествия. Если грабитель нарвется на жертву без единой монетки, он, скорее всего, сильно разозлится. По этой причине Даффорд тоже избегал безлюдных мест. Но с таким противником он не чаял столкнуться даже в своих самых диких ожиданиях.

Резко развернувшись и выставив предплечье, чтобы защититься от ожидаемого удара, Даффорд в ужасе воззрился на нависшую над ним монструозную фигуру: тело размером с минивэн, каждая из восьми полосатых ног толщиной с пожарный шланг. Какая-то часть мозга (Даффорд все же был учителем естествознания) опознала в монстре мексиканского красноногого тарантула, хотя другая часть возразила, что тот бы не выжил с такими размерами: просто бы рухнул под собственным весом. Но каким-то образом тварь была живой и преследовала его. Ну а самая примитивная часть мозга дала сигнал бежать со всех ног. К несчастью, он вымотался еще до того, как возникла угроза. Сердце дико колотилось, в боку кололо, а ноги казались бесполезными деревяшками, присобаченными к бедрам. Никогда Даффорд не чувствовал свои недалекие шестьдесят лет так отчетливо. Он повернулся и метнулся вправо, едва избежав взмаха волосатой передней ноги. Но выдвижной коготь порвал промокшую от пота футболку и заставил его споткнуться. Схватившись за круглую бетонную опору одного из фонарей, Даффорд немедленно юркнул за нее, создав препятствие между собой и гигантским пауком. Свою ошибку он осознал сразу же. Тарантулу даже двигаться не пришлось: его ноги оказались достаточно длинными, чтобы достать до человека за столбом с обеих сторон.

***

Люси Куинн сидела на кресле-лежаке, закинув ноги на перила и отзеркаливая расслабленную позу Тони Лакоста. Тяжесть долгого вечера нашептывала ей подниматься и идти домой, но вялость удерживала на месте. Родители Тони давным-давно вернулись с работы и пригласили ее на ужин, в котором смешали все, что осталось в холодильнике. Потом они удалились в гостиную смотреть телевизор, а Тони и Люси, вооружившись банками «Колы» вернулись на прежнее место. Судя по взгляду, который Тони бросил на «Колу», когда Люси доставала ее из холодильника, он хотел, чтобы вместо газировки было пиво.

Люси не думала, что родители Тони возражают против ее присутствия, хотя они никогда не считали, что она хорошо влияет на их сына. Надо думать, они рассудили, что у Тони меньше шансов вляпаться в неприятности, если он не отходит далеко от дома. После того, что случилось со Стивом, они были малость в шоке от случайных происшествий со смертельным исходом. Ясное дело, Тони и Люси вместе со Стивом были замешаны в аварии, стоившей жизни Тедди, так что им было кого винить. Неудивительно, если учесть безалаберность подростков и нетрезвое вождение. Но Стива сбил незнакомец, внезапно, как гром с ясного неба, как молния, которая может ударить в любого. Как можно объяснить себе такое, примириться с этим?

Люси отхлебнула глоток и встряхнула банку – осталось немного.

– Так ты разговаривал с предками Стива?

– Недавно, – отозвался Тони. – Они в полном раздрае. Странное дело, но мне казалось, что надо попросить прощения.

Его лицо в бледном свете фонарей казалось почти янтарным, выражение в глазах было отсутствующее.

– Ты чувствуешь себя виноватым, – сказала – не спросила – Люси.

– Ага. А ты нет?

– Это называется «вина выжившего».

– Либо он, либо мы, да?

– Точно.

Допивая газировку, Тони наклонил банку:

– Может, нам надо было оставаться вместе?

После долгого молчания девушка проговорила:

– Может быть, – неохотно спустила ноги на дощатый пол и поднялась с низкого кресла. – В общем… мне пора.

– Подвезти?

– Нет, не надо. Голову проветрю. Пойдешь в дом?

– Через пару минут.

– Увидимся, – она медленно преодолела три ступени, будто последние часы наливалась спиртным, а не газировкой.

Когда, дойдя до конца подъездной дороги, она оглянулась, Тони помахал:

– До скорого, Люси!

Через несколько кварталов груз печали, который наваливался на Люси рядом с Тони, ослаб. Тони не виноват. Та же грусть одолевала и при Стиве, хотя когда они были втроем, было не так плохо. Теперь же отсутствие Стива напоминало о смерти Тедди, хотя лишнего напоминания не требовалось. И хотя такие мысли всегда погружали Люси в меланхолию, она лелеяла их: они помогали думать о Тедди.

Тонкая белая дымка ползла через улицу, стелилась по асфальту, растекалась над пешеходной дорожкой, как живая вуаль. Люси обняла себя, защищаясь от ночной прохлады, растерла кожу и поняла, что скучает по руке Тедди, обнимающей ее за плечи. Она с удивлением осознала, что пытается жить прошлым, пытается вернуть дни того, прошлого года, еще перед аварией. А между тем, прошлое ушло навсегда. Ее город и ее соседи чувствовали то же, они построили мемориал, чтобы помочь себе помнить о прошлом, хотя их прошлое не успело уплыть так далеко. Каждый день они носили к мемориалу цветы и игрушки и не спешили оставить свое прошлое так же, как Люси – свое. Но на место пожара цветы возлагали немногие: закопченные кирпичи покореженного здания, обнесенного шаткой колючей проволокой, служили людям слишком жестоким напоминанием о том, что они потеряли, чего их так грубо лишили. Придется решить, сколько еще цепляться за память о тех днях, когда Тедди был частью ее жизни. Придет ли день, когда она станет ждать будущего с большим энтузиазмом, чем тосковать о прошлом?

Впереди взревел двигатель. В тот же момент вспыхнули фары, ослепив Люси. Она подняла руку, заслоняя глаза. Машина, темной приземистой массой клокочущая за завесой света, не двигалась. Интересно, сколько времени водитель просидел вот так? Повезло, что в него еще никто не въехал: дорога не была оживленной, но автомобили ездили регулярно.

Двигатель снова взревел, и машина рванула вперед.

– Осел, – прошептала Люси.

Как будто услышав ее нелестное замечание, водитель бросил машину через улицу к Люси, вдоль бордюра, а потом… выехал на тротуар! Пока машина неслась прямо на нее, девушка с ужасом сообразила: «Он пытается меня переехать!»

ГЛАВА 8

Если бы не фонарный столб между Харви Даффордом и гигантским тарантулом, тварь скогтила бы его – расстояние позволяло. Любое движение вправо-влево – и паук подмял бы его под себя в мгновение ока. Тарантул тем временем вытянул передние ноги по обе стороны столба, поймав Даффорда между ними. Мгновение Харви таращился на морду размером с коробку из-под торта с двумя рядами черных глаз-бусинок. Обычно тарантулы охотятся, больше ориентируясь по вибрации и звуку, нежели доверяя сравнительно слабому зрению, но все равно глаза эти были чужеродные и пугающие. Даффорду представилось, что паук видит достаточно хорошо, чтобы определить, что перед ним еда.

Внезапно паук высоко задрал передние ноги и угрожающе приподнял головогрудь. Его покрытые ворсинками ногощупальца, которые, помимо помощи в ориентировании, служили так же для захвата пищи, покачивались, словно недоразвитые лапы, перед лицом Даффорда, совсем близко. Ротовые придатки разошлись, клычки на их концах опустились, но пока слишком далеко, чтобы впрыснуть яд. Яд обычных тарантулов не смертелен для человека, но паук такого размера должен вырабатывать соответствующее количество яда. Даффорд рассудил, что ему придется не лучше, чем мыши-полевке. И если монстр схватит его, то покроет едкими пищеварительными соками, подождет, пока плоть разжижится, и всосет в рот, словно через соломинку.

Даффорд едва успел перевести дыхание, когда паук снова упал на все восемь ног и начал обходить столб. Он попятился, а потом развернулся и припустил со всех ног, пытаясь по пути найти что-нибудь для обороны или проход между домами. Так он заметил стоящий перед офисом ортодонта синий, тронутый ржавчиной «Форд». Повязанная на дверь белая тряпица указывала, что машина не на ходу и ждет эвакуатора или, возможно, водителя с бензином или запчастями. Харви отчаянно дернул пассажирскую дверцу. К несчастью, она оказалась заперта. Он перебежал на другую сторону и попытался открыть дверь со стороны водителя – тоже заперто. Нырнув за кузов, Даффорд прислушался, удивляясь, как тихо двигается тарантул, несмотря на гигантские размеры. Опустившись на четвереньки, он заглянул под машину, пытаясь отследить движения паука. За машиной двигались толстые мохнатые ноги, но их было слишком мало. Слишком мало ног упиралось в землю, в то время как остальные молниеносно взметнулись вверх. Грузовик скрипнул изношенными амортизаторами, и на убежище Даффорда упала большая тень. Он запоздало перевернулся на спину и взглянул наверх: над его головой нависли ногощупальца, клыки полосовали воздух и с них капал яд, пока тварь пыталась выудить Даффорда из его укрытия.

Когда сначала одна нога, а затем и вторая опустились около «Форда» со стороны водителя, Даффорд закатился под автомобиль. Когда паук обратил внимание на эту сторону, Даффорд перекатился дважды и выкатился с пассажирской стороны. Вскочив на усталые ноги, он помчался в том направлении, откуда прибежал. За его спиной амортизаторы машины застонали под весом чудовищного паука. Даффорд попытался выкинуть этот звук из головы и сосредоточиться на том, чтобы выбраться ко всем чертям отсюда. Его почти складывало пополам от напряжения, собственное дыхание грохотало в ушах, шаги выходили неровными, зато он почти выбрался на открытое пространство. Если получится выбраться на Белл-стрит, можно поймать машину, а еще лучше полицейское авто. Можно найти не закрывшийся еще магазин или ночной клуб или бар и спрятаться там. Паук слишком велик, чтобы втиснуться в дверь, но не настолько, чтобы пробить стену. По крайней мере, Даффорд на это надеялся. Если сила твари соответствует ее размерам…

Даффорд оглянулся через плечо и чуть не заорал от ужаса.

Тарантул подобрался так близко, что Даффорд мог различить отдельные волоски на покачивающихся ногощупальцах. Передние ноги двигались так быстро, что картинка размывалась, и кончики их топотали буквально в паре метров позади. И расстояние это продолжало сокращаться. Впереди он уже видел Белл-стрит. По дороге промчался белый грузовой автофургон, и Даффорд не успел даже руку вскинуть, чтобы привлечь внимание водителя. Но эта мимолетная встреча дала ему надежду на успешный исход…

Он споткнулся: подошва правого кроссовка прилипла к асфальту, будто он наступил в глубокую грязь. Он вытащил ногу, но кроссовок спал. Потом увяз и левый кроссовок. Потянув ногу, он потерял и второй кроссовок, а правая нога тем временем погрузилась глубже. Непостижимым образом он проваливался в ставший мягким и зыбким асфальт – сначала по колено, потом почти по пояс, а потом асфальт снова затвердел, и Даффорд оказался в ловушке. Он молотил кулаками по твердому, пока не разбил их в кровь, извивался и стонал, а потом увидел, что тарантул нависает над ним, угрожающе приподняв передние ноги, и медленно опускающаяся головогрудь напомнила крышку гроба. На какой-то миг он понадеялся – взмолился – что тарантул потеряет к нему интерес и уберется. С момент все было тихо, и в этой тишине по Белл-стрит проехала еще одна машина, а потом послышалось зловещее шуршание ногощупалец. Даффорд набрал в грудь воздуху и заорал:

– На помощь!

Мелькнули ротовые придатки, и полые клыки вонзились Даффорду в спину, словно пара разделочных ножей. Обжигающая боль пронзила тело. Даффорд забился в судорогах – то ли от шока, то ли от боли, то ли от действия яда. Ногощупальца обхватили его, царапая кожу жесткими ворсинками, и попытались подтащить к зубам, но его тело увязло слишком крепко.

Тогда тарантул придавил его и начал елозить по коже ротовыми придатками. Липкая жидкость обволокла шею и спину в тех местах, где была разорвана футболка. Она впиталась в раны, в проколы от клыков и жглась похуже спирта. Как будто его облили бензином и подожгли. Плоть зашипела и пошла пузырями, нервы горели, словно в огне, под веками полыхнуло непереносимо ярким белым от резкой боли. Тарантул снова навалился на Даффорда – он уже ел. В ушах звучало громкое хлюпанье: это паук втягивал в рот-соломинку его разжиженную плоть. Потом ротовые придатки прижались к лицу и горлу. Его сжавшуюся вселенную окатило еще одной волной ослепительной боли. Он попытался закричать, но левой щеки уже не было, а на ее месте в зияющей дыре обнажились зубы, так что из горящего горла вырвалось только перепуганное шипение. Спустя несколько мгновений растворилось левое веко, из-под него вытекло потемневшее глазное яблоко. Когда к Даффорду снова потянулись ротовые придатки, он вскинул руки, силясь оттолкнуть их, но в итоге руки тоже оказались в липких пищеварительных соках. Оставшимся глазом он видел, как с пальцев, ладоней и предплечий плоть сползает, словно горячий воск. Но длилось это не долго: жадный рот хотел больше. Когда руки Даффорда вышли из строя, ротовые придатки опустились на то, что осталось от его лица, а ногощупальца обхватили его тело.

На короткий миг Даффорд услышал рев двигателя, их окатило светом фар, резким контрастом выделив мохнатое тело тарантула, но эти ощущения нахлынули и забылись, когда удушающая масса паука опустилась на него. Отказало зрение, потом слух, а потом стихли так долго горевшие в агонии нервы – это паук добрался до обнажившегося мозга и уделил ему особое внимание.

Тарантул втянул в рот-трубочку все, что смог. А потом внезапно исчез.

***

Люси в ужасе наблюдала за приближающейся машиной. Она успела заметить характерную решетку радиатора, хромированный бампер, но вспомнить все как следует не хватило времени. В воображении мелькнуло лицо Стива, и образ этот как ничто другое подтолкнул ее к действию. Люси метнулась влево и перескочила через невысокий заборчик перед ближайшим домом. Машина развернулась, оказавшись еще ближе к тротуару, и ее передний бампер переломал все столбики и перекладины ограды под аккомпанемент частого треска, похожего на автоматную очередь. Люси перекатилась по траве и вскочила на ноги. Из-за двери высунулась облаченная в банный халат домовладелица и вопросила:

– Какого черта тут происходит?

– Звоните в полицию! – крикнула Люси, провожая взглядом удаляющийся автомобиль. – Меня пытались сбить машиной!

– Что? Какой машиной?

Перебравшись через обломки, девушка вернулась на пешеходную дорожку и задумчиво вгляделась в сторону, откуда пришла. Потом развернулась к женщине и проговорила, расширив глаза от пришедшей на ум догадки:

– «Додж Чарджер» шестьдесят восьмого!

– Постой! Ты куда!

Люси припустила обратно – к дому Тони. Машина убила Стива и чуть не убила ее, но не исчезла на этот раз. У девушки появилось дурное предчувствие, что у автомобиля остались незавершенные дела на эту ночь. Вдали появился дом Тони. У «Чарджера» вспыхнули стоп-сигналы, взвизгнули шины, и он круто развернулся на девяносто градусов, «лицом» к фасаду.

– Тони! – завопила Люси.

На бегу она достала из кармана джинсов мобильный и быстро набрала номер отца. Тот ответил после второго гудка, но голос его утонул в статических помехах.

– Пап! Приезжай к дому Тони! Срочно! – крикнула она, надеясь, что отец расслышит ее сквозь шумы.

А потом телефон вдруг умер: свет на дисплее и за клавиатурой погас, как будто батарея мгновенно разрядилась.

Тони стоял на крыльце и, перегнувшись через перила, недоуменно рассматривал «Чарджер».

– Эй! – позвал он, заслоняя глаза от света фар. – Что за фигня?

– Тони, в дом!

Но вместо того, чтобы послушаться, парень бросил взгляд над автомобилем на Люси:

– Люси?

Машина рванула вперед, выскочила на тротуар и, проехав по газону и раздавив посаженные матерью Тони кусты, врезалась в крыльцо. Дерево треснуло, и крыльцо просело посредине.

Тони пошатнулся и схватился за перила, силясь удержать равновесие. Автомобиль отъехал почти к обочине, снова набрал скорость и въехал в белую ограду. Ограду вмяло внутрь, и Тони свалился на капот «Чарджера».

Люси завизжала.

«Чарджер» еще раз сдал назад, разбрасывая комья грязи с газона. Тони упал с капота и ударился головой о покореженные перила. Оглушенный, он поднялся на ноги и стоял, пошатываясь, в одной из длинных выбоин. Из дома выскочил отец Тони, сжимая в обеих руках бейсбольную биту. Мать Тони с побелевшим от ужаса лицом выглядывала из-за его плеча. В тот момент, когда мужчина, кажется, сообразил, что происходит, «Чарджер» снова двинулся вперед. Тони застыл в свете фар, пойманный между изувеченным крыльцом и надвигающимся передним бампером. Он вскинул руки, и… и автомобиль вмазал его в твердое дерево.

Люси отвела взгляд от ужасного зрелища: развороченная грудь, сломанные ребра вперемежку с кусками дерева, кровь повсюду. Она упала на колени и зарыдала. Отец Тони издал невнятный, полный ярости и боли крик и, скинув биту, словно топор, ударил по ветровому стеклу (оно треснуло) и принялся молотить по капоту. Бита сломалась, но он продолжал бить тем, что от нее, осталось, пока не разбил в кровь руки.

Взревев, «Чарджер» откатился и развернулся к Люси. Она поняла, что теперь ее очередь, но была слишком убита горем, чтобы двигаться. Ничто не может остановить автомобиль, он убьет ее, как убил Стива и Тони. Может, подумала Люси, она жила в долг за прошлый год. Может, им всем положено было умереть в той катастрофе, в которой погиб Тедди, и это просто судьба пришла требовать оплаты по счетам.

Мать Тони сбежала вниз, как была в халате, и, опустившись около изломанного тела сына, обняла его. Вдалеке взвыли сирены. Но не успел «Чарджер» двинуться к Люси, как отец Тони выскочил вперед и снова принялся колотить по капоту голыми окровавленными руками – один раз, два, три… На четвертый раз его кулаки встретили воздух.

Машина исчезла.

ГЛАВА 9

– Мы уже четверть часа без толку колесим, – пожаловался Сэм. – Дин, что конкретно мы ищем?

– Это как с порнушкой.

– Чего?

– Как только увижу, так сразу и узнаю.

– Может, шеф Куинн или Джеффрис позвонили бы, если б что-то странное случилось?

– Может, и так, – отозвался Дин. – Но к тому времени, как до них дойдет, будет уже слишком поздно. Вздремни, если хочешь. Как только увижу всадника без головы, моментом тебя разбужу.

– Очень смешно, – огрызнулся Сэм. – Но если мы собираемся продолжать в том же духе, мне нужен кофе.

– Вон там, – Дин кивнул на белую вывеску с красными буквами на углу парковки. – «Магазин МэксКвик». Написано, что круглосуточный.

Дин включил поворотник и подъехал к стоянке. Сэм рядом с ним вдруг выпрямился, наклонился вперед и прищурился:

– Постой-ка. Что там происходит?

– Не знаю.

На стоянке собралась небольшая взбудораженная толпа. Люди орали друг на друга, тыкали пальцами вниз и пятились. Женщина с пирсингом на лице, одетая в искусственно потертую кожаную куртку и джинсы, бросилась к фасаду магазина и принялась колотить в окна и вопить:

– Выметайтесь оттуда!

Старик на неловких ногах приковылял к своему «Бьюику», привалившись к нему, поискал ключи, потом сдался и потрусил прочь. Девушка с высветленными волосами бросила пакеты, наполненные бутылками газировки и закусками, и помчалась через парковку так, будто у нее черти на пятках висели. Кто-то бежал к своим легковушкам, минивэнам и внедорожникам, другие просто последовали примеру блондинки.

– Чувак, – ухмыльнулся Дин. – А вот и наша порнушка.

Тот самый старик, что потерял ключи, на бегу неосторожно выскочил прямо на дорогу. Дину пришлось тормозить, чтобы не сбить его. Глаза под седыми кустистыми бровями были дикие.

– Убирайтесь! – заорал он. – Убирайтесь, пока можете!

Выдав такое эмоциональное предупреждение, он заковылял дальше. Дин снизил скорость до тридцати километров в час и въехал на парковку. Он уже преодолел почти половину въезда, когда снова резко ударил по тормозам. Он скорее рискнул бы собственной жизнью, чем подверг риску шасси «Импалы», однако Детка не могла защитить себя сама.

– Провал грунта!

– Думаешь?

Сэм был прав: слова «провал грунта» едва ли могли описать то, что творилось на парковке перед минимаркетом. Земля оседала с угрожающей скоростью от центра парковки и во все стороны, асфальт крошился, словно пригоревший тост. Автомобили, выстроенные перед рядом бетонных столбов, защищающих стеклянный фасад, накренились, когда задние колеса потеряли опору. Первым провалился «Ниссан Мурано» цвета синий металлик. Он сползал все глубже, заднее и боковые стекла выбило. За ним боком опрокинулся серебристый «Додж Дюранго», приземлившись на «Ниссан» со страшным грохотом и под протестующий скрежет металла. Завыла сигнализация.

Дин развернулся посмотреть в заднее окно. Убедившись, что дорога свободна, он прибавил газу, и машина задом покатилась прочь от магазина.

– Дин?

– Получишь ты свой кофе, Сэм.

– Да я не про то…

– Провал жрет машины, – объяснил Дин. – Не хочу, чтобы такая же судьба постигла Детку.

Сэм покачал головой, возведя глаза к потолку:

– Заботишься о самом важном, а?

– Чертовски верно.

Дин крутанул руль и припарковал «Импалу» у обочины на другой стороне улицы в полусотне метров от минимаркета. После этого Винчестеры выскочили из машины и помчались к месту происшествия.

Часть народа, выбежавшего из магазина или бросившего машины, стояла теперь у обочины на противоположном конце парковки, недоверчиво таращась на развернувшееся светопреставление. Винчестеры плечами прокладывали путь сквозь толпу зевак, повторяя «ФБР» и «В сторону», пока не оказались на парковке. Тогда Сэм развернулся к людям и показал удостоверение.

– Мне нужно, чтобы все отошли, – твердо сказал он. – Для вашей же безопасности. Быстрее!

Кто-то закивал, кто-то зароптал, но все подчинились. С края стоянки Дин заглянул в провал и подумал: «Больше похоже на чертову пропасть». Несколько машин оставались по обе стороны парковки, и от падения их отделяла пара сантиметров искрошенного асфальта. Но куда больше Дина беспокоило то, что у входа в магазин стояли двое: привлекательная блондинка, которой еще тридцати не было, в панике силилась вырваться из хватки худющего подростка, чьи бейдж и зеленая рубашка из полиэстера показывали, что он работник этого минимаркета. Паренек вцепился в руку женщины и не позволял ей броситься прямиком в провал. Дин окликнул ее:

– Мэм, оставайтесь на месте!

– В фургоне спит мой сын! – крикнула она.

Глянув, куда она указывала, Дин увидел синий грузопассажирский фургон «Шевроле», припаркованный перед минимаркетом справа. Кроме ветрового стекла, все остальные окна были затонированы. Если у ребенка было хоть какое-то понятие, он бы выскочил сразу же после того, как провалилась первая машина.

– Сколько ему?

– Три!

«Проклятье!» – выругался про себя Дин, а вслух сказал:

– Сэм! Есть проблема: в фургоне остался ребенок!

Он обратился к парню:

– Парень, как тебя зовут?

– Энсон.

– Есть у вас там запасной выход?

– Да, – отозвался Энсон. – Но за магазином стена.

– Перелезть сможешь?

– Нет. Хотя постойте, да, смогу: у нас есть стремянка, чтобы лампочка менять.

– Великолепно. Бери женщину и уходите.

– Я не брошу сына! – закричала женщина.

– Я заберу вашего сына, – пообещал Дин.

– Пока не увижу, что он в безопасности, никуда не пойду.

Дин вздохнул и посмотрел на полоску тротуара перед магазином, на котором стояли парень и женщина. Пока он казался безопасным. Асфальтовое покрытие парковки искрошилось почти до ограничительных столбов. Возможно, они обеспечат дополнительное укрепление.

– Но как только увидите, что асфальт проваливается, сразу уйдете. Хорошо?

Блондинка немного подумала и неохотно кивнула.

– Что делать будешь? – поинтересовался Сэм.

– Как обычно.

Сэм бежал впереди, огибая парковку, Дин был в шаге позади, когда заметил, что фургон начало трясти. Дорожное покрытие под левой задней шиной начало осыпаться. Земля под ногами вздрагивала. Быстрый взгляд на фургон показал, что тот просел на несколько сантиметров и продолжает раскачиваться из стороны в сторону. Сокращая путь, Дин лихо запрыгнул на капот золотистого «Понтиака Файерберд», решив двинуться наперерез, прямо по машинам.

– Эй! – возмутился кто-то из толпы.

«Да ты шутишь», – пробормотал Дин.

Машине осталось секунд десять до того, как она окажется в компании металлических обломков в мешанине грязи, а этот дуралей о вмятине на капоте беспокоится?

Дин был уже около нужного фургона и дернул пассажирскую дверцу – заперто. Подбежал к водительской стороне – та же картина.

– Вот! – позвала молодая мать. – Ключи!

Она подбросила ключи по дуге снизу. В этот момент просел большой участок земли, и фургон накренился. Дина шатнуло, но он сумел поймать ключи за брелок в виде розовой кроличьей лапки. Он открыл дверь со стороны водителя, боком влез в машину, и только потянулся разблокировать все дверцы, как водительскую дверь вырвало у него из рук, машина с пронзительным скрипом металла резко просела, и Дин почувствовал, как фургон неуклонно съезжает задом. Женщина завизжала. Перепуганное лицо Сэма мелькнуло в окне и исчезло из виду.

Миг зловеще бесшумного свободного полета окончился тряским ударом. Поначалу Дина придавило к рулю, отчего взвыли и так пострадавшие ребра. Потом он тяжело свалился на спинку водительского сиденья. Одну ногу пребольно прищемило дверцей, зато это спасло его от участи протаранить собой весь салон. Дин освободился, толкнув дверь второй ногой, растянулся на сиденьях и перевернулся.

К счастью, трехлетний мальчик сидел в детском автокресле с высокой спинкой и подлокотниками, прикрепленном к сиденью во втором ряду. Перепуганный, весь в слезах, он таращился на Дина так, будто тот был инопланетянином. Внезапное падение и удар, видимо, прервали его истерику.

– Все хорошо, малыш, – Дин пытался говорить спокойно. – Я тебя отсюда вытащу.

– Где мамочка?

– С твоей мамой все хорошо. Она наверху… в магазине.

– Хочу к мамочке.

– Я тебя к ней отведу. Ладно?

Мальчик кивнул:

– Хочу к мамочке.

– Все устроим, – пообещал Дин. – Но нам нужно постараться вместе, хорошо?

Еще кивок. На этот раз ребенок посмотрел выжидающе.

– Как тебя зовут, малыш?

– Хантер^[17].

Дин улыбнулся:

– Кроме шуток?

Мальчик важно кивнул:

– Хантер РайлиФилдс.

Гравий и куски асфальта, словно град, сыпались на фургон. Под особенно большим обломком пошло трещинами лобовое стекло. Еще несколько звонко ударили в крышу. Дин пытался не думать, что будет, если на стекло свалится булыжник или другая машина. Или если поврежден топливный бак и где-нибудь заискрит. Нет уж, Дин вообще о подобном не думал.

– Отлично, Хантер, – пришла очередь Дина серьезно кивнуть. – За дело.

Он потянулся между сиденьями и нажал кнопку на автокресле. Мальчик привычным жестом сам снял через голову ремни. Дин ободряюще улыбнулся:

– Отлично справляешься, Хантер. А теперь давай выбираться.

Мальчик принялся карабкаться вон из сиденья.

– Потише, – предупредил Дин. – Осторожненько. Давай сюда руку.

Он потянулся к детской ладошке, а потом поудобнее перехватил мальчика за предплечье.

– Раз, два… три!

Одним быстрым рывком Дин вытащил ребенка на передний… точнее, теперь верхний ряд сидений. Он задом вылез наружу и, придерживая спиной дверь, стал на перемешанный с грязью гравий на склоне провала. Передом фургон уперся в кромку дыры под углом градусов в шестьдесят. Обхватив Хантера одной рукой, Дин отошел от фургона, позволив дверце захлопнуться. Задняя часть «Шевроле» покоилась на практически полностью раздавленной бежевой «Камри». На глазах у Дина шины фургона постепенно утопали в грязи и крошеве.

– Дин! – позвал сверху брат.

Сэм стоял над кромкой и заглядывал в провал. До него было метров восемь.

– Мы в порядке! – отозвался Дин.

– Хантер!

– Мамочка! – Хантер радостно завопил, услышав голос матери.

Столб,прямо над ними, здорово наклонился: было ясно, что пешеходная дорожка долго не протянет. Однако сейчас перед Дином стояла более насущная проблема. Желтый, как банан, «Мини Купер», благодаря своему размеру припаркованный ближе к магазину, чем уже провалившиеся машины, в свою очередь постепенно клонился назад под опасным углом. Из-под его задних колес сыпались крошки асфальта. С резким скрипом металла по дорожному покрытию «Мини Купер» накренился еще больше и сорвался вниз.

– Дерьмо… – прошептал Дин.

ГЛАВА 10

Эрих Фогел, вздрагивая во сне, перекатывался с одного бока на другой, запутываясь в пропитавшихся потом простынях. Он что-то тихонько и неразборчиво бормотал, в интонациях проскальзывали то озабоченность, то смятение, то ужас. Беспокойный сон завершился воплями: «Нет! Нет! Неееет!» На последнем слове он распахнул глаза и, тяжело дыша, сел, перекинув ноги через край кровати. Прижав здоровую руку к груди, он ощущал, как под ребрами колотится сердце, и представлял, что в любой момент его может хватить сердечный приступ. И тогда его – овдовевшего одинокого пенсионера – не хватятся очень-очень долго. Фогел оперся о колени и, свесив голову, ждал, пока уймется сердцебиение.

Из-за скрюченной позы он не увидел и не почувствовал, как сгусток тьмы рассеялся над его кроватью, истончился в темную тень и, проплыв вдоль стены, просочился в узкую щель над подоконником. Мысли его обратились внутрь, к кошмару – тому же самому, что преследовал его последние двадцать лет. Только еще хуже. Взрыв, вызвавший частичное обрушение шахты в Кройден-Крик, был такой же, но во сне пострадала не только правая рука. Он стоял в новой секции, рядом с опорой, и взрыв снес ее начисто.

Угольная пыль и метан – скверное сочетание.

Он покачал головой.

То он стоял там, а в следующий момент со сломанными ребрами оказался погребен под горой камней и песка. Во сне он не мог сбежать, не мог дышать и чувствовал, как его жизнь утекает в темноту.

Фогел поднялся на слабых ногах и поплелся в ванную, где дрожащей левой рукой поплескал в лицо воды. Пальцы правой были искалечены. Мышцы на ней тоже не особенно работали и со временем атрофировались. Наконец, холодная вода прогнала сонную одурь. Он выпрямился и сделал несколько глубоких вздохов.

Настоящие взрыв и обвал в шахте Кройден-Крик были нехорошими, но в кошмаре события развивались намного печальнее. Тем не менее, «нехорошего» и так хватало. После несчастного случая он ногой не ступил ни в ту шахту, ни вообще ни в какую, однако это не помешало страшным снам одолевать его годами.

На улице выл ветер, стекла тряслись в рамах. Вспышка молнии расчертила комнату на черное и белое, карниз тряхнуло от громового раската. Фогел решил, что этой беспокойной ночью, с особенно яркими картинами обвала, застывшими в воображении, он поспал достаточно. Не спать, почитать книгу или посмотреть телевизор – вот единственная гарантия того, что кошмар не продолжится в очередном сне, что он не окажется погребенным заживо в глубокой темной яме.

Если уж на то пошло, хотя бы сердце будет ему благодарно.

***

Когда желтый «Мини Купер» обрушился вниз, Дин притиснул мальчика к груди и опять прижался спиной к дверце фургона.

– Держись, – сказал он на ухо Хантеру.

«Мини Купер» упал мимо них на частично раздавленную «Камри» с оглушительным треском металла и перестуком осыпавшегося безосколочного стекла. Крыша желтого автомобиля оказалась в каком-нибудь метре от Дина и Хантера. Мать мальчика завизжала, и тот снова расплакался.

– Успокойтесь там! – крикнул Дин. – Мы живы! – он глубоко вздохнул. – Хантер, за шею подержишься?

Мальчик кивнул. Дин передвинул ребенка на спину, и маленькие ручонки обняли его за шею.

Правда, Дин все равно не стал полагаться на хватку Хантера полностью и на всякий случай левой рукой обхватил его за запястья. Потом он поднялся по пологому склону и вскарабкался на бок «Мини Купера». Ходовая часть маленького автомобиля погрузилась в стену провала со стороны магазина, так что Дин прыгнул на склон, неловко приземлившись на три точки. Ботинки немедленно принялись вязнуть в мягкой земле, а свободная рука не могла найти никакой надежной опоры. В тот же момент Дин осознал две вещи: первое – без посторонней помощи он из этой дыры в жизни не выберется, второе – сильный запах, ударивший в ноздри, был стопроцентно запахом бензина. Где-то в покореженной груде автомобилей повредило топливопровод или пробило бензобак. Он посмотрел вверх, где Сэм отслеживал их движения.

– Сэм!

Их глаза встретились, Сэм мрачно кивнул и повернулся к работнику минимаркета:

– Энсон, веревки в продаже есть?

– Что? Веревки? Нет, мы не... стоп. Бельевая пойдет? Есть свертки по тридцать метров.

– Отлично. Тащи сюда одну.

Энсон сбегал в магазин и вынес упакованную в термоусадочную пленку белую бельевую веревку. Сэм быстро разорвал упаковку.

– Эй! – вдруг завопил парень. – Плохая идея, приятель!

Дин обернулся,посмотрел в противоположный конец парковки и увидел, как один из зевак – лысеющий мужчина под пятьдесят – направляется к золотистому «Файерберд».

– Куда он прется? – заорал Дин.

– Сэр! – крикнул Сэм. – Уйдите оттуда!

Мужчина отмахнулся:

– Я спасаю свою машину!

Дин потряс головой:

– Он издевается?

– Чувак, серьезно? – парировал Сэм.

– Что?

– А как же ты с «Импалой»?

– Здесь все совершенно по-другому.

– Ага. Потому что у тебя все волосы на месте, – отозвался Сэм и снова крикнул мужчине: – Вы не тронете машину с места! Она застряла!

От задних колес «Файерберд» до все расширяющегося провала оставалось чуть больше полуметра, а передний бампер практически упирался в ограждение парковки. Нет места ни выехать, ни развернуться – авто, считай, пропало. Но мужчина, проигнорировав Сэма, завел двигатель. Автомобиль шатнулся вперед и уперся в ограничительный столб, который был вделан в цемент и даже не дрогнул. Мужчина вдавил педаль газа в пол, отчего задние колеса бешено завертелись и взвизгнули, упираясь в искрошенный асфальт. Но он не видел, что покрытие от этого только быстрее осыпается. Дав задний ход, водитель чуть отъехал, намереваясь, видно, получить место для маневра и, резко вырулив, объехать препятствие, но задние колеса перевалили через край провала быстрее, чем он ожидал, и днище машины громко ударилось о дорожное покрытие.

– Сэм, веревку! – заорал Дин.

Под звук скрежещущего металла за спиной Дин потянулся и поймал кончик веревки. Сэм хотел закрепить другой конец на столбе ограждения, но увидел, что тот опасно накренился, и вместо этого продел веревку через одну из дверных ручек. Дин пока соорудил петлю вокруг тела Хантера, поддернув ее под мышки, и быстро завязал несколько узлов. Проверив результат своей работы на прочность, он развернул мальчишку к себе лицом, спиной к осыпающейся стене провала, и крикнул:

– Готово!

Сэм отступил на край пешеходной дорожки и потянул веревку, вытаскивая мальчика из ямы. Наконец, он поднял ребенка на руки, и женщина вскрикнула от радости. Чтобы не возиться с узлами, Сэм вытащил нож, обрезал веревку у Хантера за спиной и передал мальчика матери.

– Ох, слава богу! – она прижала ребенка к груди и принялась целовать в щеки. – Спасибо! Спасибо вам обоим!

– Энсон, уведи их отсюда, – приказал Сэм.

Дин оглянулся через плечо, морщась от скрежета. Золотистая машина неуклонно кренилась назад, словно выскакивающий из воды кит в замедленной съемке. Сверху дождем сыпались искры, и они живо напомнили Дину о разлившемся где-то под ним бензине.

– Сэм, тут скоро станет жарко!

В этот момент неустойчивый столб освободил, наконец, цементную подушку из осыпающейся почвы, и по дуге понесся к голове Дина. Он отшатнулся в сторону и растянулся в грязи, а столб пробил заднее стекло «Мини Купера». Маленький автомобиль и «Камри» сползли еще глубже.

Идиот-владелец «Файерберд» распахнул дверцу и выскочил из машины, но в тот же миг земля предательски обвалилась у него под ногами, и мужчина, вскрикнув, вниз головой в пародии на сальто полетел в провал. Он с грохотом шлепнулся на дверцу черного минивэна и, постанывая, уставился в темное небо. Сэм замешкался с веревкой:

– О, нет.

– Эй, дубина! – заорал Дин. – Шевелись!

Мужчина потер затылок, потом до него внезапно дошло:

– Моя машина...

«Файерберд» рухнул прямой наводкой, как молот на наковальню, а его владелец имел несчастье оказаться аккурат между.

Треска раздробленных костей за грохотом металла было практически не слышно. Практически. Скользкие куски плоти и брызги крови разлетелись по черной поверхности минивэна, а потом снова раздался грохот, и «Файерберд» свалился с минивэна, обнажив раздавленное окровавленное тело. Скривившись, Дин отвернулся, еще и потому, что «Файерберд» воспринял свое название чересчур серьезно^[18]и по днищу его теперь весело плясали язычки пламени, жадно подыскивая более богатый источник топлива. Дин поспешно обмотал веревку несколько раз вокруг себя, завязал и медленно полез наверх, соскребая свободно осыпающуюся землю, чтобы не потерять опору. Сэм тянул за веревку, принимая часть его веса на себя. На потном лице у него забегали отражениями красно-синие блики, сопровождаемые коротким сигналом полицейской сирены. Дин узнал усиленный громкоговорителем голос шефа Куинна:

– Всем покинуть территорию! Разойдитесь! Немедленно!

Дин быстро глянул через плечо и увидел, как шеф выходит из автомобиля и машет толпе, отгоняя ее на другой конец улицы.

– Агенты! – позвал он. – Пожарные уже едут.

– В дыре пусто! – крикнул Дин. – Все наверху!

– Хорошо. А теперь вам лучше убираться оттуда.

– Работаю над этим, – пропыхтел Дин.

Какая-то женщина крикнула Куинну:

– Он спас маленького мальчика.

На полпути наверх Дин заметил, что искрошившаяся земля постепенно обнажает какую-то арматуру. По мере подъема, ближе к участку земли под тротуаром, обнаружились оборванные кабели, потом трубы, вероятно, с водой и газом, пока еще, слава богу, не разгерметизированные. С правой стороны в провал свалился еще один столб.

В отдалении завыли сирены. К тому времени, как Дин добрался до края тротуара, Сэм стоял, влипнув спиной в стеклянные двери. Подтягивая тонкую веревку, он опасливо прикидывал ширину осыпающейся полоски тротуара перед минимаркетом. Дин с натугой протянул Сэму одну руку и тот начал тянуть брата наверх. В тот же момент еще несколько кусков пешеходной дорожки ссыпались вниз. Земля начала проваливаться у Дина под ногами

– Уходи! – крикнул Дин. – Я держусь!

Сэм рванулся и спиной вперед заскочил в минимаркет, продолжая перехватывать веревку. Почувствовав под ногами опору, Дин еще подтянулся, Сэм опять схватил его за руку и, наконец-то, втащил в магазин. Из ямы потянулся черный дым, но пламя над краем пока не поднялось. А потом в провале рвануло – раз, другой, третий: машины захватила цепная реакция. Шум был оглушительный, повсюду летели обломки. Люди с воплями отбегали к дальнему концу дороги. Не иначе, как все видели печальную судьбу владельца «Файерберд», так что его смерть, по крайней мере, послужила уроком другим.

– Еще бы чуть-чуть... – проговорил Дин.

– Совсем чуть-чуть.

Снаружи прогремел еще один взрыв. Магазин вздрогнул, лампы дневного света замерцали, на линолеум посыпались коробки и алюминиевые банки.

– Фигово, – заметил Дин.

Вибрация только усиливалась. Здание дрожало, скрипело, стонало. Дин вспомнил трубы, которые проходили под дорожкой перед магазином. Природный газ. Возможно, где-то позади хранится баллон пропана.

«Дерьмо...»

– Рано радуемся, Сэмми, – проговорил он.

Они помчались вглубь магазина, отфутболивая упавшие с полок товары, мимо металлических полок с чипсами, хлебом, коробками пончиков и всяческими сладостями, потом нырнули в дверь с табличкой «Только для персонала» и через запасной выход выскочили на улицу.

Снова что-то взорвалось, на этот раз, кажется, еще ближе и с большим грохотом. Стена за минимаркетом качалась, земля под ногами тряслась. Сложно было недооценить вызванную провалом неустойчивость: в любой момент все здание может присоединиться к искореженным автомобилям. В несколько мгновений братья забрались на стену и спрыгнули на траву с другой стороны. Они выбрались из взрывоопасной зоны, но вопрос, насколько далеко распространится обвал, остался открытым. Их встретил Энсон, неловко переминаясь с ноги на ногу и сунув руки в карманы.

– Что с мамашей и пареньком?

– Ушли, – голос Энсона явственно дрожал. – Она хотела подождать тут и еще раз тебя поблагодарить, но после первого взрыва...

– Заметка хорошим родителям, – проговорил Сэм. – Детям тут не место.

– Ты как? – спросил Дин у Энсона.

– Да нормально, – парень закивал чуточку энергичнее, чем следовало. – Позвонил начальнику, сказал, что здесь его подожду. Навряд ли он в курсе, насколько все плохо.

– На твоем месте, Энсон, – посоветовал Сэм, – я бы ждал в паре кварталов отсюда.

Зазвонил мобильный. Сэм взглянул на дисплей и показал его брату. Высветилась надпись: «Полиция Клэйтон-Фоллз». Сэм ответил, послушал и одними губами передал Дину: «Джеффрис».

– Да. Да. Да, я бы сказал, что это необычно. И это тоже, – он еще послушал. – Мне нужны адреса. – А потом: – Мы тоже обнаружили кое-что странное, – Сэм рассказал про провал, взрывы и жертву. – Ваш шеф здесь. По уши в разборках с зеваками.

– Ну? – спросил Дин, когда младший брат сунул телефон в карман.

– Пошли, пройдемся, – Сэм тактично кивнул в сторону Энсона.

Они по большой дуге обогнули место провала, срезая путь через чьи-то задние дворики, и направились к «Импале».

– Тебе коротко о главном?

Дин кивнул.

– Гигантский тарантул. Деревья-убийцы. А призрачный «Чарджер» вернулся и убил Тони Лакоста. Поступают сообщения о вооруженных в масках, которые врываются в дома.

– Веселая выдалась ночка, – мрачно прокомментировал Дин.

– Точняк. Полиция пытается везде поспеть, но некоторые из этих... видений исчезают на глазах у очевидцев или к тому времени, как прибывает патруль.

– Что бы это ни было, почерк схож.

Молния прорезала небо, длинно пророкотал гром, под порывом ветра закачались верхушки деревьев, а сзади громыхнул еще один взрыв.

– Сэм, – проговорил Дин. – Похоже, ночь еще не кончилась.

ГЛАВА 11

– Что ближе? – спросил Дин, усевшись в «Импалу».

– Остановимся на Белл-стрит, – отозвался Сэм. – Там слева офисные здания, около которых на человека напал гигантский тарантул.

Дин покачал головой и улыбнулся.

– Что?

– Просто сам факт, что ты сказал то, что только что сказал. Причем совершенно серьезно.

Сэм тоже расплылся в улыбке:

– Ага. Теперь ясно.

– Следующая остановка – восьминогий урод.

Светофор загорелся желтым, потом красным. Дин притормозил, чтобы проверить поперечную улицу, прежде чем поехать на запрещающий сигнал, вытянул шею и резко ударил по тормозам. Синяя «Хонда Цивик» вылетела на перекресток на скорости за сто километров в час. Водитель, видимо, не привыкший гонять на таких скоростях по городу, взял чересчур широкий поворот, и автомобиль, протестующе взвизгнув шинами, боком вмазался в припаркованный пикап «Додж Рэм». Левая часть его приподнялась над землей, машина едва не перевернулась.

– Какого черта? – протянул Дин раз, должно быть, в десятый за ночь.

Водитель был оглушен, но вроде бы не ранен. К счастью он был один: пассажирская сторона приняла на себя весь удар.

– Дин, – Сэм указал на поперечную улицу. – Глянь туда.

– Это… Нет, это ведь не… да ну?

– Стая велоцирапторов^[19].

– Велоцирапторы? Как в «Парке юрского периода^[20]»?

– Ну, на самом деле они из мелового^[21]… – Сэм кашлянул. – Ага. Те самые велоцирапторы.

Четыре динозавра скакали по улице на мощных задних ногах, очевидно, преследуя «Цивик». Змеиные головы с утыканными острыми зубами челюстями дергались из стороны в сторону по мере того, как твари приближались к жертве. Их глаза напомнили Дину глаза аллигатора, который проверяет, нет ли поблизости других хищников.

Побелевший водитель с отвисшей челюстью следил из окна, как велоцирапторы проскакивают перекресток и бегут к его покореженной машине. Выбора у него особого не намечалось: безопасней всего было оставаться в машине. Но двигатель «Хонды» все еще работал, хотя и с перебоями, так что водитель газанул. Машина дернулась было с места, но боком она сцепилась с «Додж Рэм», так что только дрогнула и даже не двинулась. Не обращая внимания на неудавшуюся попытку побега, первый раптор забрался на крышу автомобиля, постукивая серповидными когтями по металлу, проверяя его на прочность. Второй раптор ударил головой в заднее стекло. Стекло треснуло. Еще один удар – и оно вылетит, позволив жутким челюстям проникнуть в салон.

Дин развернул «Импалу» к обочине и выскочил на улицу, Сэм следом. Как и положено ФБРовцам, они оба носили пистолеты, но Дин рассудил, что им может понадобиться что-нибудь посерьезнее из арсенала в багажнике.

– Путешествие во времени? – недоверчиво спросил Дин. –

Эти твари вылезли из гребаной кротовой норы^[22]? Даже Кас задолбается отправить их обратно в … этот… мельный период.

Сэм пожал плечами:

– Значит, мы их замочим.

Дин с готовностью кивнул:

– Элементарно. Люблю такое.

Он поднял крышку багажника и заглянул внутрь.

– Чувак… – начал Сэм.

Дин повернул голову, оценивая ситуацию:

– А где четвертый?

– Исчез. Просто испарился.

Один из оставшихся рапторов запрыгнул на капот, нагнулся к ветровому стеклу и… исчез.

Осталось два динозавра: один топтался по крыше, второй пытался просунуть башку в машину. Потом он со скрипучим рыком сунулся в стекло, разбил его и стремительным движением нырнул головой в автомобиль. Водитель скорчился у пассажирской двери. Эта сторона была прижата к другой машине, так что человек пока был в безопасности – ненадолго.

– Что-то здесь не так, – задумчиво сказал Сэм.

Дин уставился на брата:

– А что тут вообще так?

Они быстро вооружились.

Раптор соскользнул с крыши на ветровое стекло, и оно целиком провалилось под его весом. Динозавр развернулся и попытался протиснуть здоровенную морду в салон. Сэм уже бежал через улицу с двумя пистолетами. Он быстро выстрелил два раза – на голове раптора расцвели кровавые пятна. Тварь отшатнулась и исчезла. Последний раптор мотнул башкой и крокодильими глазами уставился на Сэма, а потом визгливо взрыкнул и бросился к Сэму, угрожающе быстро набирая скорость. Сэм выстрелил дважды снова: один раз промазал, вторая пуля чиркнула динозавра по левой передней лапе. Ни один из выстрелов не заставил раптора замедлить шаг. Дин вскинул свой пистолет, но точному выстрелу мешал брат.

– Сэм! Ложись!

Сэм покатился по земле, и в тот же момент раптор прыгнул, покрыв оставшееся расстояние. Но как только Дин прицелился и почти уже надавил на спусковой крючок, динозавр пропал. Сэм поднялся на ноги и послал старшему брату убийственный взгляд. Дин пожал плечами и вложил пистолет в кобуру:

– Я собирался стрелять.

– Мысли позитивно, – посоветовал Сэм. – Ты сэкономил пулю.

Водитель подергал дверь, обнаружил, что ее заклинило и вывалился наружу через разбитое окно. Сэм помог ему.

– Парень, ты как, нормально?

– Да, в порядке. Если учесть, что тут за чертовщина только что приключилась, – голос дрожал. – Ребята, вы копы?

– ФБР.

– Меня зовут Пол Хейнс. Клянусь, я не пил, – проговорил мужчина. – Хотя сейчас опрокинул бы рюмашку. Просто… эти твари гнались за мной и… кто они такие вообще?

– Велоцирапторы.

– Динозавры? Но они ведь вымерли…

– Может быть, – сказал Дин. – Начинаю сомневаться.

– Не догадываешься, откуда они могли взяться? – спросил Сэм.

– Нет. То есть, я поссорился со своей девушкой – Кэтрин Роуселл с Аллен-драйв, 142, если будете проверять – и пока я открывал машину, заметил, как что-то выходит из теней. Я думал, грабитель какой или угонщик, понимаете? Прыгнул в машину и газанул поскорее, – он говорил быстро, выплескивая нервную энергию. – Потом посмотрел в зеркало заднего вида и увидел их… этих четверых… ящеров. Я так удивился, что аж притормозил. Тогда один меня нагнал и запрыгнул на багажник. С меня хватило. Я ударил по газам, и он свалился. Ну, я и не замедлялся больше, пока не… ну, пока не вмазался в пикап.

– Не заметил ничего необычного перед тем, как открыть машину?

Хейнс поджал губы:

– Ну, может, в кустах шебуршало перед тем, как я увидел тени на стене. Но не… Туман. На траве был туман или дымка, когда я вышел из дома. Не помню, что видел что-то подобное, когда приехал к моей после работы.

– Спасибо, – сказал Сэм.

Ветер снова задувал порывами, молния прочертила темное небо, как пульсирующая вена, а за ней последовал рокочущий раскат грома. На момент все уличные фонари погасли, потом быстро загорелись вновь.

– Ох ты, господи, – Хейнс взглянул на «Додж» и свой автомобиль. – Что я скажу страховой компании?

– Завтра об этом подумаешь, – отозвался Сэм. – Лучше спрячься где-нибудь, пока они не вернулись.

– Елки-палки! – воскликнул парень. – Думаете, вернутся?

Дин вырулил к комплексу офисных зданий, и когда он приблизился к въезду, ему только и оставалось, что следовать за мерцающими красным и синим огоньками. Около места преступления неровным полукругом выстроились полиция, скорая и аварийка… хотя, вряд ли нападение гигантского паука можно расценить как преступление. Скорее, похоже на несчастный случай. Двое озадаченных медиков – мужчина и женщина – стояли по обе стороны от офицера Джеффриса, будто ожидая от него инструкций. Около аварийного автомобиля сновали двое мужчин, их суетливые движения выдавали нетерпение и неловкость. Тот, что повыше, носил бейсбольную кепку с вышитым логотипом компании на очевидно лысой голове; второй мог похвастаться спутанной гривой засаленных волос.

– Что во всех случаях схожее? – задумчиво проговорил Сэм, мысли которого, кажется, были больше заняты нападением велоцирапторов, а не тем, что происходит здесь и сейчас.

– Кроме белого тумана? – уточнил Дин. – И темного времени суток? И гигантских ящеров?

– Тарантул – не ящер, – поправил Сэм, взглянув на Джеффриса и парамедиков. – А велоцирапторы были большими, но не гигантскими.

– Наше счастье.

Дин обогнул автомобили и припарковал «Импалу» в пятне света под фонарем. И тогда он увидел то, что ранее загораживали люди.

– Видел?

– Останки.

– Они… прямо из земли торчат.

Когда братья выбрались из машины, к ним подошел Джеффрис.

– Привет, парни, – сказал он. – Надеюсь, желудки у вас крепкие, – и махнул в сторону жертвы.

– Что у нас тут? – осведомился Сэм.

– Убитый – взрослый мужчина, – Джеффрис схватил с капота патрульной машины пакетик с уликами. – Харви Даффорд, если верить жетону, который был на том, что осталось от найденного около трупа браслета. Запястий, к слову, у трупа не обнаружилось.

Верхняя половина тела – по крайней мере, остатки – выглядела так, будто ее облили особенно едкой кислотой. Вместо головы – раздавленный череп с несколькими полосками воспаленной плоти вокруг шеи. Большая часть мяса с рук и торса отсутствовала, внутренних органов тоже не было либо они расплылись в желеобразную массу. Оставшись без поддержки связок, некоторые кости лежали вокруг тела. С первого взгляда казалось, что тело заканчивается повыше бедер, но при ближайшем рассмотрении становились видны частицы плоти и органы, будто вплавленные в асфальт.

– А гигантский тарантул где? – поинтересовался Дин.

– Исчез.

– Я так и думал. И мы решили, что это именно гигантский тарантул, потому что…

– Маркус Эппс, владелец эвакуатора, привез сюда своего шурина Отиса, чтобы забрать пикап. Он чуть дальше стоит. Они завернули на парковку и увидели громадного паука над жертвой. Я попросил их не уходить: подумал, что вы захотите побеседовать.

– Благодарю за содействие, Джеффрис. Так держать, – Дин отступил, присел на корточки и провел ладонью по асфальту.

На дорожном покрытии чувствовались морщины, которые вели от останков в сторону. В отдалении Дин нашел бесформенные, слившиеся с асфальтом комки. Через пару секунд он сообразил, что это такое.

– Кроссовки.

– Точно, – Сэм вернулся к телу. – Судя по браслету и кроссовкам, он бегал. Увидел гигантского тарантула, пустился наутек, но потом... провалился в асфальт.

– Что-что? Гигантские тарантулы могут плавить асфальт? – вытаращился Дин.

Винчестеры знали толк в странных вещах. Черт, да они всевозможными странностями жили и дышали, но это было уж слишком.

– Может, Маркус и его шурин в курсе, что тут произошло? – предположил Сэм.

Они подошли к эвакуатору и двум мужчинам около него. На кепке лысого красовалась реклама: «Сервисный центр Эппса» красными рукописными буквами по белому фону. Таким образом, задумываться, кто из них Маркус, не пришлось. Дин быстро показал удостоверение:

– Агент ДеЯнг. Агент Шоу. Вы видели гигантского паука?

– Красного тарантула, – уточнил Отис.

– Откуда такая точность? – спросил Сэм.

– Мой приятель держал в детстве такого. Кормил его живыми сверчками из зоомагазина, давал мне посмотреть.

– И, если учесть размеры красноногих тарантулов, этот был большой?

– Чертовски! – воскликнул Маркус. – Я сначала его за медведя принял. Потом по нему скользнул свет фар, и я разглядел ноги в красную полоску.

– Я чуть инфаркт не заработал, – продолжал Отис. – Док все твердит, что у меня высокий холестерин.

– Так что там происходило? – переспросил Сэм. – Точнее?

– Он жрал, насколько я разглядел, – ответил Отис. – Много раз видел, как тот тарантул сверчков ел. А эта тварь обхватила своими щупами что-то, я сначала не понял что именно. Понимаете, паукам не под силу твердая пища. Они ее переваривают вне тела, потом сосут жидкость.

– Тот еще способ помереть, – Маркуса передернуло.

– Что потом? – поторопил Дин.

– Ничего особенного. Чертова тварюга через пару секунд пуф – и пропала. Прямо фокус-покус какой-то. Я бы подумал, что мне все почудилось, но Отис видел то же самое.

– А когда паук исчез, – добавил Отис, – я увидел, что именно он жрал.

– Без понятия, как так вышло, – сказал Маркус. – Я сперва думал, тварь его сожрала до пояса, а потом разглядел, что он… торчит из дороги.

Дин поблагодарил их за помощь и вручил визитку, если они вдруг вспомнят еще какие-нибудь подробности. Затем парни погрузились в эвакуатор и поехали между рядами машин дальше, чтобы забрать-таки грузовик Отиса. А Винчестеры вернулись к Джеффрису, парамедикам и изуродованному телу.

– Спасибо, – сказал Дин. – Все, что нужно, узнали.

– Нам еще надо поговорить с Люси Куинн, – проговорил Сэм. – Вероятно, она видела, как машина сбила Лакоста.

– Я с шефом разговаривал. Он сказал, что ехал как раз туда, но тут заметил вас около провала, – Джеффрис снял фуражку и провел ладонью по волосам, разглядывая труп Даффорда. – В справочниках ничего подобного нет, да и в академии такого не проходили. Мы ждем судмедэксперта, но…

– Мы не можем вытащить тело без специального инструмента, – к ним подошла женщина-медик. – Тут бурильный молоток нужен как минимум, – она глубоко вздохнула. – Господи Иисусе.

Второй медик поскреб челюсть:

– Может, прикрыть тело?

– Не стоит, – отозвался Джеффрис. – Можем уничтожить улики, ведь плоть частично жидкая, – он взглянул на Сэма и Дина. – Можно вас на пару слов?

Они отошли на несколько шагов в сторону, и Джеффрис приглушил звук в висящем на поясе радио, превратив полицейскую скороговорку в невнятный шум.

– Слушайте, – он кашлянул. – Когда я услышал про гигантскую ящерицу, то решил, что Шелли просто-напросто хлебнул лишка, понимаете? – он глубоко вздохнул и продолжал почти шепотом: – Шеф рассказывал, что вы, фибби… простите, федералы, думаете, будто здесь замешаны террористы. Что какая-то группировка испытывает галлюциноген в качестве оружия, так?

Сэм бросил взгляд на старшего брата:

– Была у нас подобная информация.

– Так вот, из галлюциногена люди видят всякую чушь. Гигантская ящерица, безголовый всадник – это ладно, подходит.

– Гигантский тарантул, – вставил Дин.

Джеффрис щелкнул пальцами:

– Я так и думал, когда позвонили. Еще один странный звонок. Но… – он оглянулся на почти уничтоженное тело, погруженное в асфальт на полметра. – Здесь-то мы не что-товидим. Здесь в самом деле что-тоесть.

– И вы хотите узнать, что такое это «что-то», – закончил Сэм.

– Именно.

– Мы еще не знаем, – ответил Дин, практически не соврав.

– Здесь рыбка покрупнее, чем мы думали, – добавил Сэм.

– А уж как покрупнее, чем я думал, – Джеффрис развернулся и направился обратно. – Дьявольски крупнее.

Винчестеры побрели к «Импале». Дин услышал, как Джеффрис снова сделал радио громче: какофония воплей и взбудораженного трепа. Провал почвы и многократные взрывы, разбитые машины и нападение велоцирапторов, назревающая гроза и бог знает, что еще… Полиция была в состоянии боевой готовности, но, скорее всего, совершенно не ожидала, что в таком маленьком сонном городке может разыграться подобный хаос. Но из потока докладов и объявлений два слова Дин расслышал наверняка. Он резко остановился и развернулся к Джеффрису:

– Она ведь не сказала только что «Зомби-наци»?

Джеффрис поднял глаза:

– Вы тоже это слышали?

– На Главной улице?

Джеффрис вскинул руки, сдавшись:

– А почему бы и нет, черт возьми?

ГЛАВА 12

Игнорируя все ограничения скорости, Дин гнал «Импалу» на восток по Белл-стрит, неохотно притормаживая на красный свет. Кто даст гарантии, что велоцирапторы не устроят охоту на какого-нибудь другого водителя? Он недоверчиво покачал головой.

– Так вот, что я имел в виду, – заговорил Сэм. – Все неправильно.

– Ты имеешь в виду коктейль из Харви Даффорда? Или сиквел к «Операция «Мертвый снег»^[23]на Главной улице?

– Все.

– Да я и не спорю.

– Эти велоцирапторы не совпадают с найденными в наше время окаменелостями, – объяснил Сэм. – Настоящие были меньше.

– Так же как тарантулы и ядозубы.

– У них были перья.

– У тарантулов?

– У велоцирапторов, – поправил Сэм. – Скорее похожи на птиц, чем на рептилий.

Дин кивнул.

– Таким образом, кротовины и путешествие во времени отпадают.

– За компанию с возвращением Третьего Рейха.

– Есть теория?

– Эти… воплощения, они реальные, но неточные.

– Весь внимание.

– Это скорее, как кто-то их себе представляет, – продолжал Сэм. – Причем ошибочно представляет.

– Если так, – рассудил Дин, – похоже на тульпу^[24].

– Множество тульп? – предположил Сэм и тут же отмел собственное предположение. – Нет, в толк не возьму, как можно…

– ФБР? Вы там? – донесся после щелчка знакомый голос.

Сэм выхватил из кармана рацию:

– Шелли?

– К западу от Велкер парочка авто устроила гонки, – доложил Шелли. – Просто подумал, вам стоит знать. Ну, по крайней мере, мне так кажется, что они гоняют.

Сэм нахмурился. Дин помотал головой:

– Не смотри на меня. Ты сам его завербовал.

– Спасибо, Шелли.

– Кстати, возможно, ребятки еще и пьяные: вихляют по всей дороге.

Сэм насторожился и подался вперед:

– Ты где?

– Около ресторанов, ясное дело!

– Там кто-то кричит? – прислушался Дин.

– Рестораны… Он в квартале-двух от Главной улицы, – Сэм повысил голос: – Шелли, послушай. Убирайся оттуда.

– Эй, леди! – тут микрофон поймал женский визг. – Какого черта они…

– Шелли, убирайся оттуда немедленно!

– Похоже на вторжение. Солдаты. Нацисты. Какие-то странные… – дыхание Шелберна стало рваным, послышался шум шагов. – ФБР, простите, простите, это не по мне, я мотаю!

Сэм надавил на кнопку еще несколько раз, но ответом было только молчание.

– Не волнуйся, чувак, – утешил Дин. – Он удрал. Должно быть, швырнул трубку в люк…

«Импала» вильнула в сторону, столкнувшись с мощным порывом ветра. Вспышки полыхнули несколько раз, выхватив из темноты густые клубы грозовых туч. А потом изогнутая молния угодила в угол чьего-то участка и с похожим на взрыв треском ударила в растущий там тополь. Большущая ветка откололась от ствола, отлетела в сторону и выбила окна в двухместном гараже.

Еще через пару кварталов к востоку на «Импалу» обрушилась пелена ливня. И хотя Дин поставил «дворники» на полную мощность, ощущение было такое, что он ведет машину под водой. В окне отражались вспышки молний, мир будто обтекал вокруг. Из-за ужасной видимости приходилось еле-еле ползти. Впереди вполне мог оказаться еще один провал. Или скала. Сейчас все возможно.

Дин покрепче вцепился в руль, и они потащились дальше.

Стоило ливню чуточку уняться, как совсем недалеко ударила еще одна молния, прокатилась по всем четырем полосам Белл-стрит и подшибла почтовый ящик. Ящик выбило из залитого цементом гнезда, от него посыпался ворох искр, из дыры в боку вырвалось пламя: письма и посылки горели, пока их не залило неутомимым дождем.

Дин ослабил жесткую до побелевших костяшек хватку на руле:

– Еще бы чуть-чуть.

Таких «чуть-чуть» что-то много накопилось.

Впереди и справа за ослепительно-белой вспышкой последовал огненный взрыв.

– В трансформатор попала, – сказал Сэм.

Дин тем временем пытался сморгнуть словно отпечатавшееся на сетчатке яркое пятно. Деревянный столб клонился к дороге, трансформатор на его верхушке сыпал искрами, как огромная сварочная дуга.

– Дин, он падает!

Столб – обломанный у основания и полыхающий на вершине – падал на дорогу, неся за собой оборванные провода. Дин газанул и бросил машину на пустые по счастью встречные полосы. В зеркале заднего вида он разглядел, что столб лежит посредине дороги, пылая и брызгая искрами.

– Еще ближе, – прокомментировал Дин.

– Эта гроза что-то против нас имеет?

Они проехали мимо указателя «Бульвар Аркадия», до Главной улицы остался один квартал. Дин вглядывался в залитую дождем темноту: погасшие фонари только усложнили задачу. Сэм развернулся в кресле и посмотрел на бульвар.

– Притормози, – сказал он. – Они там до ресторанов добрались.

– Ты их видел? Настоящие зомби-наци?

Сэм кивнул:

– С полдесятка голодных зомби ищут, чем бы поживиться.

***

Неоднократные «бумс» и непрекращающийся рокот грома разбудили Романа Мессерли. Несколько мгновений дезориентации – и он сообразил, где находится: голова покоилась на подушке, но постель осталась практически неразобранной. Плюс он так и не снял униформу. Последнее, что он помнил, это то, как закончил дежурство и поехал домой. После этого память смазалась. Прижав руку ко лбу, он закрыл глаза. Не так уж смазалась… Он помнил, как приехал домой, и тут накатило утомление. С какой-то стати он решил вздремнуть, а поесть уже потом… перед сном? Бессмыслица какая-то. Обычно он испытывал проблемы со сном и сваливал вину на бесконечные чашки кофе. А все вредная работа: она включала долгие периоды скуки, прерываемые краткими периодами оживленной деятельности – увечья преобладали, как правило. Его действия были для кого-то вопросом жизни и смерти, так что Роман старался оставаться настороже постоянно. Несчастные случаи происходили из-за неосторожности, и он не мог позволить себе отвлекаться. В некоторые ночи он ворочался с боку на бок часами – вероятно, избавляясь от остатков кофеина – перед тем, как провалиться в сон. Причем спал он некрепко, держал пейджер и мобильник поближе к кровати. Никогда не знаешь, когда можешь понадобиться. Порой Роману снилось, что пейджер подает сигналы, и тогда он просыпался, хватал его и понимал, что пейджер в его руках тихий и безжизненный. Редко выдавалась ночь, когда ему удавалось поспать больше трех часов кряду или пяти часов урывками.

Все еще сонный, он вылез из кровати и побрел к окну. На западе виднелись огни города, темные промежутки означали проблемы с напряжением. Вспышки молнии освещали черное небо, выхватывая клубы грозных туч. Стоя у окна, Роман думал о том, какая удобная была постель. Она тянула его, словно магнит. В этот момент он больше всего хотел проспать часов десять подряд и уже почти убедил себя поддаться странной усталости, когда после очередной молнии раздался треск. По опыту он сообразил, что удар пришелся в водруженный на столб трансформатор. Над деревьями поднялось пламя – на Белл-стрит, кажется.

Поспешив к кровати, он потянулся за пейджером и почувствовал головокружение, снова накатило желание забраться в постель и заснуть. Какое-то время он стоял в нерешительности, взвешивая зов долга и самочувствие. Из-за вспышек спальня наполнилась четкими колеблющимися тенями. Показалось, что сгусток темноты над кроватью скользнул по стене, как живой, но тут комната погрузилась в темноту, и Роман списал странное движение на игру светотени. Пейджер завибрировал и пополз по столешнице. На дисплее высветились пять сообщений. Странно, что он не услышал сразу. Он быстро проверил дисплей телефона и увидел несколько входящих и с полдесятка смсок. Выходя из спальни, он недоверчиво покачивал головой: раньше ничего подобного не случалось.

«Надо было спать мертвым сном, чтобы все это профукать».

К несчастью, сон не помог: Роман все еще умирал от усталости.

***

– Тормози.

Дин проверил встречную и глянул в зеркало заднего вида, потом резко вывернул руль влево, газанул, развернул машину на триста шестьдесят градусов назад к бульвару и помчался по широкой дороге, пока не увидел зомби времен Второй мировой. Он припарковался в зоне погрузок перед итальянским рестораном «Мамма Ферацци». Пока Дин пристраивал автомобиль в запрещенном месте, Сэм вспомнил, что частично разрядил обойму, и заменил ее на полную.

Дождь чуть ослаб. Бульвар Аркадия претендовал на старину: ряд декоративных сцепленных между собой столбиков вдоль прогулочной аллеи сменялся псевдо-газовыми уличными фонарями. У всех ресторанов и магазинов имелись виниловые тенты разного цвета, а некоторые владельцы выписывали фирменные блюда и распродажи мелом на установленных около дверей досках. Правда, распространение жидкокристаллических парковочных счетчиков несколько портило иллюзию двадцатого века. И потом, добавьте к любому пейзажу десяток шастающих зомби-нацистов – и анахронизмов станет более чем достаточно.

Выйдя из «Импалы», Дин бросил над автомобилем взгляд на брата:

– Как думаешь, серебряный кол в сердце пойдет?

– Нет, – отозвался Сэм. – Можно самому превратиться.

– Ага, – отозвался Дин. – Школа Ромеро^[25]. Стреляем в голову.

Он быстро подсчитал зомби: девять солдат в зеленой униформе, касках и черных высоких сапогах. Вперед вышел офицер-эсэсовец, щеголяющий черной формой, фуражкой с орлом на высоком околыше, и красной нарукавной повязкой с черно-белой свастикой. Седой фельдмаршал носил такую же фуражку, но еще и длинный кожаный плащ, а офицер помоложе – белый летний мундир, запятнанный кровью, что наверняка пролилась из зияющей раны в животе, в которой виднелись петли кишок. У всех зомби на губах и руках запеклась кровь: не то они так и появились окровавленными, не то уже начали перекусывать горожанами.

Чуть дальше по улице светились красно-синим мигалки двух поспешно припаркованных полицейских автомобилей. Оба полицейских – плотный мужчина, темноволосый и бледный, и элегантная молодая женщина – с пистолетами в вытянутых руках медленно приближались к зомби. К счастью, гражданских непосредственно здесь не было, хотя Дин заметил испуганные лица за стеклянными дверьми и окнами нескольких ресторанчиков.

– Стоять! – крикнул мужчина ближайшему зомби.

Не обратив на его приказ ровно никакого внимания, солдат ударил защищенной каской головой в стеклянную дверь кофейни под полосатым сине-белым тентом. Стекло треснуло, и с той стороны донеслись крики ужаса. Полицейский выстрелил зомби в спину, и солдат, развернувшись, поковылял к нему. Один его глаз словно выцарапали из глазницы. Женщина тоже выстрелила и попала в бок, но проку от этого было чуть.

– В голову! – заорал Дин.

Оба полицейских мгновенно развернулись и навели пистолеты на Винчестеров.

ГЛАВА 13

– ФБР! – крикнул Сэм, опустил руку с пистолетом и, не делая резких движений, показал удостоверение. – Агенты Шоу и ДеЯнг.

– Точно, – женщина-полицейский бросила взгляд на напарника. – Все нормально, Серази. Шеф про них говорил.

– Понял тебя, – Серази отступил на пару шагов от надвигающегося зомби. – Вы двое знаете что-нибудь вот про это?

– Стреляйте в башку, – повторил Дин. – Больше ничего их не остановит.

– Вы серьезно?

– И смотрите, чтобы они вас не покусали, – добавил Сэм.

Дин оглянулся на него со вздернутой бровью:

– Думаешь?

Сэм кивнул:

– Можно заразиться.

Пока живые перебрасывались фразами, молодой офицер в белом подобрался к женщине и с расстояния в два широких шага жадно уставился на ее голую шею.

– Уайлд! На шесть часов! – бросил Серази.

Дин подбежал к полицейским, взял на мушку того самого зомби и выстрелил. Пуля угодила в правый висок, голова мотнулась в сторону. Зомби опустился на колени и упал ничком, а офицер Уайлд отскочила. Сэм рядом с братом быстро выстрелил дважды. Еще двое зомби пошатнулись и рухнули – один с аккуратной дырочкой во лбу чуть повыше переносицы, а второй, разбрызгав прогнивший мозг, со снесенным затылком вместе с остатками каски. Серази выстрелил в первого солдата почти в упор. Нос того смело начисто, затылок разорвало. Зомби покачнулся на неловких ногах, а Серази ногой пнул его в живот и сбил на землю. Каска слетела и покатилась по асфальту. Зомби еще дергал головой, а потом коп шагнул ближе и пустил пулю ему в лоб.

Седой фельдмаршал в кожаном пальто облюбовал Уайлд: рот его был широко открыт, взгляд налитых кровью глаз прикипел к ней, а вытянутые руки с подергивающимися пальцами жадно тянулись к женщине. Офицер отступила, чуть не споткнувшись о мертвого нациста в белом, шатнулась в сторону и подняла пистолет:

– Стоять!

– Чертово воспитание, – насмешливо буркнул Дин и тоже вскинул пистолет.

Уайлд позволила зомби сделать еще один шаг, прежде чем дважды нажала на спусковой крючок. Первая пуля прошла через его левый глаз, вторая же снесла фуражку и верхушку черепа. Ноги фельдмаршала подкосились, и он завалился на бок.

Оставшиеся зомби топтались перед разбитой витриной кофейни, пытаясь пробраться внутрь. Кто-то изнутри силился вытолкнуть их вешалкой для верхней одежды, но тварей было чересчур много. Один солдат, не обращая внимания на удары, схватил вешалку и качнулся в сторону, вырвав ее из рук смельчака. Полицейские и Винчестеры бросились на помощь. Лучшая позиция была у Сэма: если копы откроют огонь и промахнутся, то могут ранить или убить посетителей, а на линии огня Дина стоял младший брат, так что Дин прикрывал ему спину. Опустив пистолет, Дин наблюдал, как Сэм методично расстреливает зомби – повыше переносицы, если они стоят лицом, в затылок, если они стоят спиной, в виски, если они стоят боком. В случае, если зомби, упав, продолжали дергаться, Серази или Уайлд добивали их.

Однако, прикрывая спину брату, Дин совсем забыл, что никто не присматривает за ним самим.

Если бы не хлюпающее ворчание прямо над ухом, Дин бы мог среагировать слишком поздно. Он круто развернулся и отшатнулся, едва избежав бледной окровавленной пятерни, на которой недоставало ногтей. Эсэсовец в черной униформе появился из-за залитого дождем придорожного знака и, до невозможности широко распахнув рот (между выщербленных зубов застряли ошметки плоти), вознамерился отхватить кусок от шеи Дина.

***

Перед тем как мигнуть и отключиться, ночник не смог разогнать сгущающиеся маслянистые тени над спящим Тревором Детцом. Из клубящейся темноты собралась похожая на человеческую фигура – сначала голова с пылающими красными глазами, потом туловище и руки, затем тонкие ноги и еще несформировавшиеся скрюченные ступни, цепляющиеся за спинку кровати. Не подозревая о чужаке в спальне, Тревор бормотал что-то во сне, его лоб был влажным от испарины, холодная левая ладонь покоилась на выпуске комиксов, который он читал перед тем, как провалиться в забытье. Темная фигура вытянула руку и опустила неестественно длинные пальцы на лоб Тревора. На выточенном из теней лице отпечаталось удовлетворение, а пальцы словно прошли сквозь кожу и кость. Тревор забормотал громче, взволнованнее. Глаза быстро-быстро метались под веками, мышцы рук и ног дергались, словно от электрических разрядов. Книжица выскользнула из-под его ладони, и стала видна жутковатая обложка: на переднем плане вопила бегущая женщина, а позади зомби с окровавленным лицом, одетый в черную униформу СС, рвал горло мужчине в деловом костюме. По обложке подтекающими алыми буквами змеилось название: «Зомби-армия Гитлера». Тут спящий быстро дернул рукой и задел край книжки – она шлепнулась на твердый пол. Тревор застыл, распахнул глаза и уставился в потолок. Отметив в поле зрения кусок неестественно черных теней, он протер глаза и смахнул пот со лба. Но стоило ему отвлечься, затвердевшая темнота расплылась, стала туманной и втянулась в стену над кроватью. Когда Тревор снова открыл глаза, все уже было как всегда. Он глубоко вздохнул, сел, огляделся и пошарил руками по одеялу. Прикроватный ночник вспыхнул, на момент ослепив. Тогда-то он и вспомнил, что читал комикс – двенадцать первых глав «Зомби-армии Гитлера» – перед тем, как заснуть. Когда дело касается кровищи, ничто не переплюнет зомби. Комикс был потрясающ. По нему даже фильм снимали, но мама в жизни не позволит его посмотреть: она следила за видеопросмотрами Тревора, аки ястреб, но никогда не бросала лишний взгляд на стопку, которую он приносил из «Комикс-погреба Грега» по средам. Несмотря на такое положение дел, Тревор был не настолько туп, чтобы испытывать мамину невнимательность в этом отношении: все комиксы с «месиловом» на обложках он держал в спальне и читал там же. Лучшие комиксы просматривал поздним вечером, перед сном, и никогда в учебное время, потому что мать могла выбрать самый неподходящий момент, чтобы проверить, как у него дела. Какое-то мгновение он подозревал, что мама входила в спальню после того, как он отрубился, и конфисковала книжку. Этим можно бы было объяснить зловещее ощущение, которое он испытал, проснувшись – будто он в комнате не один. Тревор взглянул на дверь: закрыта ли. Стряхнув ощущение постороннего присутствия, он свесился с кровати и посмотрел внизу. Пусто. Тогда он перегнулся на другую сторону и увидел комикс на полу, именно там, куда он и мог его уронить. Тайна благополучно разрешилась. Подобрав книжицу, Тревор несколько секунд разглядывал обложку, пытаясь решить, хочется ли продолжить чтение. Отчаянный зевок разрешил его размышления, ответ был ясен. Отложив комикс на тумбочку, Тревор выключил свет. Однако он ждал завтрашнего дня с нетерпением, потому что повествование становилось все более интересным. Очень даже кровавым.

***

Дин, не глядя, выстрелил в грудь зомби, пытаясь выиграть расстояние. Если Сэм прав насчет реальности этих «воплощений», то шансов на выживание у Дина не будет, если его хотя бы легонько тяпнет этот недобитый эсэсовский штурмовик^[26]. Дин попятился и уперся в застекленную витрину. Зомби потянулся к нему – пепельное лицо, искаженное яростью пополам с голодом, вытянутые руки, дрожащие от предвкушения пальцы, из уголка рта стекает розоватая слюна. Дин бросился на колени и выстрелил снизу вверх. Пуля вошла под подбородок, пробила небо и вонзилась в мозг. Голова зомби мотнулась назад, фуражка сползла набок. Дин на всякий случай выстрелил еще раз и быстро отвернулся: лицо нациста разлетелось мелкими ошметками плоти.

«Ну не тупица ли?» – выбранил себя Дин. Избежал смертельного укуса, зато создал вполне себе заразный дождь мельчайших частиц, который сам же и вдохнул. «Гений».

Однако опасения его не оправдались: спустя момент эсэсовец вместе со всеми свидетельствами своего присутствия – твердыми и взвешенными в воздухе – просто исчез.

– Они пропали, – изумилась офицер Уайлд. – Как они, черт побери, могли просто вот так вот исчезнуть?

– Так же, как появились, – отозвался Сэм.

– А появились они как? – вставил Серази.

– А черт их знает.

– Но мы работаем над этим, – добавил Дин, рассудив, что теперь его очередь поддерживать легенду.

В первый раз он заметил, что все магазины и рестораны вдоль улицы демонстрируют большие черные ленты, венки с черными бантами или фотографии жертв трагедии на швейной фабрике. Каждый раз, когда местные выбираются поесть или сходить за покупками, они видят напоминания о трагедии. И снова Дин подумал, а нет ли связи между тем пожаром и жуткими явлениями по всему городу.

– И ни одного трупа, – Уайлд бросила взгляд на дорожку, только что буквально заваленную зомби, словно поленьями. – Что ж, тем меньше волокиты с бумажками.

Когда угроза исчезла, люди, перепуганно и недоверчиво озираясь, начали выбираться из близлежащих закусочных и магазинов. Многие, скорее всего, решили, что им все почудилось; другие дали себе торжественное обещание следить за потреблением выпивки и лекарств, ну а остальные просто хотели поскорее запрыгнуть в машины и уехать домой.

Дверь кофейни распахнулась, и оттуда вывалились несколько посетителей. Дин вытянул руки:

– Постойте! Остановите их!

Так как в одной из вытянутых рук он держал пистолет, все замерли.

– Что? – не сообразил Серази.

Сэм поймал взгляд старшего брата и кивнул:

– Он прав. Надо их проверить.

– На что? – спросила Уайлд.

– На укусы, – пояснил Дин.

– Шутите? Эти люди только что пережили нападение…

– Кого? – перебил Дин. – Сами скажете? Или лучше мне?

– Зомби? – проговорила Уайлд так, будто за это слово ей грозил крупный штраф. – Но их больше нет.

– Сейчас нет, – поправил Сэм. – А две минуты назад были здесь.

Дин понял, что оба копа скидывают со счетов то, что они видели и в чем принимали участие. Несколько минут назад они выносили мозги зомби, а теперь делали вид, что это не в счет, потому что доказательств не осталось.

– У него кровь идет, – пронзительно выкрикнула немолодая женщина. – Он отбивался от них вешалкой, а теперь у него кровь.

Все попятились от человека, на которого она показывала. Дин увидел, как из сжатого кулака мужчины сочится кровь.

– Покажите, – мрачно приказал Сэм.

– Да ничего, – нервно отозвался тот.

У него были редеющие волосы, он носил черную водолазку, коричневый пиджак и полинявшие джинсы и выглядел безобидным преподавателем колледжа. Но неважно, насколько безвредным он казался: если он заражен, то представляет опасность для всех поблизости.

– Я… я стеклом порезался.

– Тогда вы не будете возражать, если мы посмотрим.

Мужчина колебался. Тогда братья одновременно подняли пистолеты – на таком расстоянии хотя бы один выстрел точно угодит в голову.

– Стойте! – крикнула Уайлд. – Это же безумие!

– А ночка вообще безумная выдалась, – парировал Дин.

Серази вскинул руки:

– Он не… не похож на тех тварей.

– Пока еще, – уточнил Сэм.

– Вы не можете его просто пристрелить, – сказала Уайлд.

– Как только он зомбанется, – холодно возразил Дин. – Вот увидите.

– Ладно, ладно, – мужчина поднял руку и показал кисть, обернутую перепачканным кровью белым носовым платком.

Он медленно размотал платок и продемонстрировал ладонь. Дин присмотрелся: неприятный порез шел от середины ладони к большому пальцу. Когда мужчина стер набежавшую кровь, стало видно, что края у раны ровные. Дин опустил пистолет:

– Нам действительно надо было взглянуть.

– Спасибо, – пострадавший заново обмотал ладонь платком.

Окружающие явственно выдохнули с облегчением.

– А теперь представьте, что голосуете, – сказал Сэм.

Один за другим люди поднимали руки для проверки. Дин быстро осматривал всю непокрытую одеждой кожу – шеи, руки, ноги. Хорошо, что зомби так и не вошли в помещение: таким образом, рисковали только те посетители, что стояли у окон. В конце концов, всем позволили разойтись по домам, и Винчестеры остались наедине с двумя озадаченными копами.

– И вы по правде думали, что кто-то мог… заразиться? – спросила Уайлд.

– Лучше перебдеть, – отозвался Дин.

– Мы пока не знаем, с чем имеем дело, – здраво добавил Сэм. – Приходится рассматривать эти… нападения как потенциально смертельно опасные. Во всех смыслах.

– В рапорте говорилось, что зомби на Главной улице, – вспомнил Дин. – Там проверяли?

– Мы преследовали их как раз оттуда, – сказал Серази. – В такое позднее время около офисных зданий обычно безлюдно, только иногда кое-кто носит цветы и игрушки к мемориалу.

– Все люди, как правило, здесь по вечерам, – добавила Уайлд. – Рестораны и магазины допоздна работают.

– А мы точно всех убили?

– Остальные, скорее всего, с этими исчезли, – отозвался Сэм. – Но мы с Ди… с агентом ДеЯнгом тут еще поездим, поспрашиваем свидетелей.

– Необязательно вам, – сказала Уайлд. – Это наша работа. Так, Серази?

Напарник кивнул.

Дин бросил взгляд на брата и увидел, что они поняли друг друга. Теперь, когда Сэм вернул душу, они снова могли общаться без слов. Дину больше не приходилось гадать над мотивами Сэма и его безжалостным – граничащим с социопатией – отношением к охоте. Они будут продолжать выезжать на каждое место «воплощений», даже если местная полиция воображает, что у нее все под контролем.

***

Быстро клюнув мужа в щеку, жена Фила Мейерсона оставила его на обычном месте – на дальнем краю дивана около настольной лампы, где он заканчивал разгадывать кроссворд в ежедневном номере «Нью-Йорк Таймс». Кроссворд был последним умственным упражнением по вечерам, и Мейерсон надеялся, что упражнение это поможет ему остаться в здравом уме. «Пользуйся мозгами, а то потеряешь», – часто говаривал он жене. Ведь в самую последнюю очередь он хотел бы потерять способность мыслить. Звук в телевизоре, переключенном на национальный новостной канал, был приглушен. Мейерсон иногда отрывался от кроссворда и поглядывал на бегущую строку, чтобы убедиться, что не пропускает ничего важного. Чем ближе к ночи, тем чаще он глядел на экран. Все-таки нельзя отрицать, что он был стар и моложе не делался. Он пытался держать мозг в тонусе, но тело его все чаще предавало в последнее время, и он поддавался элементарной физической усталости. Иногда он задремывал над неоконченным кроссвордом и, если просыпался до утра, упрямо корпел над клеточками с того места, где остановился. Последнее случалось с таким постоянством, что становилось странно, как жена относится к этому спокойно. Скоро придется менять привычки, например, приниматься за кроссворд раньше или вообще забросить это дело.

Уход на пенсию дался ему непросто. За все годы в Центре контроля заболеваний Мейерсон каждый день полагался только на свои умственные способности. Шатание по дому и саду казалось ему напрасной тратой тех навыков и талантов, которыми он обладал. Где же сложные задачи? Где цели? Он подумывал о преподавании, если какой-нибудь университет возьмет его, но не смог справиться с журналами, научной работой и современной наукой. Глазам не хватало сил для постоянного чтения, и он, по всей видимости, нуждался в рецептах на более сильные очки каждые полгода. Строчки текста расплывались, а под веками резало от напряжения.

От глядения на ключи кроссворда и крохотные клеточки глаза начинали гореть уже через час или чуть больше. Мейерсон протер их в двадцатый раз и взглянул на строчку новостей, которую видел раз шесть, а то и семь: популизм^[27], неустойчивые курсы акций, банковские регулятивные правила, общественные беспорядки на среднем востоке… Все сливалось в монотонную полосу без конца повторяющихся новостей. Никаких экзотических болезней или вспышек вирусных заболеваний или пандемии гриппа. Ничто не напоминало ему о прошлом, в котором у него была цель…

Мейерсон откинулся на диванные подушки и зажмурился. Несколько мгновений всепоглощающего облегчения для усталых глаз. Ощущение было так приятно, что он решил не открывать глаза еще несколько минут, а потом он снова примется за…

С потолка спустилась темнота, проползла по стене и зависла над головой Мейерсона. Свет лампы упал на сгущающиеся тени и утонул в них, не смог проникнуть в принимающую форму тьму, не смог разорвать руку и тонкие пальцы, которые потянулись ко лбу Фила Мейерсона.

Мейерсон спал, а темнота начала питаться.

***

Дин медленно вел «Импалу» по Главной улице, когда Сэм указал на одинокую человеческую фигуру, с опущенной головой стоящую около стены-мемориала.

– Спросить, видел ли он зомби?

– Если бы он увидел зомби, – отозвался Дин, – его бы уже тут давно не было.

– Притормози.

– С чего бы? – спросил Дин, но потом понял сам.

Человек дрожал. Возможно, его переполняли эмоции при мысли о потерянной возлюбленной, но Дин печенкой чуял, что дело тут нечисто. Он свернул у обочине и заглушил мотор.

– Может, он заразился. Если…

– Заразиться вполне возможно, – согласился Сэм. – В худшем случае, он по-любому не жилец.

– Мы сделаем это, – сказал Дин. – Наплюем на все и убьем обычного человека.

– Я знаю, – хмуро отозвался Сэм и с пистолетом в руке выбрался из машины.

Бездушный Сэм спускал курок без проблем. «Черт, да он сначала стрелял, а потом переходил к расспросам», – вспомнил Дин. Это убийство может оказаться на Дине. Надо быть готовым. Опустив пистолет, он последовал за братом.

– ФБР. Можно вас на пару слов?

– Помогите мне, – хрипло прошептал мужчина.

– Простите? – переспросил Сэм. – Мистер, вам нехорошо?

Человек развернулся к ним с болезненной тщательностью, словно напрячь мышцы для такого простейшего движения стоило ему огромных усилий. Он поднял голову и уставился на Винчестеров глазами, до такой степени налитыми кровью, что не получалось различить зрачки. Из его ушей, носа и рта струилась кровь, каждый сантиметр кожи покрывала алая сыпь, как будто вся кровь внезапно решила покинуть тело.

Винчестеры замерли и вытаращились на него.

Мужчина протянул руку, с его пальцев тоже капала кровь. Огрубевшим от боли голосом он выдохнул:

– Помогите мне!

Когда он моргал, по щекам стекали кровавые слезы.

– Приятель, что с тобой такое стряслось? – не подходя ближе, спросил Сэм.

– Мне нужна помощь!

Человек поковылял к ним. Братья вскинули пистолеты.

– Это уж слишком, – пробормотал Дин.

Человек остановился, но его продолжало трясти.

– Дин, он не зомби.

– Больше на долбаную гранату с кровищей смахивает.

С другой стороны подъехала полицейская машина. Световые сигналы работали, но сирена молчала. Автомобиль пересек две полосы и остановился у обочины напротив мемориала.

– О, офицер Блонди, – сказал Дин.

– Уайлд, – поправил Сэм и поприветствовал ее: – И снова здравствуйте!

– А вы снова целитесь в гражданского.

– Да? – подал голос Дин. – Он из ваших?

– Разумеется, он… – она замолчала и по широкой дуге приблизилась к мужчине, держа руку на кобуре. – Сэр? Как вас зовут?

Мужчина посмотрел на нее, хотел что-то сказать, но закашлялся. Кровь полетела у него изо рта мелкими брызгами. Уайлд инстинктивно отшатнулась.

– Что это с ним?

– Он болен, – предупредил Сэм. – Что-то жуткое. Эбола. Геморрагическая лихорадка. Марбургский вирус^[28].

– Вы обязаны мне помочь! – истерически выкрикнул мужчина.

Снова развернувшись к Сэму, больной, вытянув руки, неуклюже двинулся на него.

ГЛАВА 14

Кровь текла по его лицу, струилась из ушей, глаз, носа и рта. Не доходя до Сэма метров трех, мужчина скорчился в приступе кашля, и кровь снова брызнула у него изо рта. На негнущихся ногах он продолжал ковылять к братьям.

– Стой! – предупредил Сэм, играя желваками и положив палец на спусковой крючок.

– Да ну на фиг, – пробормотал Дин и выстрелил.

Пуля попала повыше левого глаза, голова больного мотнулась. Тело, запутавшись в собственных ногах, повалилось – и исчезло, не успев даже стукнуться об асфальт. Вся пролитая кровь пропала вместе с ним. Сэм повернулся к брату:

– Откуда ты знал, что он не настоящий?

– А я не знал, – отозвался Дин. – Играл по твоим правилам: все реально.

– А если б он был из наших? – вступилась Уайлд.

– Какая разница, – Сэм кивнул брату. – Он был смертельно болен. Девяносто процентов из ста, что он бы умер.

– И десять, что выжил бы, – возразила Уайлд.

– Хотите превратить город в горячую точку? – поинтересовался Дин.

– С этим не ко мне.

– Как бы то ни было, – перебил Сэм, пока не разгорелась ссора, – что бы не вызывало эти явления, едва ли оно морочится со статистикой: заразился – умрешь.

– И что же делать?

– Стрелять без предупреждения, – отозвался Дин. – На поражение.

***

Забывшись на диване неспокойным сном, Фил Мейерсон случайно ткнул механическим карандашом себе в бедро: рука соскользнула. Скорее внезапное движение, нежели сам укол, вырвало его из того, что начиналось как небольшой отдых уставшим глазам и перетекло в глубокий сон. Глаза распахнулись в темноту, и Мейерсон несколько мгновений не понимал, где находится, но потом включились настольная лампа и телевизор. Он понял, что пока спал, в доме отключали электричество. Взглянув на неоконченный кроссворд, он вздохнул, презирая себя, и шлепнул газету на край стола, положив карандаш сверху.

– Чертов возраст…

Наклонившись над журнальным столиком, Мейерсон взял пульт и выключил телевизор. Вздохнув еще раз, поднялся из уютных объятий дивана. Полгода назад он продолжил бы корпеть над кроссвордом. Да что там, месяц назад он бы не бросил дело на половине. Но не сейчас.

– Не сегодня, – тихонько признал он свое поражение.

Почему-то Мейерсон не мог стряхнуть усталость. Может, он заболевает? Может, какая-нибудь болячка выпивает его и так скудные жизненные силы? Не экзотическая инфекция из тех, что он изучал всю жизнь, а простенький заурядный вирус бросил вызов его иммунитету. Это предположение отчасти успокоило его. Всякий может заболеть и нуждаться в лучшем отдыхе, чем обычно – это вовсе не обязательно признак преклонного возраста и ослабевающей трудоспособности. Если нужно отдыхать, он будет отдыхать. Но можно ли как-нибудь поспать без снов? Так же сильно, как Мейерсон грезил о юности, он мечтал о том, чтобы не видеть во сне смертельные эпидемии.

Выключив настольную лампу, он медленно поднялся по лестнице, слыша, как суставы скрипят и щелкают, словно несмазанные петли, и тяжело опираясь на перила, потому что он нуждался в поддержке, чтобы элементарно добраться до спальни и спящей жены.

В оставшейся позади темной комнате черная масса отделилась от стены, проплыла по воздуху и просочилась сначала в замочную скважину, а потом в щелку между краем зимней двери и косяком. Оказавшись на улице, она парила над крышами в знакомом направлении, пока не зависла над другим домом и не нырнула вниз, чтобы поесть еще до того, как закончится ночь.

***

Алден Вебб, сидя на кровати в пижаме и листая тюремные документы, зевнул. Он включил по телевизору какое-то ночное ток-шоу, и скороговорка ведущего начала напоминать белый шум, прогоняющий неестественную тишину в доме. Гроза прошла, сирены тоже умолкли. Аварии, оборванные провода – обычный набор городских происшествий в плохую погоду. Ничего опасного. Но, несмотря на все уличные звуки, он так и не привык к воцарившемуся в доме молчанию. Дело в том, что с того времени, как жена подала на развод и уехала в Сан-Франциско работать с племянницей, которая основала компанию, помогающую разным корпорациям развивать социальные сети, он мог побиться об заклад, что слышит, как в доме тикают часы. А этот звук был способен довести его до белого каления – или до сумасшедшего дома. Он осознал, что возвращаясь с работы, сразу включает музыку или телевизор. Чтобы был хоть какой-то шум на заднем плане. Потому что тишина стала оглушительной. Его не особо интересовало, о чем там шутит телеведущий, но шоу перебивало пустоту, чуть разбавленную тиканьем часов и гудением электроники. Вебб перелистывал файлы, наполненные повседневными документами и сообщениями о происшествиях от заместителей, заведующего питанием, начальника исправительного центра, начальника охраны и коменданта здания. Документы касались всего, что входило в его компетенцию, включая приготовление пищи, совещания, режим, охрану здоровья, проблемы безопасности, заказы, штат служащих и материально-техническое обеспечение. Большая часть их была обычной административной рутиной, а Вебб искал нарушения, особое внимание уделяя обращению охраны с подопечными и случаям жестокости и неповиновения среди заключенных.

Недавний разговор с молодыми ФБРовцами не стал для него неожиданностью. Печься о безопасности тюрьмы стало для него чем-то вроде рефлекса, но, тем не менее, он серьезно воспринимал свои обязанности начальника федеральной тюрьмы. Хотя он и убеждал мэра и горожан, что она не представляет никакой угрозы их благосостоянию, любая тюрьма остается потенциальной пороховой бочкой. Один крупный мятеж – и все его уверения полетят псу под хвост.

Крыло для особо опасных стало больной темой для города, сигналом к объединению для всех, кто был резко против содержания худших из худших по соседству с семьями и детьми Клэйтон-Фоллз. На самом же деле особо опасные беспокоили Вебба меньше всего: они сидели в одиночках двадцать три часа в сутки и один свободный час проводили тоже в одиночестве. В единственный час, выделенный на прогулку, за ними несложно присмотреть.

По правде говоря, в душе он испытывал отвращение к обитателям нового крыла. Был уверен, что они никогда не искупят вину и не перевоспитаются. Они просто убивали время – сидели ли пожизненно или ожидали смертной казни. Вебб с трудом мог смотреть им в глаза, потому что ничего человеческого там не видел. Может, им не досталось сострадания или совести. Просто чего-то… не хватало. Последнее «приобретение» было особенно гнусным: Рагнар Барч, открытый каннибал (стало известно о семнадцати жертвах), в качестве орудия убийства облюбовавший мясницкий тесак. До него худшим заключенным был Курт Махалек, собравший в стеклянных банках коллекцию сердец, которые вырезал из грудных клеток зазубренным охотничьим ножом. Профайлеры называли эти сердца сувенирами, сам Махалек–тотемами, причем верил, что они дают ему мистические силы. Но такие, как Барч и Махалек, как раз никуда не денутся.

Остальные заключенные располагали куда большими возможностями набедокурить. За ними не так строго присматривали. Они общались. Они делились по расовым признакам: одни против других. Одна искорка, одно проявление неуважения – реальное или воображаемое – и они бросятся друг на друга. Но даже в худшем случае городу ничего не грозит: и крупное восстание можно удержать в пределах тюрьмы. Да, там жертвы будут, но город останется в безопасности. Из гражданских рискуют только охранники и персонал.

От неожиданного сквознячка Вебб вздрогнул. Он не был достаточно поэтичен, чтобы расценить это как дурное предчувствие. В своих докладах он не вычитал ничего, что можно было посчитать чем-то большим, нежели обычным для стен тюрьмы количеством свар. Все было… ну… как всегда.

Отчаянно зевая, он сложил файлы в папки и оставил их на прикроватной тумбочке, чтобы завтра забрать на работу. Потом он взял пульт, пытаясь решить, сделать ли звук громче или выключить телевизор вообще. Так, взвешивая все «за» и «против», Вебб и уснул.

Витки темноты появились из-за занавесок, зависли у него над головой и начали собираться воедино, чтобы приняться за еду…

***

К тому времени, как Дин и Сэм прибыли на место смерти Тони Лакоста, тело парня уже увезли, а передний двор и разбитое крыльцо окружили лентой. Родители, все еще одетые в пижамы, стояли, обнявшись, на подъездной дороге. Мать всхлипывала, отец выглядел пришибленным. Они уже дважды рассказали шефу Куинну о том, что видели, и отказывались говорить снова. Винчестеры подслушали, как назначенный шефом детектив обещал вернуться утром, чтобы у них было время переварить случившееся. Дин сомневался, что этот процесс завершится в подходящее для всех время.

На обочине перед домом Люси Куинн тихо спорила с отцом. Беспокойство шефа за дочь было видно по его взгляду и движениям, но одновременно становилось ясно, что он ей не очень-то верит. Из уважения к скорбящим родителям они спорили приглушенно, но упорно.

– С чего бы мне выдумывать? – сердито поинтересовалась Люси.

– Ты не выдумывала, – возразил шеф Куинн. – Не нарочно. Я просто предположил, что на самом деле ты не видела того, что думаешь. Неприсмотренная машина может скатиться с холма, но сами они не ездят.

– А эта ездила, – не согласилась Люси. – Собственными глазами видела.

– Все знают, как неточны свидетели, – продолжал шеф. – Три человека присутствуют при одном и том же преступлении, а потом дают три совершенно разных портрета преступника. Причем свято уверены в своей правоте.

– То есть, ты не веришь, что это была машина Тедди?

– Люси, ты сама знаешь, что машина Тедди разбита.

– Значит, это была точная копия.

– Вот, уже ближе. Кто-то – настоящий человек, не привидение и не шофер-невидимка – приобрел похожую машину. Может, даже белую полосу пририсовал.

– Что-что?

– Возможно, старый друг, – предложил шеф. – Решил отомстить.

Люси уперла руки в боки и просверлила отца взглядом:

– Ты хоть понимаешь, как по-дурацки это звучит?

Шеф Куинн раздраженно фыркнул:

– Более по-дурацки, чем авто, которое само разъезжает по городу и сбивает жителей?

– С тобой невозможно разговаривать!

Дин разбил неловкое молчание:

– Не хочешь рассказать нам, что ты видела? Или не видела? – он бросил быстрый взгляд на Куинна.

– К чему возиться? – отозвался тот. – Просто из-за тонированного стекла не было видно водителя.

– Не было никакого тонированного стекла! – Люси метнула взгляд на родителей Тони и постаралась держать голос под контролем.

Шеф Куинн поднял, сдаваясь, руки, а Люси развернулась к Дину:

– Он прав. Смысл? Я ему уже рассказала, что видела, а он даже слушать не хочет.

– Мы с агентом Шоу принимаем… разные версии.

– Это еще что значит? – осведомился шеф так возмущенно, будто Дин поставил под вопрос весь его профессионализм.

– Шеф, вы доклады свои слушали? – вопросом на вопрос отозвался Дин. – Гигантские пауки, зомби-наци возле ресторанов, стая динозавров. Вы сами видели провал, в который можно было спортзал сунуть.

Куинн мотнул головой:

– Бред. Если бы я не был занят по горло этим жутким происшествием… В общем, скажем так, сейчас я хочу верить, что ваша версия с галлюциногеном правдива. Некоторые в Клэйтон-Фоллз определенно им надышались. Это единственное объяснение всей болтовне по радио. Провал – единственный правдоподобный случай. Да, он больше, чем они обычно бывают, скажу я вам, но всякое случается.

– Вы не возражаете, если мы поговорим с вашей дочерью? – очень рассудительным тоном спросил Сэм.

Дин всегда считал, что у брата были бы недурные шансы на политической трибуне.

– Нет, валяйте, – согласился шеф. – Я люблю Люси, но ее фантазии делу не помогают.

Шеф Куинн направился прямиком к автомобилю, забрался на сиденье и, хлопнув дверцей, быстро заговорил в рацию. Дин видел, как он, выслушав новые доклады, недоверчиво качал головой.

– Люси, расскажи, что случилось? – мягко спросил Сэм. – Ты здесь была, когда машина сбила Тони?

– Нет, – ответила девушка. – Все началось не здесь. Я уже вышла от Тони и шла домой, когда машина… заметила меня.

– Заметила? – переспросил Сэм.

Одержимая машина нервировала Дина. Он взглянул на припаркованную у обочины «Импалу», всем сердцем желая, чтобы она оставалась тихой и неподвижной, потом перевел дыхание и сосредоточился на разговоре.

– Возникло такое ощущение. Думаю, она вернулась за Тони, – продолжала Люси. – Но увидела меня и решила переехать. Может, подумала убить двух зайцев одним махом? Сперва Люси, потом Тони?

– Как так?

– В то же время, как я увидела машину, она выехала на мою сторону улицы, выскочила на тротуар и попыталась меня сбить. Я замерла на секунду, все еще думала, что такого не может быть. Потом вспомнила, что такоеужебыло, что она убила Стива.

– И что ты сделала?

– Увернулась. Я стояла около белого штакетника, и он к счастью оказался не очень высоким, так что я его перескочила. Машина врезалась в ограду, порядочно ее поломала. Могу показать, если не верите.

– Я верю тебе.

Люси облегченно улыбнулась.

«Наверное, она эти слова первый раз за всю ночь услышала», – подумал Дин.

– И машина поехала обратно. К дому Тони. Она убила Стива, попыталась убить меня, и я решила, что Тони может быть следующим. Когда я уходила, он сидел на веранде. Я хотела предупредить его. Думала, пока он не спустится на асфальт или не перейдет улицу, будет в безопасности. У меня даже в мыслях не было, что она заедет на газон и… протаранит крыльцо.

Дин осмотрел испорченный газон, изрытый глубокими следами шин, провисшую середку веранды и перевернутые лежаки. Легче представить, как машина сбивает кого-нибудь среди дороги. Если не учитывать разгон в последнюю секунду в случае со Стивом Буллингером, почерк подходил. Атака была… преднамеренной. Машина знала, где живет Тони Лакоста, выследила его и использовала все свои технические возможности, чтобы убить его.

– Машина выскочила на обочину и врезалась в крыльцо? – уточнил Дин.

– Да. Сначала развернулась к дому. Потом поехала прямо вперед и въехала в крыльцо. Била снова и снова, пока оно не сломалось. Тони вывалился на газон. Как только он оказался на земле, машина его… переехала, – Люси прижала запястье к губам и тихонько заплакала.

Сэм ласково опустил ладони ей на плечи и заглянул в глаза:

– Люси, мне жаль, что так получилось. Я знаю, как это тяжело.

Девушка быстро кивнула, по щеке скатилась слеза:

– Почему это происходит?

Рискуя потерять доверие, Дин спросил:

– Люси, не знаешь, кто мог захотеть причинить вред тебе и твоим друзьям? Из-за смерти Тедди.

– Месть? Как папа сказал?

– Я не имею в виду, что то, что ты видела, было ненастоящим, – быстро уточнил Дин. – Но может, кто-то делает это?

– Мы были для Тедди самыми близкими друзьями, – искренне озадачилась Люси. – Единственными в школе.

– А семья? – Дин вспомнил, что младший брат читал в газетах. – Он ведь с бабушкой жил, так?

Сэм кивнул:

– Ольга Кучарски.

Люси помотала головой:

– Миссис Кучарски стара. Она из дома только за покупками выходит.

– Ты с ней в хороших отношениях?

– Не особенно, – сказала Люси. – В смысле, она никогда не одобряла, что мы тусуемся с ее внуком. Плюс не думала, что у нас с Тедди все серьезно. Думала, это пройдет. Но она знала, что мы его единственные друзья. После аварии я заходила к ней пару раз, но просто… это было слишком, понимаете? Я не могла справиться и с ее горем, и со своим. После смерти Тедди я не могла дышать в том доме. Он будто давил на меня. Никогда не забуду, что случилось, но… легче, когда никто не напоминает. Так что за последние месяцы я ее не видела. И не пыталась даже. Я, наверное, очень плохая.

– Каждый справляется с горем по-своему, – утешил Сэм.

– Я знаю. Но все равно чувствую себя виноватой.

– Тебе лучше пойти домой, – многозначительно сказал Сэм.

– Нет, все нормально, – Люси посмотрела в сторону родителей Тони, которые все еще стояли в обнимку и о чем-то шептались. – Наверное, мне надо побыть с ними…

– Здесь не безопасно, – сказал Дин. – Ты здесь не в безопасности.

Люси посмотрела на Сэма, потом на Дина:

– Думаете, она вернется?

Сэм кашлянул:

– Вполне возможно.

– Можем подвезти, – добавил Дин.

– Спасибо, но… – она посмотрела на отцовский автомобиль. – Мне нужно ехать с папой.

– Ты не против? – уточнил Сэм.

– Если я не в безопасности с шефом полиции, я не в безопасности ни с кем.

Дин нахмурился, но промолчал. Он бы больше рассчитывал на безопасность Люси с отцом, если бы мужик действительно верил в то, что пыталось убить его дочь и уже убило ее друзей. Он просто не заметит машину. Пока не станет слишком поздно.

Дин протянул девушке одну из визиток:

– Вот мой номер. Если что-нибудь – хоть что-нибудь – странное случится, звони мне.

– Хорошо, агент ДеЯнг.

– И неважно, насколько безумным это покажется. Звони.

– Позвоню, – пообещала она. – Спасибо. Вам обоим спасибо.

Коротко улыбнувшись, Люси подошла к полицейскому автомобилю и постучала в стекло. Открыла дверь, поколебалась немного и, оглянувшись и махнув на прощание, забралась на пассажирское сиденье. Там она легонько толкнула отца, чтобы прогнать с его лица упрямую насупленность.

Отвлекшись от отца и дочери, Дин бросил взгляд искоса на Сэма и проговорил:

– Ты думаешь о том же, что и я.

– Ага, – отозвался брат. – Она следующая.

ГЛАВА 15

В нескольких кварталах восточнее Винчестеры подъезжали к дому, около которого стояло дерево-убийца.

– Я тебе не говорил, как здорово, что ты вернулся? – улыбнулся Дин. – Настоящий ты.

– Что?

– Сэмми с душой, – объяснил Дин. – Ты был добр к ней.

– К Люси?

– Наверное, для тебя неудивительно. Я знаю, что ты не помнишь, каково было… Каким ты тогда был. Но, чувак, это как небо и земля.

Сэм задумчиво кивнул:

– Ты прав. Я не помню, что был другим. Черт, я вообще не помню, что исчезал куда-то. Наверное, это как после комы очнуться. Все жили себе и жили, а я… на паузе. В смысле, эта часть меня. Но в каком-то смысле ощущение, будто я выздоровел после долгой болезни. Приятно стать прежним.

С обочины Чейни-лэйн, где Дин припарковал «Импалу», казалось, что кто-то убил дерево: большой дуб лежал посреди улицы – выкорчеванный с корнями, перегородивший дорогу транспорту. Рядом стоял автомобиль муниципальной службы с желтой мигалкой. Водитель обвязывал веревку вокруг верхней части ствола, чтобы потом убрать дерево с дороги, а несколько соседей стояли перед домами или в дверях, и молча наблюдали за ним.

– Это дерево убило человека? Как в треклятом «Дне Триффидов»^[29]?

– Если верить Джеффрису, – подтвердил Сэм. – Ветка разбила окно на втором этаже и нанизала Макса Барнса.

– И поэтому они дерево прикончили? – спросил Дин. – Как бешеную собаку?

– Чувак, это все, что мне известно.

– Гроза была не настолько сильная, – продолжал Дин. – Разве что молния?

– Никаких следов удара.

– Может, водитель в курсе?

Не успев подойти к шоферу, Дин заметил кое-что странное. Дерево вышло из земли, и корни его не были повреждены. За хитросплетением их виднелись комья земли и камни, причем след вел к боковой стене дома под номером 109. Большая дыра в земле напомнила Дину неуклонно расширяющийся провал, в котором он побывал чуть раньше. По крайней мере, эта дыра не увеличивалась в размерах. Пройдясь взглядом по стене, он увидел разбитое окно, осколки стекла в котором были запачканы кровью.

– Комната мальчика, – проговорила женщина из соседнего двора, нервно покусывая ноготь на большом пальце. – Но это не он.

– Простите? – переспросил Дин.

– Вы из полиции?

– ФБР. А вы?

– Барб, – представилась женщина. – Барб Хенн.

– Вы знаете, что тут произошло?

– Макс Барнс, отец, был убит. Нелепица какая-то.

– Нелепица?

– Видно, его убила ветка дерева через окно комнаты сына. Это я и имела в виду, когда говорила, что комната принадлежит мальчику, но сам он не пострадал.

– И что было до… происшествия?

– Когда началась гроза, я смотрела телевизор с дочкой.

Она указала в направлении дома, и Дин увидел там девочку-подростка, которая стояла в дверях, скрестив на груди руки и прислонившись к косяку, на котором – над звонком – была прикреплена черная лента. Девочка, заметив его взгляд, помахала, и Дин с улыбкой кивнул ей. Потом повернулся к матери:

– Продолжайте.

– Ветер был очень сильный, но я особо не замечала. Меня больше волновало, что электричество могут отключить. Его, кстати, и отключили. Ненадолго.

– А дерево?

– Я слышало, как оно хлестало ветвями по сайдингу, но… – она пожала плечами. – Ничего необычного при таком-то ветре. А потом я услышала звон стекла.

– Вы вышли на улицу? Выглянули в окно?

– Только, когда Мелинда – бедняжка миссис Барнс – закричала. Я подумала, что с ее мальчиком, Даниэлем, что-то приключилось, и посмотрела в окно. Чего-то не хватало. А потом я вдруг сообразила, что дуба нет. Весь бок ее дома был виден, – женщина с недоверием покачала головой. – Ясное дело, я выскочила на улицу и только тогда увидела дерево.

– Как сейчас?

– Нет, – отозвалась женщина. – Оно стояло! Вертикально. Ну, какой-то миг. А потом медленно наклонилось и упало. Как такое возможно? Торнадо, конечно, может вырвать дерево, но торнадо здесь не было. И потом, кроме окна, все осталось целым… в смысле, если Макса не считать.

– Может, какой-то необычный участок грозы.

– Нелепица, – повторила она. – Вот незадача. Я понимаю, что они чувствуют: сама мужа в пожаре на фабрике потеряла.

– Мои соболезнования.

– Спасибо. Мы с Николь помогаем друг другу.

– А вы видели жерт… Макса Барнса?

Женщина помотала головой:

– Парамедики снесли его вниз, но тело было полностью закрыто. Тогда-то я и узнала, что он… бедняга.

– А мать с сыном? Где они сейчас?

– Уехали в одной из полицейских машин, – бросил через плечо Том Каффи, муниципальный работник, который как раз возвращался к своему грузовику.

– Дать показания?

– Нет, она здесь показания дала. Хотела, чтобы мальчика осмотрели. Она сама была в истерике, но парнишка выглядел еще хуже. Вел себя, как робот.

– Шок.

– Ага, – Каффипокивал в знак сочувствия. – Черт, в таком возрасте видеть, как папашу в собственном доме убило… Представляете?

– Вы видели рану?

– Лично нет, – он забрался на сиденье. – Но я слышал, что ветка ему грудь насквозь пробила.

– Во время грозы?

– Так я слышал.

– А ветка все еще на дереве?

– Ее отпилили для полиции, – ответил Каффи. –Улика.Или типа того, не знаю.

– В городе случалось что-то подобное?

– Шутите? Не думаю, что подобное вообще хоть где-то случалось.

– Хорошо подмечено, – согласился Сэм. – Что касается дерева…

– Просто сдвину его к обочине. Утром прибудет бригада с бензопилами и уберет.

– У вас нет мыслей, как оно вообще попало на середину улицы?

Каффи захлопнул дверцу, но опустил стекло, чтобы продолжать разговор:

– Можно подумать, страннее уже некуда, а? Один из копов сказал… Нет, не буду всякую чушь повторять. Безвкусица это.

Сэм приподнял бровь:

– Поверьте, я не обижусь.

Мужчина завел грузовик и начал медленно оттаскивать дерево к краю улицы. Ветки гнулись, некоторые ломались, в то время как ствол направлялся к своему временному пристанищу. Сэм шагал следом, нервно поглядывая на разметавшее ветви дерево. Такую уж они с братом вели жизнь, что дерево-убийца в ней вполне имело право на существование. Уложив ствол параллельно обочине, Каффи остановил грузовик и вышел развязать веревку.

– Ладно, – бросил он. – Раз уж вы федерал, то висельный юмор в таких вшивых ситуациях понимаете.

Сэм кивнул.

– Один коп смотрит такой туда, где дерево должно стоять, потом на улицу, где оно очутилось, и говорит: «Это дерево совершило убийство и попыталось скрыться с места преступления», – Каффи смущенно нахмурился. – Что я вам говорил? Безвкусица.

Сэм помотал головой:

– Не хуже других объяснение.

Дин присоединился к ним, когда рабочий вытащил небольшой нож и перерезал веревку повыше узла. Потом он перерезал ее у другого конца около буксира, свернул и бросил в кузов.

– Как копы думают, что тут случилось на самом деле? – спросил Дин.

– Хотят записать, будто дело в ветре, – отозвался Каффи.– Но честно? Мы все в курсе, что это чушь собачья.

Он забрался на водительское сиденье, закрыл дверь и выключил желтые огни, мерцающие с приезда Винчестеров.

– А вы бы сами как объяснили? – поинтересовался Дин.

Рабочий с заговорщицким видом высунулся из окна.

– Три слова, – и он отчеканил, загибая пальцы: – Эн. Эл. О.

– Серьезно?

– Вполне возможно, что у них тут, в Колорадо, секретная база. Эдакая их версия Шайенн-Маунтин^[30].

Сэм переглянулся с братом:

– А зачем… инопланетянам дерево?

– Как знать? Суют носы повсюду.

– Мочи фейри^[31], – пробормотал Дин достаточно громко, чтобы услышал Каффи.

– Не осмелюсь загадывать насчет их сексуальных предпочтений^[32], – пожал плечами тот, – но если у вас есть лучшее разъяснение, я бы послушал.

– Пока нету, – сказал Сэм.

– Вы из ФБР, так? – выгнул бровь Каффи. – А вы случайно не Люди в Черном? Нет, постойте. Если вы мне скажете, вам придется стереть мне память. Я типа не спрашивал.

Когда он уехал, Дин бросил на брата обвиняющий взгляд.

– Что? – отозвался тот. – Он до самого конца вменяемым казался.

– Милый парень. Верен себе.

– Дин, заткнись.

По пути к «Импале» Сэм поинтересовался:

– Соседка видела что-нибудь?

– Говорит, дерево сверзилось посреди улицы. Как оно туда попало – ни слова. Мать с сыном забрали в больницу, чтобы осмотреть парнишку.

– Рабочий мне то же сказал, – отозвался Сэм. – Мальчик, должно быть, что-то видел.

– Перехватим его с утречка, – предложил Дин. – Эй, а помнишь все эти черные ленты и банты на бульваре?

– Ага. Такое трудно не заметить.

Они сели в машину, но Дин помедлил, прежде чем повернуть ключ в зажигании.

– У соседки на двери тоже лента была, а она потеряла мужа при пожаре.

– Думаешь, стоит проверить одежную фабрику?

– Взглянуть не помешает.

Дин завел «Импалу». Не успел он отъехать от обочины, как у Сэма зазвонил мобильный.

– Снова из полиции, – Сэм принял звонок.

– Агент Шоу, – проговорил офицер Ричард Джеффрис. – Как вы и просили, держу вас в курсе событий.

– Да-да?

– Доложили о побеге заключенного из особо опасных.

– Побег из тюрьмы? – недоверчиво, хотя его уже ничто не должно было удивить, переспросил Сэм.

– Ага. Новенькое приобретение зверинца. Серийный убийца по имени Рагнар Барч, больше известный как Мясник Барч или Каннибал с тесаком.

ГЛАВА 16

– Я знаю Барча, – сказал Сэм Джеффрису, решив по здравому размышлению, что федералы должны иметь представление об особо опасных, даже когда те давно не на свободе. – А что начальник говорит? Алден Вебб?

– Шеф сейчас пытается с ним связаться.

– Где заметили Барча?

– Перри-лэйн, 303. На выезде с Велкер, около группы отелей и мотелей. Позвонила… Джайлин Ливенгуд.

– Ясно. Спасибо, – Сэм положил трубку и поделился информацией с братом. – Перри-лэйн – это около нашего мотеля.

Дин повел машину к Велкер-стрит.

– Интересно, это настоящий преступник или еще одно «воплощение»?

– В любом случае он опасен.

– Вот это меня, возвращаясь к деревьям, и смущает.

– Что?

– Вся твоя теория насчет реальности восприятия, – объяснил Дин. – Люди не думают, что деревья двигаются. Я уж молчу о деревьях-убийцах. Так ведь?

– Обычно нет. Нет.

– Дерево выглядело так, будто вылезло из земли и решило прошвырнуться.

Дин проехал мимо Велкер и свернул на запад. Выехав на четырехполосную дорогу, он поддал газу, и «Импала» буквально полетела по городу.

– До того, как упало.

– И оно все еще здесь, – добавил Дин. – Настоящее дерево.

Сэм мрачно кивнул:

– Даже ненастоящие вещи… кажется, их становится больше и они держатся дольше. Чувак, что бы их не создавало, оно делается сильнее.

– А мы к разгадке так ближе и не подобрались.

На этой печальной ноте они замолчали и молчали до самой Перри-лэйн. Сэм заметил, что один дом сверкает, как рождественская елка: все окна на обоих этажах ярко горели, даже лампочки по сторонам входной двери, так что прочитать адрес было несложно.

– Вот. Триста три.

На обочине поджидал автомобиль с включенным проблесковым маячком. Когда братья подошли к дому, оттуда вышел высокий седоватый афроамериканец с нашивками сержанта и направился к машине. Заметив Сэма и Дина, он остановился, сунул пальцы за ремень и окликнул:

– Это вы джентльмены из ФБР?

– Мы, – ответил Дин.

– Удостоверения можно?

– Конечно, – согласился Сэм.

После долгой ночи их костюмы выглядели, мягко говоря, неважно. Ну, или коп решил перестраховаться.

– Агенты Шоу и ДеЯнг, – отрекомендовался Сэм, и они с братом показали корочки.

– Сержант Корнелиус Харрисон, – мужчина протянул руку Сэму и Дину по очереди. – Приятно познакомиться. Мисс Ливенгуд доложила о грабителе.

Дин взглянул на брата, потом снова на сержанта:

– А мы слышали, что на свободу вырвался Мясник Барч.

– Она обозналась, – отозвался Харрисон. – Заместитель отзванивался: пять минут назад Барч был в своей камере.

– А что Вебб?

– От начальника ни слуху, ни духу. Шеф послал к нему машину, – Харрисон ткнул большим пальцем за плечо, указывая на дом с явным излишком света. – Скорее всего, она кого-то видела, но это был не Барч. У меня тут два отряда было, обыскали дом и окрестности. Пусто. Я возвращаюсь в участок, а вы можете поговорить с ней. Вряд ли она ляжет спать в ближайшее время.

К тому времени, как Сэм постучал в дверь, полицейская машина уехала. Дверь чуть приоткрылась, в щелке виднелась цепочка. На братьев широко открытыми серыми глазами уставилась бледная молодая женщина с длинными черными волосами.

– Джайлин Ливенгуд? – уточнил Сэм.

– Да, – ответила она. – А вы кто?

– ФБР.

– ФБР? Серьезно? Быстро вы.

– Тут как тут, – поддакнул Дин.

– Полицейские уже приезжали. Ничего не нашли.

– У нас несколько вопросов, – начал Сэм. – Много времени не займем.

– Удостоверения у вас есть?

Братья по очереди поднесли корочки к щели. Джайлин кивнула, прикрыла дверь, чтобы снять цепочку, потом снова открыла и знаком пригласила войти. Заперев за братьями дверь на защелку и цепочку, она развернулась, сложила руки в умоляющем жесте и безо всяких предисловий сообщила:

– Я видела Рагнара Барча. Он стоял у меня перед домом. С тесаком в руке! Но полиция мне не верит.

Сэм оглядел гостиную – чистенькая, если не считать небольших стопок местных, региональных и национальных газет и отдельных стопок с еженедельными журналами. По контрасту с новостями, цифрами и фактами стены были увешены изображениями фантастических созданий и пейзажей: кентавров, скачущих по лесу, русалок в прибрежных скалах, драконов, спящих в заваленных золотом пещерах.

– Почему вы так уверены, что это был Барч? – спросил Сэм.

– Я знаю его лицо, – она быстро, как при нервном тике, кивнула. – Я была среди участников демонстрации протеста, когда достроили новое крыло. Я слежу, кого туда сажают. У меня есть их имена, фотографии с суда и список преступлений. По крайней мере, тех, за которые их посадили. Кто знает, какие еще ужасные поступки они совершили? Достаточно, чтобы не терять бдительности.

– А вы сегодня позднехонько на ногах, – заметил Дин.

– Меня разбудила гроза, – объяснила Джайлин. – Я не смогла снова уснуть и спустилась, чтобы посмотреть кино по кабельному. Выглянула в окно и увидела, что он там стоит. Кофе не хотите? У меня есть на три чашки, так что мне не сложно.

– Нет, спасибо, – отказался Сэм.

– А я бы выпил чашечку.

Она торопливо убежала на кухню и через минуту звяканья керамики и нержавейки вернулась с подносом, нагруженным тремя чашками кофе, сливочниками, коробочкой с сахаром и сладостями.

Сэм заглотал свою порцию так быстро, насколько позволяла температура, и продолжил расспросы:

– Вы видели, куда он ушел?

– Нет, я побежала к телефону, вызвала полицию, а когда снова посмотрела в окно, его уже не было. Я проверила все окна, двери и шкафы. Он явно где-то на улице.

– Если верить сержанту Харрисону, Барч в камере.

Она потерла ладони, будто пыталась их согреть:

– Да, он мне говорил. Но я знаю, кого видела.

– Вы одна живете?

– Нет. То есть, сейчас одна. Моя соседка по квартире художница. Она сейчас на конвенции в Денвере. До понедельника ее тут не будет.

Это объясняло разницу между содержанием корреспонденции и картин.

– Если хотите, – предложил Сэм, – Мы с агентом ДеЯнгом можем еще раз проверить все вокруг дома.

– Было бы замечательно. Спасибо!

– Да не за что.

Дин расправился с кофе, и Винчестеры вышли на улицу. Сэм подождал, пока Джайлин закроет и запрет дверь, а Дин направился к «Импале» за фонариками.

– Еще одна чашка кофе, и она начнет по потолку бегать в буквальном смысле, – заметил он, всучив фонарик брату. – Думаешь, он может быть здесь?

– Она видела воплощение, – отозвался Сэм. – Вполне возможно.

Они вытащили пистолеты.

Сэм взял на себя левую сторону дома, Дин – правую. Луч фонаря пронзил темноту и спугнул кошку, которая возмущенно мяукнула, стрелой пронеслась через газон, вскарабкалась на ближайший забор и скрылась из виду. Тусклый свет у задней двери не доходил до запертого на висячий замок сарайчика для инструментов в дальнем углу участка. Уловив движение справа, Сэм направил туда луч фонаря. Ответный луч на момент ослепил его.

– Дин.

– Сэм.

– Пока все чисто.

– А будка с инструментами?

– Заперта.

– А сзади?

Сэм пошел вдоль левой оцинкованной стенки, Дин – вдоль правой. При свете стала видна узкая щель за сарайчиком. Но не настолько узкая, чтобы не смог спрятаться человек. К тому же, этот участок заднего двора был самым темным. Сэм вышел из тени постройки, чтобы приблизиться к щели издалека, и тут услышал скрип металла над головой. Он вскинул взгляд, подняв одновременно фонарик и пистолет: на крыше виднелась громоздкая человеческая фигура. Металл еще раз протестующе скрипнул, а в следующий момент крупный мужчина бросился сверху на Сэма. Свет заплясал на прямоугольнике сверкающего металла в его правой руке.

***

Алден Вебб с трудом выкарабкался из беспокойного сна и несколько мгновений таращился в потолок, пытаясь вспомнить, что именно ему снилось и почему это его так расстроило. Потом его сознания достиг громкий настойчивый стук в дверь. Свет от работающего телевизора мерцал на потолке, выхватив странную пульсирующую тень, которая исчезла, когда Вебб окончательно пришел в себя. Стряхнув сонное оцепенение, он вытряхнул себя из постели и сгреб из шкафа халат.

– Минуточку! – крикнул он, хотя гость едва его расслышал.

Он распахнул дверь и увидел полицейского с приподнятой рукой, как будто тот намеревался продолжать стучать – по лицу Вебба, если понадобится.

– В чем дело, офицер… – он пригляделся к бейджу. – Джаррет?

– Меня отправил шеф Куин, потому что вы не отвечали на звонки.

– Я не слышал, – Вебб подивился, насколько крепко спал, что пропустил достаточно звонков, чтобы заслужить личный визит одного из людей Куинна. – А что случилось?

– Нам сообщили, что в городе разгуливает заключенный из особо опасных, – объяснил Джаррет. – Рагнар Барч.

– Не может быть. Кроме того, мне бы сообщили о любом инциденте… «А что если я и этот звонок проспал?» Сейчас же позвоню.

– Нет необходимости, – остановил его Джаррет. – Ложная тревога. Заместитель докладывает, что Барч в камере. Но так как вы не отвечали на звонки, шеф Куинн решил, что нужно проверить, что с вами.

– Разумеется. Спасибо. Но все в порядке. Я спал. Очень крепко, наверное, раз не слышал телефона.

– Спокойной ночи, сэр.

После ухода полицейского Вебб запер дверь и, покачав головой, проговорил вслух:

– Ложная тревога? Скорее похоже на преднамеренный ложный вызов.

А он-то думал, что, наконец, достиг взаимопонимания с горожанами. Да, им не нравилось, что поблизости стоит тюрьма, но Вебб ни разу не проштрафился и по прошествии времени начал надеяться на мирное совместное существование. Напрасные мечты, видимо. Ложные вызовы сейчас в моде – очередная форма пассивно-агрессивного протеста от недовольных.

***

Сэм откинулся назад и надавил на спусковой крючок, а сверкающее лезвие начало по дуге опускаться к его шее. Раздался выстрел, и заряд достался листовому металлу: воплощение Мясника Барча исчезло за момент перед тем, как пуля покинула пистолетный ствол. Дин выскочил с другой стороны, выставив перед собой оружие.

– Сэм? Все нормально?

– Нормально, – Сэм потер шею. – Барч наскочил на меня и исчез.

– Ты его хорошо рассмотрел?

– Только тесак, – Сэм с помощью брата поднялся. – Мне хватило.

– Попал в него?

– Нет, – Сэм подобрал с травы фонарик. – Растаял в воздухе еще до того, как его пуля достала.

– Хозяйке будем рассказывать?

– Только если она выстрел слышала. Едва ли он вернется сегодня.

Приближался рассвет. Дин завел «Импалу» и решил, что пора на боковую. До отеля оставалось буквально несколько кварталов, но упускаемая целые сутки возможность не давала Дину покоя.

– Еще одну прогулку сдюжишь? – повернулся он к брату.

– На швейную фабрику?

– Адрес знаешь?

– Должен быть в истории посещений, – Сэм, перегнувшись через сиденье, вытащил из сумки ноутбук и включил его. – Если верить тому, что я читал, от нее немного осталось.

– Ты же говорил, что там хотели мемориал делать?

– Ну да.

– А значит, что-то там есть, – заключил Дин. – В комнате слон, и давай не будем его игнорировать.

Городская компания по пошиву одежды располагалась на западной окраине города, меньше чем в километре от места нападения тарантула. От здания из красного кирпича осталось немного. Когда Дин припарковался напротив того, что когда-то было входом, даже в холодном свете уличных фонарей здесь не покидало ощущение темноты. Он вышел из машины и принялся разглядывать бывшую фабрику, пытаясь прочувствовать, что она из себя представляет. Руины окружала колючая проволока, но участки ограды там-сям свалились или были готовы упасть. В одном месте это выглядело так, будто по ограде проехался бульдозер, но не завершил дело. Ее пронизывало столько желтой сигнальной ленты со словами «ОПАСНО!» и «НЕ ПОДХОДИТЬ!», что Дину стало интересно, а не лента ли удерживает всю конструкцию в вертикальном положении.

Большая часть почерневших от огня и дыма стен была почти нетронута, но крошилась сверху; крыши не было: она обвалилась внутрь, а левая стена представляла собой чуть ли не груду покореженных кирпичей. Здание умерло – опухоль на ландшафте, физическое воплощение шрама на коллективном сознании города. Что-то, что горожане не желали отпустить. Но виновато ли оно в происходящих в городе странных явлениях?

Захлопнув багажник «Импалы», вооруженный ЭМП Сэм присоединился к брату.

– Готов?

Дин кивнул.

Подойдя к зданию, он заметил деревянный знак, указывающий на тропу, ведущую к месту, где некогда находились двери. Медная обшивка знака потускнела от времени, покрылась зеленым налетом, но Дин сумел разобрать выгравированные на металле слова: «ШВЕЙНАЯ ФАБРИКА КЛЭЙТОН-ФОЛЛЗ. Осн. 1898».

– Смотри, – Сэм указал на основание знака.

Две одинаковые опоры были окружены букетами еще свежих цветов. Дин махнул в сторону открытого входа, где лежали еще букеты и несколько плюшевых медведей. Само место происшествия навещалось не так оживленно, как мемориал, но посетителей хватало.

– Альтернативный памятник.

– Это место никуда не годится, но его отказываются сносить.

– Есть что-нибудь?

Сэм включил ЭМП и поводил им туда-сюда, пока они проходили в здание:

– Пусто… пока.

Дин задрал голову на возвышающиеся вокруг стены и открытое небо:

– Смотри, чтобы кирпич не прилетел.

– Чего?

– Мы каски забыли.

Свет с улицы не мог разогнать мрак в здании. Дин обнаружил, что голову лучше держать опущенной: идти было небезопасно. Пол покрывали кирпичи, обугленные балки, частично расплавленные или переломанные швейные машинки. Сломанные столы и останки металлорежущих станков мешали двигаться. Почерневшая потрескавшаяся лестница, которая когда-то присоединялась к перегородке, вела в никуда, потом обрывалась. Луч фонарика спугнул жующую что-то крысу, и та метнулась в другую сторону. Сколько Винчестеры не ходили по руинам, ЭМП молчал.

Обойдя всю фабрику, Дин подытожил:

– Ладно. Большой и жирный ноль.

– Стоило попытаться, – и Сэм выключил ЭМП.

ГЛАВА 17

Пока не забрезжил рассвет, сгусток темноты продолжал плавать над городом, сворачиваясь и разворачиваясь – облачком, обрывком, лентой, по знакомой дороге, не обращая внимания на сильный ветер и причуды атмосферы. Всю ночь повторялось одно и то же: погружение в пищу, потом путешествие к очередной еде. Оно хорошо поело: темное влияние распространялось, как накапанные в чистую воду чернила. Даже те люди, что не были втянуты в прямой пищевой контакт, начинали чувствовать на себе его нездоровое влияние. Каждый в пределах его досягаемости мог стать источником еды, батарейкой, поставляющей энергию для его ночных представлений. И питаясь их тьмой, их страхом и отчаянием, оно становилось все сильнее, осознавало себя все больше и формировало себя все больше с каждой остановкой.

Скоро оно достигнет целостности, и тогда страх станет всем, что они будут знать, и смерть – единственным выходом.

***

И снова Сэм обнаружил, что находится под землей. Но не в погребе на этот раз. Сейчас он был привязан к стулу со спинкой из перекладин в незнакомом мокром подвале. Три узких окошка высоко на стене позволяли разглядеть уровень земли, если судить по едва видным там стебелькам травы. Эти окна были единственным источником света, да и то тусклого – может, полчаса после сумерек прошло. Но даже этого света хватало, чтобы разглядеть стоящего метрах в трех человека, который головой практически подпирал обнаженные трубы под низким потолком. Он стоял, скрестив руки на груди и довольно ухмыляясь, и держал длинный мясницкий нож лезвием вверх.

Бездушный Сэм.

– Опять ты, – с отвращением проговорил Сэм.

– Долгая ночка выдалась? – поинтересовался двойник. – Или от меня бегал?

– Даже не думал о тебе.

– А надо было, – парировал Бездушный Сэм. – Потому что я решил оказать тебе услугу.

– Услугу?

– Помочь тебе стать лучшим охотником.

– Да ну? – отозвался Сэм. – А я думал, ты хочешь оказаться на моем месте.

– А так скоро и будет, – сказал Бездушный Сэм. – Но сперва услуга. Я уберу Дина, чтобы не сравнивали.

– Что? – на лбу выступила испарина.

На бетонных стенах каплями проступала влага. Хотя в окнах Сэм видел темнеющее небо, у него создавалось ощущение, что они опускаются под воду – причем в плохо запечатанной комнате, и если нарастающее давление снаружи выбьет герметизирующие прокладки, вода хлынет внутрь. И Сэм утонет. А Бездушный Сэм как-то умудрится выбраться.

– Ты меня слышал, – ответил двойник. – Сложение путем вычитания.

Вода побежала по стенам, как слезы. Сначала она была прозрачная, но постепенно розовела, а потом капля за каплей сделалась темно-красной. Сэм решил, что стены заливаются кровью, но не мог понять, как так получилось и по какой причине.

– Дин тебе не нужен, – сказал Бездушный Сэм. – Ты был лучшим охотником без него. Успешным и беспощадным.

– Да уж, было супер, – горько сказал Сэм, вспоминая неудачное дело с Арахной^[33].

– Это марафон, Сэм, – отмахнувшись, проговорил двойник. – Если подумать хорошенько, охотнику нужны именно эффективность и беспощадность. Дин мешает. И потом, я не хочу, чтобы он был рядом, когда я займу твое место. Так что первым делом я его уберу.

– Ты не можешь причинить ему вреда.

– О, Сэмми, ты бы удивился, если б узнал, что именно я могу.

– Я тебе не позволю.

По мокрому бетону побежали трещины, в них просочилась кровь и полилась на пол. Лужицы соединялись в центре подвала, и скоро оказался затоплен весь пол. Лужа становилась все глубже.

– Я получу власть, – сказал Бездушный Сэм. – От тебя останутся воспоминания.

– Нет.

Сэм дернул веревки, которыми его запястья были привязаны к спинке стула за спиной. Лодыжки оказались примотаны к передним ножкам стула. Узлы не поддались. Сэм подумывал броситься на пол и сломать стул, но тогда он подставится на несколько секунд, а у двойника нож.

– Прими это, Сэмми. Ты не даешь Дину вернуться к Лизе и Бену. Он бы живо к ним сбежал, если б думал, что ты в состоянии прожить сам. Но пока ты жив, он не уйдет. Мы оба это знаем. И это оставляет мне лишь один выбор, – Бездушный Сэм хохотнул и постучал лезвием по ладони. – Ты меня благодарить должен вообще-то. Дин – лишний багаж, без него ты будешь быстрее путешествовать. И станешь лучшим охотником.

– С тобой покончено, – бросил Сэм. – Ты всего лишь игра воображения.

– Воображение – сильная вещь, – парировал Бездушный Сэм. – Особенно нынче, не находишь? Я чувствую себя... обновленным.

– Это еще что значит?

– Еще узнаешь. И быстрее, чем думаешь.

Сэм рванулся вперед, накренившись вместе со стулом и ожидая удара о пол, который позволит освободиться из пут до того, как Бездушный Сэм пустит в дело нож. Но удара не получилось.

Пол подвала разверзся перед ним зияющим провалом – таким же, как на парковке около минимаркета, но только мгновенным. Кровь жутким водопадом хлынула с краев. Бездушный Сэм, оставшись вне досягаемости, хохотал, а пол поглотил Сэма целиком.

Сэм проснулся от резкого сокращения мышц в руках и ногах. Во сне он все еще боролся с веревками, и когда те оказались происками воображения, конечности, внезапно очутившись на свободе, крупно дернулись.

В номере было темно. Братья опустили жалюзи, чтобы утреннее солнце позволило им перехватить несколько часов сна. После двух ночей без отдыха Винчестеры держались разве что на кофеине. Решив подышать свежим воздухом, чтобы в голове прояснилось, Сэм встал и, подойдя к изножью кровати, остановился: около соседней кровати спиной к нему стоял человек. Сэм едва не позвал по имени брата, но потом понял, что Дин спит. А потом в руке незнакомца блеснула сталь. Сперва он решил, что Мясник Барч каким-то образом пробрался за ними в мотель, но телосложение у чужака было другое, как и нож. Нож – не тесак.

«Быть такого не может, – подумал Сэм. – Я все еще сплю».

Сон во сне. Сон наяву?

Незнакомец, перехватив рукоять обеими руками, поднял нож над головой и приготовился нанести удар. Сэм метнулся через комнату. Он ждал, что подведут ноги, что провалится пол, что ковролин собьется и уронит его, но ничего подобного. И он почти успел помешать нападению. Когда лезвие пошло вниз, Сэм врезался в нападающего, и тело того было вполне осязаемым. От удара они оба повалились на пол. Еще до того, как Сэм разглядел лицо незнакомца и понял, что на него смотрит собственное лицо, он почувствовал, что в руках у противника ничего нет. Нож пропал. Бездушный Сэм улыбнулся ему.

– Слишком поздно, – сказал он.

И исчез.

***

Дин Винчестер в одиночестве вел «Импалу» сквозь грозовую ночь. Радио было включено на станции с классическим роком, но передавало больше помех, чем музыки. Сквозь шелест шин по мокрой дороге он слышал обрывки песен Сигера^[34], и «AC/DC», и «Skynyrd». Но неважно, какая песня играла, мерное «шшурх-шшурх» стеклоочистителей отбивало время с пылом нетрезвого барабанщика. Сквозь мешанину звуков раздался оглушительно четкий звонок сотового. Он взглянул на дисплей: Лиза Брейден. Дин покачал головой и принял звонок:

– Бен, давай не будем...

– Дин!

Голос Лизы – приглушенный, перепуганный. Дин, внезапно насторожившись, сжал руль.

– Лиза, что случилось?

– Оно в доме.

– Кто в доме? – быстро спросил Дин. – Лиза, кто в доме?

– Выглядит, как человек, – прошептала она. – Но не человек.

– Кто... что это?

– Дин, он тебя зовет. Говорит, что ему нужен ты, но он побалуется свежим мясом, пока ждет. Он знает, что мы здесь!

Дин перебрал десяток возможных монстров и остановился на одном варианте: гуль.

– Где вы?

– У меня в спальне, в шкафу. С Беном.

– Дин, быстрее! – голос Бена слышался будто издалека.

– Дин, нам страшно, – чуть не плакала Лиза.

Дин вдавил педаль газа в пол и уставился в заляпанное лобовое стекло, «дворники» трудились на максимуме. Видимость была паршивая: свет фар выхватывал метров пятнадцать, потом все тонуло в темноте. На пустынной дороге за все это время не появилось ни единого знака, а сама она казалась бесконечной и однообразной, сколько бы Дин не ехал. Впереди ничего, в зеркале заднего вида тоже ничего.

– Дин, где ты?

– Я... я не знаю.

– Долго ехать?

– Скоро... приеду так быстро, как смогу.

Дин начал озираться по сторонам в отчаянных поисках дорожного знака или номера дороги. Пусто. Он хоть в том направлении едет? Может, он спешит совершенно в другую сторону?

– Дин... он поднимается по лестнице, – быстро зашептала Лиза. – Я слышу его. Он стучит ножом по перилам.

Столкнувшись с неизбежным, Дин заговорил:

– Есть у вас там какое-нибудь оружие? Что-нибудь, что можно вместо него использовать?

– У меня времени не было, – отозвалась Лиза. – Я схватила Бена, и мы спрятались. Сейчас посмотрю... – судя по звукам, она принялась перебирать вещи. – Тут есть... вешалки...

– Проволочные?

– Пластмассовые.

– Еще?

– Ботинки, туфли... Дин, я не думала, что в шкафу потребуется оружие!

– Звони 911.

– Я пробовала. Сказали ждать, пока соединят. Дин, он убьет нас...

– Нет, – горячо возразил Дин. – Не убьет. Я не позволю.

Она снова зашептала:

– Слишком поздно. Он в комнате...

И тишина.

– Лиза! Лиза, говори со мной!

А потом она завизжала.

– Нет! – заорал Дин.

Он врезал кулаком по приборной доске и...

... и оказался в доме Брейденов, перед лестницей. Как только он ухватился за перила и сделал первый шаг, как на лестничной площадке появился темноволосый гуль, насвистывая что-то. В одной руке он держал окровавленный мясницкий нож, а пальцем второй трогал кончик, будто проверяя лезвие на остроту. Кровь запеклась и вокруг его рта.

– Почти вовремя, Винчестер, – приветствовал гуль. – Мне пришлось скрашивать себе ожидание. И я малость проголодался.

– Сукин сын!

Дин бросился вверх по ступеням. Тварь стояла спокойно до последней секунды, а потом попыталась полоснуть его ножом по горлу. Но Дин ожидал нападения. Одной рукой он перехватил руку гуля, толкнул и впечатал того в стену, а кулаком другой руки ударил его в живот, заставив согнуться пополам. Потом сжал его горло и стукнул головой об стену с такой силой, что затылок проломил гипсокартон. Оглушенный гуль не смог сопротивляться, когда Дин вывернул его руку с ножом так, что лезвие вонзилось глубоко в живот. Гуль схватил ртом воздух и подавился, на губах запенилась кровь. Дин схватил его одной рукой за воротник, второй – за ремень и швырнул с лестницы вниз головой. Крича от боли, с лезвием, все больше терзающим внутренности, гуль кубарем скатился по ступеням, пробив в одном месте перила, врезался в стену и рухнул на пол. Там он, постанывая, вяло завозился, слабо цепляясь за рукоять ножа. Дин сбежал по лестнице и на последней ступеньке вытащил из кобуры пистолет. Когда он стал над лежащим ничком телом, гуль открыл глаза и попытался сфокусировать взгляд на Дине, но не мог отвлечься от пистолетного дула.

– А последней трапезой стали... – начал он.

Дин быстро выстрелил ему в голову дважды.

А потом стоял в темноте, и тишину нарушало только его сорванное дыхание. Он готовился к тому, что ожидает его на втором этаже. Дин спрятал пистолет и провел ладонью по лицу, оцепенение медленно обволакивало тело. Он сжимал-разжимал кулаки, ощущая, будто стоит над пропастью, и если посмотреть вниз, оттуда выглянет безумие. Только через несколько секунд он расслышал отчаянные всхлипывания сверху.

Лиза!

Дин снова развернулся к лестнице и направился к ступеням, борясь с ощущением, что они исчезнут прежде, чем он поднимется. Для поддержки Дин ухватился за перила, и те бешено завихляли из-за стоек, поврежденных гулем при падении. С каждым шагом дышать становилось все труднее. Когда... если... он поднимется до самого верха, в доме наверняка не останется кислорода. С каждым тяжелым шагом Дин приближался к источнику звука. Он пытался спешить, но до смерти боялся того, что там обнаружит. Лестница будто накренялась, делаясь круче, но он шел вперед, твердо вознамерившись лицом к лицу столкнуться с последствиями своих действий, с ценой своего бездействия... С результатом своего отсутствия. Когда он дошел до верха, всхлипывания стали громче, беспорядочнее и – как такое только возможно? – еще безутешнее. Скорбный плач привел его в комнату Бена. Дин застыл в дверном проеме, дрожа и не находя в себе силы шагнуть вперед, в комнату. Лиза сидела к нему спиной, сгорбившись над...

Кровь на стенах.

Кровь на покрывалах.

Кровь на полу, около...

Дин накрепко зажмурился, чтобы не видеть...

Ведь если он откроет глаза, тоувидит...

Он отвернулся и...

Проснулся.

Дин проснулся в темной комнате мотеля, лежа на правом боку и дрожа от сдерживаемого горя, которое вынес из беспокойного сна. Ночью он упал на постель, даже не сменив мятую одежду, и заснул в тот же миг, когда голова коснулась подушки. Теперь он чувствовал себя так, будто его прокрутили в стиральной машине. Дин тихо охнул и спустил ноги на пол.

– Дин! – с неприкрытым облегчением воскликнул сзади Сэм. – Ты крутился.

– Что? – переспросил Дин через плечо.

– Ты возился. Крутился. Плохой сон?

– Мягко говоря, – отозвался Дин. – А ты чего? Заснуть не можешь?

– То же самое. Плохой сон.

Дин развернулся и увидел, что младший брат шарит ладонью по краю его кровати, будто что-то ищет.

– Если нужна мелочь для автомата, просто скажи, – озадаченно заметил Дин.

– Нет... не то. Я думал, тут дырка в одеяле. Померещилось, наверное.

Дин встал и повернулся к брату:

– Тут тебе не четырехзвездочный отель. Но я думаю, порванное постельное белье я бы заметил.

– Точно.

Сэм не шевелился. Выглядел он отстраненно. Потом провел пятерней по волосам и натужно выдохнул:

– Сейчас позднее утро. Что скажешь? Хлебнем кофейку и энергетиком догонимся?

– Сэм? Поговорить не хочешь?

– Нет, все нормально.

– Выглядишь неважно.

Сэм вздохнул. Дин подозревал, что брат хочет рассказать о чем-то, что его беспокоит, а потому стоял тихо и ждал, пока тот не соберется с мыслями.

– Я уже сказал, плохой сон. Больше на сон наяву похоже. Я... разговаривал с Бездушным Сэмом. Кажется, это он был. Он был мной. Но все равно чужак в некотором смысле.

– Разумеется.

– Не знаю, старик, – проговорил Сэм. – Может, это какой-то психологический побочный эффект от стены у меня в голове. Может, мне интересно, какой... какой он был. Но что делать? Вряд ли я смогу выкопать в инете что-нибудь по теме.

– Думаешь, стену царапаешь? – уточнил Дин. – Кас, возможно, сдюжит ее подлатать.

– Нет, я не про то. Я не помню ничего про... потерянное время. Или про то, что происходило в клетке с Михаилом и Люцифером. Просто, дело внем... в незнании.

– В этом определенно есть смысл, – рассудил Дин.

«Если тут вообще хоть в чем-то есть смысл».

ГЛАВА 18

Когда Дин остановил «Импалу» напротив дома №109 по Чейни-лэйн, рабочие трудились над упавшим дубом: один обрезал мелкие ветки и скармливал их дробилке, а второй мощной бензопилой распиливал ствол на сравнительно небольшие куски. Из-за хриплого рева дробилки и ритмичных взвизгиваний пилы Дин почувствовал, как подкрадывается сильная головная боль. Недостаток сна на пару с переизбытком кофеина – дерьмовое сочетание. Хорошо хоть похмелье не прибавилось. Хотя, Дин не думал, что от похмелья стало бы намного хуже.

Сэм нажал на дверной звонок, и они приготовили удостоверения. Мелинда Барнс вполне может решить, что они журналисты, сующие носы в семейную трагедию, и хлопнуть дверью им в лицо. С большей охотой она будет разговаривать с теми, кто пытается выяснить, что произошло. А на самом деле Винчестеры хотели поговорить с ее сыном.

Никто не отвечал.

– Может, звонок сломан? – предположил Дин.

Но наверняка из-за ревущих в нескольких метрах механизмов было не расслышать. Сэм начал стучать. Спустя несколько секунд молодая женщина с припухшими глазами открыла дверь и бросила взгляд на корочки.

– Что вам нужно? – громко спросила она, хмурясь от шума дробилки.

Дину сделалось интересно, раздражает ли ее постоянное напоминание о гибели мужа или она находит некоторое утешение при виде методичного расчленения его убийцы. В любом случае, Дин решил уступить расспросы брату.

– Мы хотим задать несколько вопросов, миссис Барнс.

– Не слышу, – она потрясла головой. – Зайдите в дом.

Хозяйка провела их в кухню, обставленную в стиле кантри: розовые обои в клеточку, белые шкафчики со стеклянными дверцами и светлый деревянный пол. Окна выходили на задний двор с установленным там многофункциональным деревянным детским городком: миниатюрная крепость, гимнастическая стенка, горка и качели. Ребенка на улице не было.

Мелинда Барнс уселась за кухонный стол и указала Винчестерам на стулья. Братья сели напротив.

– Вы из ФБР?

– Да, – ответил Сэм. – Мы очень сожалеем по поводу вашей потери. Мы зададим пару вопросов, а потом оставим вас в покое.

– Я вчера с полицией говорила, – Мелинда поднесла ладонь к дрожащему подбородку. – Не знаю, что еще можно рассказать.

– Ведем параллельное расследование, – объяснил Дин.

– Это был нелепый несчастный случай. Ужасное нелепое происшествие, только и всего, так?

– Мэм, вы, должно быть, в курсе о других… странных происшествиях за последние несколько дней.

– Мальчика сбила машина.

– Двоих уже, – поправил Дин.

– Двоих? – она помотала головой. – Нет, не слышала. Только в парикмахерской что-то болтали о гигантском аллигаторе.

– Это был ядозуб, – поправил Дин. – И гигантский тарантул.

– Какой еще тарантул?

– Красноногий.

– Смысл в том, – встрял Сэм, – что по нашему мнению, между всеми этими происшествиями имеется связь.

– Причем тут то, что случилось с Максом? Была гроза, и… и ветка пробила стекло. Макс просто оказался не в том месте не в то время.

– Правда?

– Да. Мы подумывали о том, чтобы подрезать ветки, потому что они скребли по стене. Пугали моего сына, Дэниэла. Макс сказал, что подрежет их… утром.

Мелинда быстро прикрыла рот ладонью и крепко зажмурилась. По щекам потекли слезы, и она поспешно стерла влажные дорожки и всхлипнула:

– Простите.

– Не стоит извиняться, мэм, – проговорил Сэм.

– Он стоял у окна, потому что ветки были слишком близко… проверял их, а ветер…

– Это ваш сын видел?

– Что? Конечно, он видел. Так все и случилось.

– Он вам рассказывал, что видел? – продолжал мягко настаивать Сэм.

– Нет… он об этом не говорит. Я сказала, что ему необязательно об этом говорить, – объяснила женщина. – Но я сама видела. Я услышала, как он зовет меня, и вбежала в комнату через пару секунд после того, как все случилось. Там… окно было разбито… и Макс лежал на полу, и там было столько крови, – она сделала глубокий дрожащий вдох. – Я на какое-то время забираю Даниэля отсюда. Позвонила сестре в Колорадо-Спрингс, и мы поедем…

– Я понимаю, как вы расстроены, миссис Барнс, – проговорил Сэм, – но нам очень важно поговорить с Дэниэлом…

– Нет! – Мелинда ожесточенно замотала головой.

– Он единственный очевидец.

– Нет! – повторила женщина, опустила взгляд на столешницу и принялась покусывать ноготь на указательном пальце, медленно покачивая головой. – Нет. Я не хочу, чтобы он снова проходил через это. Снова пережил то, что случилось с его отцом. Вы представляете такой ужас? Чтобы десятилетний мальчик увидел… увидел своего папу…

Сэм подождал, пока она возьмет себя в руки, и попытался еще раз:

– Мэм, что бы это ни было, что бы ни убило вашего мужа, мы не думаем, что это несчастный случай. И мы уверены, что подобные происшествия будут продолжаться, пока мы не выясним, что их вызывает, и не остановим это, – Сэм помолчал и продолжил мягко, но настойчиво: – Как жена и мать, вы ведь не хотите, чтобы подобное случилось с другой семьей, еще с каким-нибудь мальчиком или девочкой?

Мелинда все так же покачивала головой:

– Нет, разумеется, нет.

Наконец, она подняла влажные от непролитых слез глаза на Сэма:

– Но как мать, я не могу ввязывать в это своего сына.

– Все хорошо, мам, – послышался тихий голос из дверного проема.

– Дэниэл? – Мелинда снова поспешно вытерла глаза, выскочила из-за стола и положила ладони сыну на плечи. – Ты ведь лег спать в гостевой. Что ты тут делаешь?

– Не мог уснуть из-за шума, – ответил мальчик. – А потом услышал, как вы разговариваете.

– Они уже уходят, – женщина оглянулась через плечо. – Так ведь?

Сэм бросил взгляд на Дина, брат кивнул, и Винчестеры поднялись.

– Вы сказали, что можете остановить это? – Дэниэл Барнс выглянул из-за матери. – Правда?

Дину ребенок напомнил Бена.

– Да, – ответил он. – Правда.

– Тогда я хочу помочь.

– Дэниэл, не надо… – начала Мелинда.

– Я хочу, – уперся Дэниэл. – Ради папы.

Женщина всхлипнула и снова прикрыла рот рукой.

– Папа бы хотел, чтоб я был храбрым.

– Да. Да, он хотел бы.

– Тогда я расскажу.

Мальчик занял место мамы, Винчестеры снова сели, а Мелинда налила всем воды. Дин почувствовал, что ей просто надо было занять руки, иначе она бы просто обняла сына и не отпускала, пока они не уйдут. Быстро переглянувшись с братом и получив утвердительный кивок, Дин начал:

– Расскажи, что случилось, Дэниэл.

Мальчик отпил воды и обхватил стакан обеими руками:

– Ветки меня напугали. Они выглядели, как руки с длинными заостренными пальцами. По стенам и потолку прыгали жуткие тени. Я пытался заснуть, а ветки стучали в окно. Я боялся, что они хотят схватить меня, но твердил про себя «просто ветер и тени» и что нечего бояться, и заснул, – он снова отхлебнул из стакана. – И мне приснился страшный сон про дерево.

– Кошмар, – сказал Дин. – Жутко было, наверное.

Дэниэл кивнул:

– В моем кошмаре дерево было злое. Оно хотело убить меня, и его ветки были как руки и пальцы. Они пытались схватить меня. Тянулись через окно.

– Во сне, – уточнил Сэм.

– Да. А потом разбилось окно.

– Во сне? – спросил Дин.

– Нет, по правде. На самом деле разбилось. И меня разбудило, – он тяжело вздохнул. – Как будто мой страшный сон ожил.

Сэм и Дин обменялись многозначительными взглядами, но не стали прерывать рассказ.

– Дальше.

– Я перепугался, – продолжал Дэниэл. – Позвал маму, но пришел папа. Он вроде как рассердился, но я рассказал ему про окно. И тогда мы обнаружили, что свет не работает.

– Электричество отключали? – уточнил Сэм у Мелинды.

– Ненадолго.

– Он… папа… стоял возле окна. Попросил меня включить лампу, но она не включилась. А потом все случилось. Ветер сильно подул, и ветка пробила стекло…

– Дэниэл? – женщина обошла кухонный гарнитур и направилась к сыну.

– Все нормально, – мальчик выпил еще воды. – Ветка проткнула папу. Насквозь, вот здесь, – он постучал по груди. – Как будто специально. Как рыцари в бою.

Сэм угрюмо кивнул.

«Бедняге всего десять лет, черт побери», – подумал Дин.

– А потом дерево повело себя так же, как в моем страшном сне.

– В смысле? – подался вперед Дин.

– Оно двигалось. Целиком, – Дэниэл развел руки в стороны и поднял их. – Подняло себя. И папу над полом.

– О, Господи, – прошептала Мелинда. – Дэниэл…

– Папа был еще жив…

По его сдавленному голосу Дин понял, что паренек сдерживает слезы, ради своего старика пытается не расплакаться.

– И дерево… дерево заставило его… танцевать передо мной.

– Боже, – прошептал Дин.

Мелинда, наконец, подбежала к сыну, упала на колени и обняла его, уткнувшись лицом ему в грудь.

– Господи… Господи… – тихонько причитала она.

– Ветка раскачивала его взад-вперед, – говорил Дэниэл, хотя из глаз у него уже катились слезы. – Как марионетку.

– Ох, золотце, хватит… – прошептала женщина. – Пожалуйста, замолчи! О, Господи…

– Думаю, оно хотело напугать меня перед уходом, – Дэниэл положил ладонь на мамин затылок, успокаивая ее. – А потом дерево… стряхнуло его с ветки… и папина кровь брызнула на стекло… и он упал на пол, и я понял, что он… – мальчик шмыгнул носом и утерся рукавом. – Прямо как в моем страшном сне, – повторил он. – Злое дерево.

ГЛАВА 19

Сэм и Дин молча прошли мимо рабочих, которые за это время вполне продвинулись в уничтожении кровожадного дерева. Сэм почти жалел, что информацию пришлось выведывать у Дэниэла Барнса, ну разве если ради его матери. Кажется, рассказ про происшествие стал для парнишки чуть ли не катарсисом: до сих пор он держал все в себе. Теперь его маме, и так опустошенной событием, придется принять совершенно новую ужасную правду о смерти мужа. Интересно, сможет ли Мелинда Барнс поверить, что дерево намеренно убило ее мужа, или просто убедит себя, что Дэниэл неправ, что его версия событий порождена и без того буйным воображением.

Сэм уселся в «Импалу» и уставился неподвижным взглядом в ветровое стекло. Дин плюхнулся за руль и помедлил, прежде чем вставить ключ в зажигание.

– Бедняга. Ему, наверное, теперь до конца жизни будут кошмары сниться.

– Кошмары, – повторил Сэм. – Его мать даже не подозревала.

– А откуда ей знать? Обычно ты просыпаешься и вырываешься из сна. А тут ребенок просыпается, и его кошмар вместе с ним.

Сэм повернулся к брату. А что если тот, как он, пытался убедить себя, сон наяву про Бездушного Сэма – нечто другое, нежели психологические последствия от стены в мозгу?

– Может, такое по всему городу происходит. Страшные сны становятся реальностью. Люси говорила, что ей снятся кошмары про аварию, в которой погиб ее парень. А теперь машина вернулась.

– Люди бродят во сне и видят кошмары. Мужик бегал и приснил гигантского тарантула? Ты это пытаешься сказать?

– А если это работает не один к одному? – предположил Сэм. – Вдруг кошмары воплощаются в реальность и нападают на бодрствующих?

– То есть какой-нибудь рэндомный чувачок в уютной постели видит во сне гигантского тарантула, а тот появляется на маршруте Харви Даффорда и его лопает?

– Что-то в том духе.

– И чьи кошмары? – поинтересовался Дин. – Все видят сны.

– Если судить по прошлой ночи, – добавил Сэм, – только страшные.

Сэм вспомнил собственный кошмар про Бездушного Сэма. Еще один ночной кошмар, хоть и краткий, который, кажется, вторгся в реальность. Но этот сон не был первым про бездушного двойника – ему приснился похожий, но только нормальный (для него нормальный, по крайней мере) сон позапрошлой ночью. Второй сон был не таким. Но после того, как Дин проснулся целым и невредимым, Сэм убедил себя, что воплощение Бездушного Сэма ему примерещилось. Эксперты в области сна зовут такие случаи «ложным пробуждением». Дина не ранило мясницким ножом, этот нож не порезал и не проткнул постельное белье. До разговора с Дэниэлом Барнсом Сэм без лишних размышлений считал короткое видение сном наяву, по всей вероятности вызванным совокупностью недосыпа и часов, проведенных в борьбе с – как стало теперь известно – проявлениями кошмаров. До этого момента Сэм не воспринимал вероятность того, что сон может как-то менять реальность. Выслушав рассказ мальчика о напавшем на его отца дереве, он поневоле пересмотрел свой опыт. Получается, то, что происходит с жителями города, может с легкостью влиять на него самого и Дина. Иммунитета у Винчестеров нет.

– Выходит, надо думать о хорошем? – поинтересовался Дин. – Сэм, нельзя контролировать подсознание.

– Чувак, мы с тобой бомбы с часовым механизмом, – невпопад откликнулся Сэм. – Ядерные.

– Ты что такое говоришь?

– Если это происходит со всеми в городе, включая нас, то мы можем стать худшим, что произойдет, – Сэм покачал головой, пораженный возможностью того, что их подсознание выйдет из-под контроля. – Если в наших снах появится то, что произошло за все эти годы, Клэйтон-Фоллз утонет в крови, а то и апокалипсис нагрянет.

– Если ты прав, – проговорил Дин, – то пока мы не разберемся, спать нельзя.

Он завел «Импалу». По радио передавали «Changes» Боуи^[35].

– Сны видит куча народу. Как нам, блин, эту чертовщину разгрести?

– Может, стоит выяснить, почему она началась?

Они остановились позавтракать в кафе «У Си Джея», потому что, как заметил Дин, нет смысла пытаться что-то прояснять на голодный желудок. И снова местечко оказалось набитым до отказа, но скорость обслуживания оказалась на высоте, и всего через десять минут братья уже сидели в маленькой угловой кабине. Дин заказал блюдо, им же самим прозванное «путь к инфаркту» – яичницу, бекон и жареную картошку, а Сэм попросил кашу и кекс. Плюс еще перед тем, как заглянуть в меню, оба заказали по здоровенной чашке кофе. Официант, который представился Бобби Джин Тоддом и рассказал, как он жутко рад встретить взаправдашних агентов ФБР, принес их тарелки в мгновение ока. Многие посетители приглушенными взволнованными голосами обсуждали странные ночные происшествия. Некоторые видели растаявших в воздухе зомби, другие слышали о гигантских жуках-людоедах, а третьи сами ничего не видели и осведомлялись насчет трезвости, а то и рассудка очевидцев. Сэм был приятно удивлен, обнаружив, что лэптоп ловит сигнал, и, не отрываясь от еды, поискал новости о Клэйтон-Фоллз, забивая ключевыми словами «спать», «сны» и «кошмары». Ему повезло практически сразу же: в глаза бросилась подходящая статья, и он развернул компьютер к брату, чтобы тот мог взглянуть на экран:

– Местечко открылось с полгода назад. «Центр спокойного сна».

– Они лечат расстройства сна, – проговорил Дин, расправляясь с третьим «глазком» яичницы. – Почему бы им не создать парочку? Типа сумасшедший ученый за работой?

Сэм отпил кофе и дернул плечами:

– Не будем исключать и такую возможность.

Дородный мужчина с редеющей шевелюрой, вооруженный маленьким блокнотом, вошел в кафе и, не присев, направился прямиком к месту, где велись самые кипучие дискуссии. Сэм слышал, как он назвался Дарреном Нэшем, репортером из окружной газеты «Фремонт Леджер», а потом принялся задавать вопросы и делать объемистые заметки. Он недоверчиво покачивал головой, но на лице все равно играла улыбка человека, приобретшего выигрышный лотерейный билет.

– Пресса, – проговорил Сэм.

Дин бросил взгляд на репортера:

– Неудивительно. Но если только он не пишет для «Уикли уорлд ньюс»^[36], будет проблематично протащить эту фигню через редактора.

– Ну не знаю, чувак, – засомневался Сэм. – Свидетелей полно.

– Я не настроен на интервью, – возразил Дин. – И потом, я уже поел.

Как только он отодвинул пустую тарелку, Бобби Джин появился словно из-под земли:

– Еще что-нибудь, агенты?

– Счет, – отозвался Дин. – А, и еще два больших кофе с собой.

Сэм потащил брата к сомнологическому центру – стоящему особняком кирпичному зданию, похожему на скромную гостиницу или приличный мотель, хотя и без оригинального очарования заведений типа «ночлег и завтрак». Центр находился около ряда магазинов в торговом районе, менее чем в двух километрах от места, в котором остановились братья. Знак, прикрепленный к стене, изображал полумесяц и слова под ним: «Центр спокойного сна», а вторая строчка гласила: «Диагностика сна в Клэйтон-Фоллз».

– И это оно? – разочарованно уточнил Дин.

– А ты воображал жуткий старый дом?

– Посадили б что ли горбуна в приемной.

Однако в приемной их встретила симпатичная молодая женщина с черными, как вороново крыло, волосами, подстриженными под пикси^[37], одетая в платье-безрукавку в мелкую ломаную клетку. Лаура Броник – как значилось на золотистой табличке на столе – широко улыбнулась:

– Добро пожаловать в сомнологический центр!

– Да, я был неправ, – сказал Дин.

Улыбку чуть поблекла:

– Простите?

– Неважно, – Дин достал из кармана пиджака удостоверение. – Агент ДеЯнг и агент Шоу. Нам нужно поговорить с главным.

– У вас назначено?

– Мы сюда не спать пришли, – сказал Дин, но вполголоса добавил: – Хотя соснуть несколько часов было бы очень кстати.

– Мы ведем расследование, – вмешался Сэм.

– О, ну тогда… – она посмотрела на график рядом с клавиатурой. – У нас в это время дня мало персонала. Попробую позвать исполнительного директора.

Она надела гарнитуру с крохотным микрофоном и нажала на кнопку:

– Мисс Бессетт, здесь два джентльмена из ФБР. Нет. Не сказали. Хорошо. Спасибо.

Она сбросила вызов и снова улыбнулась:

– Придет через минуту. Присядьте пока, пожалуйста.

Сэм оглянулся через плечо на роскошный коричневый кожаный диван и кресла вдоль стены напротив. Они выглядели чертовски удобными, и Сэм не знал, как насчет брата, а сам он, просидев там хоть десять секунд, непременно бы уснул.

– Спасибо. Мы постоим.

Судя по взгляду, который бросил на него брат, Дин думал о том же.

– Удивительно, что вы работаете в субботу, – сказал Сэм.

– У нас есть пациенты с вечера пятницы на утро субботы, – ответила Лаура. – Мы закрыты в воскресенье и понедельник.

– Так здесь людям помогают спать?

– В Центре спокойного сна мы выявляем и лечим расстройства сна, – заученно и неизменно приветливо ответила она, потом пожала плечами и добавила уже от себя: – Сон очень важен. Знаете, говорят, если вы никогда не спите, вы сходите с ума.

– Правда? – заинтересовался Сэм.

Бездушный Сэм провел без сна больше года. Интересно, можно ли считать его сумасшедшим? Если так, вызвано ли помешательство отсутствием сна? Или отсутствия души – а вместе с ней и совести – достаточно для того, чтобы нормального во всех остальных отношениях человека посчитали спятившим? И если отсутствие сна действительно оказалось важным фактором, не повлияло ли оно и на Сэма? У них было одно на двоих тело. Могло ли долгое лишение сна оставить после себя последствия даже после возвращения души?

Лаура хихикнула:

– Ну, я не ученый. Просто прочитала где-то. Если вы не спите, то не видите снов. А если вы не видите снов, то съезжаете с катушек.

– Познавательно.

В холл через стеклянную дверь за регистрационной стойкой вошла величественная брюнетка – кроваво-красный деловой костюм, впечатляющие каблуки и очки в роговой оправе. Ее темные волосы были забраны в высокий узел, закрепленный отделанными драгоценными камнями шпильками. Сэм едва сдержал улыбку, когда брат, чуть ли не сделав стойку, шагнул вперед:

– Я агент ДеЯнг. А это мой напарник, агент Шоу.

– Приятно познакомиться, – она протянула руку. – Я Софи Бессетт, директор Центра спокойного сна.

Дин пожал предложенную руку и неохотно (так, по крайней мере, показалось Сэму) уступил место брату.

– Должна сказать, когда я сегодня проснулась, то в последнюю очередь ожидала визита из Бюро. Чем могу помочь?

– Это дело… э, национальной безопасности, – Дин понизил голос. – Мы расследуем серию странных происшествий в Клэйтон-Фоллз. Вы знакомы с тем, что творится в городе, мисс Бессетт?

Женщина коротко взглянула на секретаря, вскинула брови и снова повернулась к братьям:

– Я слышала кое-какие… необычные разговоры, но не особо верила. Хотите сказать, все это действительно происходит?

– Да, мэм.

– У нас в Центре ничего странного не происходило, если вы за этим. Правильно, Лаура?

– Все как обычно.

– Ясное дело, истории наших пациентов конфиденциальны, – продолжала директор. – Если у вас нет ордера, я не могу предоставить доступ к…

– Нас не интересуют истории пациентов, – перебил Сэм. – Нас больше интересует… Мы можем где-нибудь с глазу на глаз побеседовать?

– Офис, – немного неуклюже вмешался Дин. – Ваш кабинет. У вас ведь есть собственный кабинет?

Софи снисходительно ему улыбнулась:

– Естественно, у меня есть свой кабинет. Следуйте за мной.

– С удовольствием, – Дин скопировал ее тон, но все же прозвучало это несколько фривольно для деловой обстановки.

Когда они шли по коридору, Дин придержал брата и шепнул:

– В ней определенно есть что-то от сексуальной училки.

– Правда? Не заметил.

– Нет?

– Ну, разве что, когда ты продемонстрировал свое косноязычие.

– О.

– Может, она завлекает тебя в свои путы.

Винчестеры прибавили шагу и нагнали директора, когда она знаком пригласила их в просторный кабинет. Они расселись за закрытой дверью вокруг стола, и Софи осведомилась:

– Так пойдет?

– Не хочется раздувать панику, – проговорил Сэм. – Видите ли, мы расследуем вероятный террористический акт здесь, в Клэйтон-Фоллз.

– Терроризм? Здесь?

– Возможно, – быстро добавил Сэм. – Скорее в качестве потенциального испытательного полигона для более крупной атаки в большом городе.

– Ладно, информация достаточно настораживающая, но я все еще не могу понять, зачем привлекать к расследованию сомнологический центр.

– Мы подозревали, что дело в распыляющемся в воздухе галлюциногене, – объяснил Сэм. – Но теперь уверены, что все случаи связаны со сном.

– Ага, немного яснее.

– С кошмарами, точнее, – уточнил Дин. – А мы недавно узнали, что вы тут расстройства сна лечите.

– Агент… ДеЯнг, верно? Все сомнологические центры лечат расстройства сна.

– Мы подумали, что, вероятно, это не просто совпадение, что кошмары являются причиной различных происшествий именно в том городе, где располагается центр сна.

Директор сложила руки на лежащем перед ней ежедневнике – подчеркнуто строгая поза, которая, несомненно, только подогрела Диновы школьные фантазии.

– Сомнологические центры – достаточно распространенное явление, – взялась она за разъяснения. – Один из пятнадцати американцев испытывает апноэ^[38]во сне. В городе размеров Клэйтон-Фоллз может быть около тысячи людей только с этим расстройством.

– У вас, должно быть, уйма работы, – предположил Дин.

– К сожалению, часто к нам идут с не выявленными расстройствами.

– Вы лечите людей, страдающих от кошмаров?

– Не совсем, – она сдвинула очки на переносицу. – Мы не лечим людей только потому, что у них кошмары. Но беспокойно спящие могут испытывать удушье и тревогу. У некоторых остановка дыхания возникает множество раз за ночь. Физиологические симптомы недомогания вполне могут спровоцировать плохие сны.

– Но у вас нет причины заставлять кого-то их видеть.

– Конечно, нет, – возмущенно отозвалась директор и сделала глубокий вздох, чтобы успокоиться. – Возможно, я смогу оказать вам более эффективную помощь, если пойму, что, по вашему мнению, происходит?

– Это сложно, – ответил Сэм.

– Просто теория, – подхватил Дин.

– По нашему мнению, кошмары как-то… воплощаются в реальность.

– Вы шутите.

– Мы не знаем наверняка, как именно это происходит, – проговорил Сэм. – Сначала мы подозревали, что в рамках биотеррористического акта был применен галлюциноген, но эти воплощения убивают людей.

– Про наезд что-то было, – вспомнила директор. – Трагедия, конечно, но не ночной кошмар.

– Странно только, что после каждой жертвы автомобиль исчезал, – добавил Дин.

– Жертва не одна была?

– Еще одна вчера вечером. Та же машина и масса свидетелей, – ответил Сэм. – Мы и сами с агентом ДеЯнгом лично видели ночью несколько странных происшествий.

– И вы думаете, что они как-то связаны с ночными кошмарами.

– Мальчику снилось, что дерево за окном спальни хочет убить его. Проснулся в панике. Отец вошел в комнату и был убит пробившей окно веткой.

– И снова, трагедия, но она может оказаться просто ужасным совпадением, – возразила она. – Ночью была сильнейшая гроза.

– Машина, которая сбивает людей, была уничтожена год назад, – сказал Дин. – А теперь она вернулась. Новехонькая.

Директор пригладила волосы, заправила выбившиеся пряди за уши и покачала головой:

– Я не верю… по крайней мере, даже близко не так сильно, как вы, но могу предложить краткую экскурсию по нашему заведению, чтобы… убедить, что наш Центр не имеет ни малейшего отношения к террористическим атакам, какие бы они ни были.

Сэм открыл было рот отказаться, но Дин согласился, не успел младший брат и слова выдавить. Сэм, смирившись, рот захлопнул и побрел за директором к пустым спальням, которые по размерам оказались на порядок роскошнее, чем все мотельные номера, где Винчестерам доводилось останавливаться. Несколько раз он ловил себя на том, что зевает, борясь с желанием свернуться на одной из свободных кроватей и вздремнуть, а Дин с Софи пусть заканчивают экскурсию без него.

– Мы диагностируем и лечим множество распространенных расстройств сна, – рассказывала Софи Бессетт. – Синдром обструктивного апноэ сна, бессонницу, нарколепсию^[39], сомнамбулизм^[40]и храп.

– Как? – поинтересовался Дин. – Наблюдаете, как они спят?

– При помощи полисомнографии, изучения сна. Специалисты помещают на пациента датчики, которые записывают активность мозга, частоту дыхания и сердечных сокращений, движения тела. И всю ночь идет наблюдение за показаниями. Все данные интерпретируются нашим медиком, а потом переправляются к врачу пациента. Как правило, все действо занимает один день… в смысле, одну ночь.

– А какое лечение?

– Самый распространенный нехирургический метод – СИПАП-терапия. Пациент надевает маску, которая создает давление воздуха, и этот воздух держит дыхательные пути открытыми всю ночь. Облегчить положение может так же потеря веса. Или изменение позы сна. Например, использование клиновидных подушек, чтобы пациент не спал на боку.

– То есть, вы бы не стали, к примеру, колоть им экспериментальные препараты?

– Ни в коем случае!

– Было безумно интересно, – Дин подключил обаяние на полную мощность. – Не отказался бы обсудить все детально за ужином.

– Возможно, когда станет поспокойнее.

– Ну, разумеется, – отозвался Дин. – Отличная идея, – он похлопал по карманам и вручил директору визитку. – Если вдруг надумаете что-нибудь, что могло бы помочь нашему расследованию. Что угодно. В любое время дня и ночи.

Аккуратно удерживая карточку за края большими и указательными пальцами, Софи сверкнула соблазнительной улыбкой:

– Разумеется, агент ДеЯнг.

– Хорошо, – Дин откашлялся и кивнул: – Очень хорошо.

– Рада, что смогла помочь. А теперь позвольте вас проводить.

Возвращаясь к «Импале», Дин сказал:

– А я бы не отказался ее сон поизучать, – потом нахмурился и добавил: – Стоп. Как-то маньячно звучит.

– Есть немного.

– Ну, это я так. Что надо, мы посмотрели. Ничего плохого. Если только ты не заметил лабораторию безумного ученого, которую я прохлопал.

– Ну не знаю, Дин, – засомневался Сэм. – Все эти датчики на спящих… Может, они как-то записывают кошмары, а потом проигрывают их в городе.

– Ты же не всерьез…

Сэм ухмыльнулся и помотал головой.

– Это хорошо, – Дин снова вернулся мыслями к Софи и мечтательно присвистнул: – Как думаешь, она волосы распустит?

– Дин, расслабься, – широко улыбнулся Сэм. – Она просто развлекалась.

– Да она меня глазами раздевала.

– Все эти «не звони мне, я сама позвоню», сам знаешь.

И тут у Дина зазвонил мобильный.

– Ага! Шустро, – он взглянул на дисплей. – Дерьмо.

– Не она?

Дин помотал головой и принял звонок:

– Шеф Куинн? Проверяете, как дела, или?..

Винчестеры сели в «Импалу». Дин ждал, пока разговор не закончится, и только потом, нахмурившись, повернул ключ в зажигании.

– Чего он?

– Говорит, нам с тобой нужно кое-что объяснить.

– Он что, нас винит?

– А кто его знает. Он вообще почти всему не верит.

– Возьмешь его на себя?

– Чего? Тебе куда-то надо?

– Мне нужно кое с кем поговорить.

– Мне угадать?

– С Ольгой Кучарски, – ответил Сэм. – Все началось с «Чарджера», плюс он участвовал в двух наездах со смертельным исходом. А принадлежал ее погибшему внуку.

ГЛАВА 20

Дин высадил брата около дома Ольги Кучарски на небогатой южной окраине города, где участки были меньше и дома стояли кучнее. Если верить Люси Куинн, женщина редко выходила на улицу. Сэм отправился звонить в дверь, а Дин ждал в припаркованной на обочине машине. Спустя несколько секунд изможденная седая женщина в мятом бесформенном халате открыла и прищурилась на Сэма, а он показал ей удостоверение. Женщина нахмурилась, кивнула и пригласила его войти. Довольный, что брату не придется битый час ждать, пока хозяйка дома вернется из магазина, Дин поехал к Велкер-стрит, свернул налево, а потом направо, на Главную улицу. Муниципальную стоянку за мемориалом автомобили заполняли лишь на четверть. Учитывая день недели, Дин решил, что большинство работников разъехались на выходные.

Дин прошел мимо изогнутой стены, как раз в том месте, где застрелил порожденного кошмаром человека с Эболой. Бросив взгляд на асфальт, он подивился отсутствию крови – ни следа, как и в случае с зомби. При ярком дневном свете он почти поверил, что все ночные события – обычный страшный сон, но потом вспомнил расползшуюся плоть и кости Харви Даффорда, и ему стало интересно, смогли ли парамедики извлечь останки из асфальта. «Явно не без помощи отбойного молотка и экскаватора». В полицейском участке Дин сказал диспетчеру Милли, что его ждет шеф Куинн, и та, кивнув, пропустила его. Внутри так и рябило от людей. Дин заметил, по меньшей мере, двоих начальников смены и десяток патрульных, которые болтали и ожесточенно колотили по клавиатурам, распечатывая и складывая бланки и фотографии для отчетов. Сидя над разметанной грудой бумажек, офицер Джеффрис запоздало замаскировал зевок, когда увидел Дина.

– Безумная ночка выдалась?

– Выглядите паршиво, Джеффрис.

– Отпахал вчера двойную смену, – отозвался офицер. – Я сейчас не на дежурстве, но что-то подсказывает, что мне отсюда в ближайшее время не выбраться. А вы как? В этом костюме и спали?

– Сон для слабаков, – отозвался Дин. – А шеф Куинн?..

– В кабинете.

Дин постучался и подождал приглашения войти. Обставленный по-спартански кабинет казался еще более суровым с того первого раза, когда Дин его видел. Уютной атмосфере не способствовали так же и угрюмое выражение на лице Куинна, и его стиснутые кулаки, покоящиеся на стопке папок с полицейскими отчетами.

– Закройте дверь, – приказал шеф Куинн. – Садитесь.

Дин подчинился.

– Как ваша дочь?

Куинн метнул взгляд на выпускное фото на углу стола и нахмурился:

– Расстроена, ясное дело. Она потеряла хорошего друга. Уже двух. Но настаивает на своей смехотворной истории. Не уверен, что смогу помочь ей, пока не получу какую-нибудь достоверную информацию.

– Машину не нашли? – поинтересовался Дин, хотя прекрасно знал, что машины не существует, пока ее воплощение не появится в следующий раз. «Мужику надо поддакивать», напомнил он себе.

– Нет, – отозвался Куинн. – Может, стоит где-нибудь в гараже под брезентом. Но мне не за что зацепиться.

– Вы хотели видеть меня, – сказал Дин.

– Вас и вашего напарника. А он где?

– Прорабатывает версию, – Дин решил опустить подробности.

Строго говоря, Ольга Кучарски была скорбящей бабушкой, а не свидетельницей ожившего кошмара. Шеф мог бы и не одобрить, что они беспокоят старушку, которая не имеет прямого отношения к беспределу в городе.

– Я могу чем-то помочь?

– Можете начать с того, что расскажете мне, что за чертовщина творится в моем городе, – отозвался Куинн. – Половина офицеров утверждают, что видели зомби и гигантских монстров, атакующих жителей.

– Мы предупреждали насчет галлюциногена, – откликнулся Дин.

– И я был не особо настроен вам верить.

– А теперь?

– Теперь я склоняюсь к тому, что что-то заставляет людей видеть галлюцинации, но происходит что-то еще, – он похлопал ладонью по верхней папке. – Знаете, что там?

– Догадываюсь.

– Там фотографии человека, который выглядит, как полурастаявший фруктовый лед.

– Я видел лично. Гадость.

– Джеффрис мне рассказал, – продолжал Куинн. – А еще он мне рассказал, что два очевидца утверждают, будто всему виной нападение гигантского паука.

– Да, сэр. Тарантула.

– Это был не тарантул.

– Нет? А… – закивал Дин.

– Я так понимаю, здесь виноват галлюциноген. А вот чего янепонимаю, это что происходит на самом деле. Образцы забрали в лабораторию. Отчет я получу нескоро, но рискну и предположу, что там была какая-то кислота.

– Какое-то используемое в биотерроризме вещество, – поправил Дин, пытаясь сохранить серьезность ситуации, но так, чтобы консервативный полицейский принял версию.

Куинн щелкнул пальцами:

– Точно. Психотропный наркотик, призванный создавать ложное впечатление о происходящем. Чертовски подло, я вам скажу.

– Это одна возможность.

– Что меня смущает, так это масштаб атаки, – шеф Куинн задумчиво покивал. – Я в курсе, что вы спасли ребенка из провала около минимаркета. Хорошо сработано.

– Спасибо.

– А какого-то придурка раздавило собственной машиной.

– Я пытался его предупредить.

– Некоторые просто не умеют слушать.

Дин на момент свел брови: кажется, шеф случайно – или подсознательно – говорил о себе. Что бы не говорили ему офицеры, всему он настойчиво пытался отыскать собственное объяснение.

– У нас тут жуткая гроза, несколько оборванных линий и ужасный инцидент с деревом, которое погубило Макса Барнса. Ничего из этого в террористической активности не обвинишь. Дерево переместилось в центр улицы, и смысла тут никакого. Я бы сказал, дурацкая шутка. Зачем террористам двигать дерево? Провал? Они случаются и иногда чертовски огромные. Разве если вы подозреваете, что я поверю в какую-то подземную диверсию, так? Террористическая ячейка, существующая здесь годами и располагающая сообщниками среди строителей?

– И такое возможно.

Шеф Куинн побарабанил пальцами по груде папок.

– О чем-то задумались, шеф?

– Я говорил вам, что город у нас спокойный. И был таким. Но ведь это еще не все, верно?

Дин помотал головой:

– Пока мы не найдем… виновного. Нет.

Хмурый как туча Куинн подергал себя за мочку уха:

– В моем распоряжении капитан, четыре начальника смены, тридцать патрульных, парочка детективов и административный персонал. Более, чем достаточно, чтобы справиться с обычным уровнем беспорядков. Но оказывается, мои офицеры подвержены этим… галлюцинациям. Я попросил всех работать в две смены, пока не разберемся.

– Хорошая идея, – одобрил Дин.

Пока они с Сэмом не остановят то, что воплощает в жизнь кошмары, ситуация в Клэйтон-Фоллз будет только ухудшаться. А пока решение поднять всех на уши, как надеялся Дин, спасет несколько жизней.

– Хорошая, – эхом откликнулся шеф. – Да не очень.

– Вы не подумывали о введение комендантского часа? – предложил Дин.

Но чем больше он сам думал об этом, тем менее полезной казалась идея. Насилие это, вероятно, остановит, но люди не перестанут спать и видеть страшные сны. Ужасы перекочуют в дома, как случилось с семьей Барнсов.

– Недостаточно оснований, – не согласился Куинн. – Я не могу вводить комендантский час из-за какой-то призрачной угрозы. Грозы и провалы почвы? Нет, мы будем бороться активно. При помощи людских ресурсов.

– Людских ресурсов?

– Одна причина вашего визита кроется в том, что я звонил в Государственный патруль штата Колорадо.

– Да?

– Да. За подкреплением и поддержкой. Сегодня вечером прибудет еще с полдесятка человек. Может, больше. Отчитываться они будут, разумеется, передо мной. Я просто подумал, что вам стоит знать.

– Очень любезно с вашей стороны, шеф, – поблагодарил Дин. – Можно предложить кое-что?

– Слушаю.

– Пускай делают обходы парами.

– Зачем это?

– Потому что поодиночке они могут своим глазам не поверить, – объяснил Дин. – Сомнения могут стоить жизней. А вторая пара глаз, вероятно, изменит всю ситуацию.

Куинн согласно кивнул:

– Неплохая идея, особенно при том, что я их рассказам не верю. Может, галлюциноген повлияет на них по-разному.

– И это тоже, – неохотно подтвердил Дин. «Что угодно, лишь бы эффект был». – Еще что-нибудь?

– Пока все, – ответил Куинн. – Еще побеседуем.

– Хорошо, – Дин поднялся. – Насчет Люси…

– А что с ней?

– Она ведет себя осторожно?

– Она сейчас на работе, – отозвался Куинн. – Я сказал ей, чтобы после смены сразу шла домой и оставалась там.

– Хорошо, – в дверях Дин задержался. – А она послушает?

– Честно? Не знаю. Может быть. Я надеюсь.

– Я тоже.

Если «Чарджер» вернется в третий раз, нет сомнения, что Люси станет его целью.

Дин закрыл дверь с другой стороны и хотел уже прокладывать дорогу мимо собравшихся полицейских, но тут его окликнул Джеффрис. У его стола сидела молодая женщина-полицейский и рассматривала содержимое двух папок. Быстрый взгляд внутрь показал, что там лежали доклады о нападениях ядозуба и гигантского тарантула.

– Джеффрис? – приблизился Дин.

– Шеф сказал, что позвонил в Государственный патруль?

– Без обид, но вам понадобится любая доступная помощь.

– Да никто и не обижается.

Женщина встала и повернулась к Дину.

– Агент ДеЯнг, это старший офицер патрульной службы Карлин Филлипс, – представил ее Джеффрис.

Дин пожал предложенную руку.

– Вы ищите террористов по обвинению в этом? – она кивнула на папки.

– Такова наша рабочая теория.

Она подняла обе папки и недоверчиво покачала головой:

– Жутковато, знаете? Как в «Театре кошмаров».

На момент Дину показалось, что она наткнулась на настоящую теорию Винчестеров в обход легенды. Не может быть такого. Даже люди, которым подобное сообщают напрямую, не могут этого принять. Мысли Дина сразу перескочили на Софи Бессетт, и прошло пару секунд, прежде чем он понял, что и Джеффрис, и Филлипс смотрят на него, будто ожидая внятного ответа.

– К этому может иметь отношения используемое для биотерроризма вещество, оказывающее влияние на подсознание, – выдал Дин и понадеялся, что эта чушь прозвучала правдоподобно.

Сэму такие разговоры лучше удаются.

Он откашлялся:

– Как тут кофе?

Филлипс ухмыльнулась:

– На любителя.

– Три части аккумуляторная кислота, одна – кровельная мастика, – добавил Джеффрис.

– Беднякам выбирать не приходится, – отозвался Дин. – Показывайте дорогу.

***

Когда Сэм вошел в дом Ольги Кучарски, на ум ему сразу пришла мысль о пахнущем плесенью запустении. Темные занавески и жалюзи не пропускали большую часть света из окон, нижняя часть стен была обшита темными панелями, а верхняя обклеена тусклыми обоями с выцветшим до неузнаваемости узором. Вдоль стен стояли книжные полки из темного дерева, забитые старыми книгами в твердых обложках, заросшими пылью и плесенью, и громоздкие комоды, набитые бесполезными безделушками – стеклянными шарами со снежинками, керамическими рыбками, лягушками и черепахами, маленькими бутылочками с разноцветным песком, восточными веерами. Стеклянные дверцы защитили внутренности комодов от пыли, но все остальные поверхности выглядели так, будто их не протирали давным-давно. Сэм не удивился, что в доме не убрано: хозяйка ходила с трудом, наклонялась с одышкой, руки ее дрожали. По дороге по узкому коридору в кухню взгляд его упал на портрет Леха Валенсы^[41]в рамочке. Маленькая бронзовая табличка, привинченная к раме снизу, указывала даты пребывания Валенсы президентом Польши. Рядом в похожей рамке висела карта Польши. Отдельная книжная полка на противоположной стене, в отличие от возвышающихся рядом груд плесени, выглядела так, будто книги на ней читали или просматривали за последние десять лет, и все они касались Польши: многочисленные тома, посвященные истории страны, военной жизни и политическим лидерам, а так же фольклор и легенды, знаменитости, туризм, музыка, литература, спорт, география и демография, нашлось даже несколько поваренных книг. Старая женщина могла узнать все, что ей захочется, о стране своих предков. В маленькой кухне, где пола хватило только на стол и четыре стула, Ольга вытащила из подвесного шкафчика два стакана. Увидев, как трясутся у нее руки, Сэм подошел и предложил:

– Позвольте помочь?

– Знаете ли, я не беспомощна, – отрезала она.

– Я у вас в гостях, – ответил Сэм. – Хочу помочь.

– У меня нет этой дурацкой воды из бутылок.

– Из крана сойдет.

Ольга налила в оба стакана воды и поставила их на противоположные концы стола. Когда Сэм попытался подвинуть для старухи стул, она шлепнула его по руке:

– Хватит бойскаутских закидонов. С чем вы явились, юноша?

Сэм подождал, пока она закончит возиться со стулом: отодвинет его кулаком и осядет в явном изнеможении. Когда она справилась с рваным дыханием, он тоже сел и отпил воды. Центр стола занимали портрет в рамке и ваза несвежих цветов.

– Мне жаль беспокоить вас, миссис Кучарски, – начал Сэм. – Я надеялся, вы сможете ответить на несколько вопросов о вашем внуке.

– О Теодоре? Вы здесь насчет Теодора? Поздновато, не находите? – с горечью спросила она. – Они позволили ему умереть год назад.

– Кто позволил ему умереть?

– Его так называемые друзья, вот кто. Пустили его за руль после того, как он выпил. И еще эта девчонка. Дочка шефа. Тедди был слишком хорош для нее.

– Они все были в машине в момент аварии.

– Конечно, все, – она заговорила громче. – Но погиб только мой мальчик! Теодор был хорошим польским мальчиком. Он заслуживал лучшего, – ее рука так дрожала, что вода едва не выплеснулась через край поднесенного к губам стакана до того, как старая женщина отхлебнула из него. – Он был всей моей семьей. Если б они были настоящими друзьями, они бы не разрешили ему вести машину…

– Сожалею вашей потере.

Она молчала некоторое время, и Сэм уже хотел принести извинения и удалиться, но едва он собрался встать, как женщина снова заговорила.

– Он любил свою машину. Это все, что ему оставил отец. Когда Петр, мой сын, купил ее, я подумала, что это пустая трата денег. Но он восстановил ее по кусочкам. Занимался любимым делом годами. И Теодор очень заботился о ней, пока…

– Это был ужасный несчастный случай.

– Для Теодора ужасный, – поправила она. – Его так называемым друзьям хоть бы хны.

– Я так понимаю, травмы получили все.

Женщина, насмешливо фыркнув, отмахнулась:

– Травмы? Так, мелкие неудобства. И они легко отделались. У девчонки связи – еще бы, с отцом-шефом полиции. К ней особое отношение. А мальчики…

– А вы в курсе, что Стив Буллингер и Тони Лакоста оба мертвы?

– Что? Мертвы? – нахмурилась она. – Откуда мне было знать? Я не читаю газеты, а новости по телевизору так расстраивают. С чего бы мне их смотреть?

– Они оба погибли под колесами автомобиля. Водитель скрылся.

– Ха! Только представьте! – она покачала головой. – Как в том старом кино – «Почтальон всегда звонит дважды»^[42]. Может, они тоже должны были умереть в аварии, убившей моего Теодора? Как там говорят? Жить взаймы?

– Их сбила одна и та же машина. Тони прошлым вечером, Стива днем раньше.

– Что? Думаете, я их сбила? Я больше не вожу машину. Сажусь на автобус или прошу подвезти.

– Странность в том, – Сэм подался вперед, наблюдая за ее реакцией, – что машина – «Чарджер» шестьдесят восьмого. Красный с белой полосой на капоте.

Женщина снова нахмурилась, на этот раз озадаченно:

– Машина Теодора?

– Точно такая же.

– Быть такого не может. Машина на куски развалилась. Ржавеет на свалке. Я собственными глазами видела. Хотела забрать ее, но она… всмятку. Ее не восстановить.

– Не вспомните кого-нибудь, кто бы хотел отомстить?

– Я была его единственной семьей, – возразила женщина. – И я не в том состоянии, чтобы переехать кучку мелких хулиганов.

– Другие друзья?

– Он повернулся на этих троих. Не было больше никого. Я единственная, кому не все равно, что Теодор умер.

– Люси Куинн очень даже не все равно.

– Уверена, что именно это она и твердит направо и налево, – пренебрежительно парировала женщина. – Хочет, чтобы ей сочувствовали.

На нее напал припадок кашля, и бледное морщинистое лицо сделалось свекольно-красным. Сэм начал было подниматься, но она отмахнулась и отхлебнула воды.

Сэм опустился на стул, потянулся к фотографии на столе и развернул ее к себе: женщина с седеющими волосами улыбается рядом с мальчиком-подростком, наряженным в рубашку с галстуком, перед церковью.

– Это вы с Теодором? – удивился Сэм.

– Конечно.

– А когда фотографировали?

– Примерно… года полтора назад. Эта девчонка фотографировала. Подлизаться хотела. Но Теодор получился хорошо.

– Да, – медленно проговорил Сэм, отставив фото. – Да, хорошо…

Он бы в жизни не сказал, что женщина на фотографии и перед ним – один и тот же человек. Трагедии, болезни и стресс имеют обыкновение старить людей, но в этом случае эффект был невероятный. За полтора года Ольга Кучарски словно постарела на четверть века. Сэму кое-что пришло в голову, но он решил подойти к делу деликатно.

– Какие у вас были отношения с Теодором?

– Хорошие, – гордо отозвалась она. – Мы были одной семьей. Единственной семьей друг для друга. Мы заботились друг о друге.

– То есть, вы следили, чтобы он ходил в школу, делал уроки, достаточно спал…

– Разумеется.

– А он следил, чтобы вы заботились о себе.

– Естественно. Я иногда бываю забывчивой. Он напоминал мне принимать лекарство.

– Точно, – подтвердил Сэм. – Члены семьи заботятся друг о друге.

– Так и есть, – кивнула она. – У вас есть семья?

– Брат.

– Тогда вы понимаете.

Сэм согласно наклонил голову:

– Наверное, Теодор следил за тем, чтобы вы регулярно посещали врача.

– Разумеется. Он бы отвез меня куда угодно.

– Но сейчас вам приходится самой обо всем помнить, – заключил Сэм. – Когда вы в последний раз были у своего доктора?

– Я перестала ходить к доктору, – с горьким смешком отозвалась женщина. – Без Тедди мне уже все равно. Кому есть дело до одинокой старухи?

– У вас тут должны быть друзья. Соседи.

– Это не то же самое, – она снова отмахнулась. – И потом, единственного доктора, который мне нужен, я вижу каждую ночь.

– Простите?

– Хех! Ладно, пойдемте. Я вам покажу.

Сэм снова предложил хозяйке дома помощь, когда она тяжело поднималась со стула, и она снова отказалась. Оказавшись на ногах, она замерла, чтобы перевести дыхание и отпить еще глоток. Громко, почти с присвистом дыша, женщина снова прошла по узкому коридору. Но, не дойдя до двери, она свернула в темную гостиную с большим телевизором, вытертым диваном в зеленую клеточку за маленьким журнальным столиком и старым креслом-качалкой с салфеточкой у изголовья. Кресло-качалка стояло перед телевизором, а на столике размещались лампа, пульт и сложенная газета с программкой.

– Я неважно сплю, – пояснила женщина. – С тех пор, когда умер Теодор. Ворочаюсь в постели, потом прихожу сюда и смотрю телевизор, пока не задремлю. Он включен допоздна, когда я не могу уснуть.

Ольга Кучарски направилась к телевизору, а взгляд Сэма блуждал по стенам, на которых висело больше двух десятков фото Теодора Кучарски. По ним можно было проследить, как парнишка рос с младенчества до старшей школы. Наверное, большая часть фотографий попала на стену уже после смерти ее внука, сделав комнату храмом, в котором каждая фотография помогала женщине вспомнить, каким был Теодор в том или ином возрасте. На телевизоре между двумя вазами с цветами стояла еще одна фотография. Цветы были той же степени свежести, что и в букете на кухне.

«Наверное, она каждую неделю приносит свежие цветы из супермаркета».

Картина напомнила ему о пожаре на швейной фабрике, мемориале и всеобщей скорби, которую разделял весь город. Но здесь, в этом доме, Ольга Кучарски сражалась со своим горем в одиночестве.

– Начала его каждую ночь смотреть. Привычка. Он теперь мне как старый друг. Причем из нашего города. Я его встретила как-то в прокате около торгового центра. Вот откуда у меня это, – она указала на стену над телевизором, а точнее, на фотографию восемь на десять.

Эта фотография оказалась единственной в комнате, на которой был изображен не ее внук. Сэм подошел поближе, чтобы рассмотреть глянцевый рекламный снимок: мужчина, обряженный безумным ученым. Ему было, вероятно, за шестьдесят, хотя грим а-ля зомби мешал разглядеть наверняка: вздыбленные белые волосы, широко распахнутые глаза, длинный лабораторный халат, заляпанный искусственной кровью. В одной руке он держал колбу, наполненную зеленой светящейся жидкостью, испускающей струйки белого дыма, а другой указывал на невероятную мешанину, будто объявляя миру, что совершил какой-то сумасшедший прорыв. Эдакий момент «Эврика!» из второсортного фильма.

– Он тоже поляк, – прокомментировала миссис Кучарски. – Я попросила подписаться настоящим именем – «Йозеф Вичорек». Я знаю это имя из газеты. А народ по большей части знает его по телевизионному псевдониму. С тех пор, как погиб Теодор, это единственный, так сказать, доктор, который мне нужен.

Сэм посмотрел на нижнюю половину фотографии, где имя персонажа, которого играл Вичорек, было подписано алыми подтекающими буквами.

ГЛАВА 21

– Доктор Ужас? – переспросил Дин. – Серьезно?

– Ну, это ведь не настоящее его имя, – пояснила Карлин Филлипс.

Она стояла рядом с Дином в маленькой комнате отдыха по другую сторону кофейного автомата и прихлебывала из своего стакана так невозмутимо, будто кофе не прожигал дыру в ее желудке. Дину повезло не так сильно: напиток был дрянью редкостной.

– Я читала как-то раз, как его зовут. Сложно произнести и запомнить.

Джеффрис улыбнулся:

– А Доктор Зло так от зубов и отлетает.

– А «Театр кошмаров» хоть настоящий?

– Разумеется. Его уже пару лет показывают. Крутят ужастики поздно вечером, старые в большинстве своем, а Доктор Зло комментирует в перерывах.

– И он живет в городе?

– Да, но его не узнать без прикида под сумасшедшего ученого и ужастикового грима.

Дин бросил взгляд на установленный на съемной металлической подставке телевизор в углу:

– Программа передач есть?

– Разумеется, – ответила Филлипс. – Вон он. На микроволновке. Но передача не сейчас идет.

Дин схватил тонкий, сделанный из газетной бумаги журнал «ТВ Уикли» и просмотрел передачи за вчерашний вечер, потом за позавчерашний, и так к началу недели.

– Будь я проклят, – прошептал он и вскинул взгляд на полицейских. – Мне надо поболтать с этим мужиком.

– Знаете, к кому вам нужно? – вмешалась Филлипс. – К Милли, нашему диспетчеру. Доктор Ужас – ее двоюродный брат.

– Точно, – согласился Джеффрис. – У нее будет его адрес или телефон.

Дин бросил журнал на стол и заторопился на выход.

– Вы же не думаете, что он террорист? – окликнул Джеффрис.

Спеша по Главной улице к «Импале», Дин набрал брата:

– Сэм, я кое-что нарыл.

– И я, – отозвался Сэм. – Подбери меня около дома Ольги Кучарски.

Дин так и сделал и обнаружил младшего брата на обочине, нетерпеливо переминающегося с ноги на ногу. Как только Сэм оказался в машине, то начал рассказывать:

– Напрямую она здесь не при чем. Кажется, искренне удивилась, что Буллингер и Лакоста мертвы. Но она связана кое с кем, кто, возможно, за всем этим и стоит. Его фотка у нее на стене гостиной, среди кучи фотографий внука.

– Дай-ка угадаю, – перебил Дин. – Доктор Ужас.

– Что? Как ты?..

– Ведущий передачи под названием…

– «Театр кошмаров».

– Точняк. Я посмотрел программку за неделю. И знаешь, что обнаружил?

– Что в фильмах показывали безголового всадника, гигантского ядозуба и гигантского тарантула, – под изумленным взглядом брата Сэм добавил: – Миссис Кучарски – большая поклонница шоу. Я просмотрел у нее газету.

– Я достал кое-что, чего ты не смог, – криво улыбнулся Дин.

– И что же?

– Встречу. Типа.

– Как?

– Поговорил с его сестрицей Милли, – Дин взглянул на стикер, на котором Милли написала адрес. – Почти приехали. Доктор Ужас, он же Йозеф Вичорек, арендует здесь студию.

Он остановил машину около длинного кирпичного здания, в котором, если верить знаку на газоне, располагалась местная телекомпания. Хотя дверь была оснащена клавишной панелью и картридером, Дин все равно дернул за ручку. Заперто.

– По какому вы вопросу? – раздался из динамика голос.

Сэм разглядел над дверью камеру службы безопасности. Он достал удостоверение и поднес его к глазку. Дин нажал черную кнопку над динамиком:

– ФБР. Агенты ДеЯнг и Шоу. У нас назначена встреча с Йозефом… с Доктором Ужасом.

Секунду спустя раздался звуковой сигнал.

Дин снова дернул за ручку и открыл дверь. Они вошли в голубовато-серый вестибюль с серым затоптанным линолеумом на полу. Около ближней стены, по обе стороны от маленького серого столика, беспорядочно заваленного газетами, рядком стояли пластиковые серые же стулья. Дину показалось, что мир разом потерял все краски. В дальнем конце вестибюля, в кабинке из, кажется, пуленепробиваемого стекла, сидел охранник с обвисшими веками, кустистыми бакенбардами и заметным пивным брюшком.

– Он там королевские драгоценности, что ли, охраняет? – вполголоса поделился Дин с братом.

Охранник наклонился и заговорил в микрофон. Из укрепленных в верхней части кабинки динамиков донесся его скрипучий голос:

– По коридору первый поворот направо. Студия за второй дверью слева от вас. Если над дверью будет гореть красный свет, подождите, пока он не выключится.

Покончив с краткими указаниями, он нажал на кнопку на пульте. Соседняя с постом охраны дверь загудела. Дин открыл эту дверь и, прежде чем закрыть ее за собой и Сэмом, пожелал охраннику хорошего дня. Указания оказались верны: через несколько секунд братья нашли вход в студию, над которым и правда горел красный свет. Под лампочкой, прижавшись спиной к двери, стояла усталая на вид женщина лет тридцати пяти, прижимая к груди планшет. Когда Винчестеры приблизились, она повернула голову.

– Агенты ДеЯнг и Шоу, – представился Дин.

– Подождите минуту-две.

– Доктор Ужас там? – спросил Сэм.

– Переделывает записанные раньше кадры. Перфекционист.

– А вы?.. – уточнил Сэм.

– Сэнди ДеСио. Его продюсер, технический директор, иногда сценарист и временами режиссер. Мы в большинстве своем занимаем сразу несколько должностей.

– Шоу национальное?

– Да, если у вас на кабельном или спутниковом есть Эн-эм-си.

– Вы не обижайтесь, – сказал Сэм, – но я никогда не слышал ни про Доктора Ужаса, ни про «Театр кошмаров».

– «Театр кошмаров», по сути, не передача, – объяснила женщина. – Эн-эм-си – это канал, по которому кино показывают круглосуточно. Поздно вечером там показывают старые фильмы ужасов, и руководство решило, что нужно добавить немного… ну не знаю… перчинки. У Джо… у Йозефа есть друг на канале. Так что он узнал, что им нужно, отправил пробную запись и получил работу. Мы предварительно просматриваем фильмы и записываем вставки, которые выпускают в эфир в перерывах.

– Вставки? – переспросил Дин.

– Точнее говоря, короткие комментарии о том, что происходит в фильме, перед рекламой и после ее. Мы записываем пятнадцать-двадцать отрывков для каждого кинопоказа. Получается всего двадцать-тридцать минут в зависимости от длительности фильма.

– Получается, будто зритель смотрит кино вместе с Доктором Ужасом, – подытожил Сэм.

– Именно так, – согласилась Сэнди. – Выходит, Доктор Ужас представляет фильм, а потом комментирует его в течение показа. Конечно, сумасшедший ученый в качестве телеведущего – это броско и вульгарно, но рейтинги повысились на двадцать процентов.

Сэм повернулся к брату:

– Ольга Кучарски говорила, что Доктор Ужас ей чуть ли не другом стал.

– Его фанаты в Клэйтон-Фоллс так и думают, – подтвердила Сэнди. – Городская знаменитость. Местная гордость.

– Безумный ученый по соседству, – добавил Дин.

– Точно, – Сэм выдавил улыбку. – Весело-то как.

– Ты не представляешь.

Не обращая внимания на озадаченный вид Сэнди, Дин указал на лампочку над ее головой, которая уже погасла.

– О, да, – она быстро улыбнулась. – Замечательно. Пойдемте.

Вслед за Сэнди Винчестеры вошли в студию. Аппаратная за стеклом справа была обращена к трем камерам на снабженных колесиками штативах. Перед камерами открывалась лаборатория безумного ученого, состоящего из единственной комнаты с тремя псевдокаменными стенами. На переднем плане располагался огромный лабораторный стол, уставленный всяческими пробирками, мензурками и колбами с разноцветными жидкостями. Здесь же стояла бунзеновская горелка^[43]. У стены громоздилось стимпанковское переплетение стеклянных трубочек, измерителей, отполированных металлических и медных трубок, колесиков, приборов и рычагов. В соответствии с названием шоу все это устройство выглядело вполне рабочим и слегка зловещим, хотя металлические детали наверняка представляли из себя раскрашенную пластмассу.

Два оператора сгрудились вокруг низенького лысого человечка с гарнитурой.

– Эл Дорнфелд, наш помощник режиссера, – сказала Сэнди.

Затем она провела братьев к загримированному под труп мужчине, который щеголял грязными защитными очками, белым лабораторным халатом и черными перчатками до локтей.

– А это… это наша звезда. Доктор Ужас.

Мужчина снял перчатки и протянул руку:

– Зовите меня Джо, – попросил он с очаровательной улыбкой, которая испортила весь эффект от грима. – Я только перед камерой сумасшедший ученый, возвращенный из мертвых собственными дьявольскими экспериментами.

– Агенты ДеЯнг и Шоу, – поприветствовал его Дин.

– Правильно, – сказал Джо. – ФБР. Представить себе не могу, зачем, но Милли сказала, что у вас ко мне вопросы.

– Отвлекись на секундочку, – встряла Сэнди. – Нам надо будет обговорить график, когда ты закончишь с джентльменами, – она хлопнула его по плечу и ушла в аппаратную.

– Конечно, Сэнди, – крикнул ей вслед Вичорек и шепнул Винчестерам: – Я иногда вывожу ее из себя, сам знаю, но репутация у меня такая на экране. Имидж.

– Мистер Вич… Джо, – начал Сэм. – Вы знаете, что творится в городе?

– Я очень занят на передаче, – отозвался Вичорек. – Нас каждую ночь крутят. Так что я нечасто смотрю новости или читаю газеты. Но что-то слышал про разрушения после грозы, перебои с электричеством и большой провал около универмага. А еще наезды. Два за двое суток. Просто кошмар. Ах да, и еще кто-то говорил, что мужчина погиб, свалившись с дерева.

– Мужчина был убит деревом, – поправил Дин.

– То есть, он не падал? Боюсь, я не совсем…

– Дерево закололо мужчину, – разъяснил Дин.

– Мой слух уже не тот, – посетовал Вичорек. – Вы только что сказали «дерево закололо мужчину»?

– Веткой, – уточнил Дин. – Но мы здесь не затем.

– Слава небесам. А зачем?

– Несколько полицейских и мы с агентом ДеЯнгом были свидетелями и других происшествий, имеющих отношение к вашему шоу, – принялся рассказывать Сэм. – Мужчину убил гигантский тарантул. А за ночь до того на другого мужчину напал гигантский ядозуб. Тем же вечером трех подростков преследовал безголовый всадник.

По мере того, как Сэм говорил, улыбка Вичорека все таяла и таяла, но потом он расширил глаза, захихикал и в восторге захлопал в ладоши:

– Ага, это шутка, да? Скрытая камера. Сэнди решила отыграться, так?

– Кроме шуток, – возразил Дин. – Двое местных наблюдали нападение гигантского тарантула.

И снова улыбка Вичорека постепенно увяла, но уже куда быстрее. Он перевел взгляд с Дина на Сэма и обратно:

– Или вы первоклассно изображаете морды кирпичом, или… Похоже, вы в самом деле не шутите.

Он оперся ладонью на край лабораторного стола и глубоко вздохнул:

– Но это ведь обычные ужастики, безобидное развлекательное кино… Не понимаю. Все в них ненастоящее. Не может быть настоящим. Чистой воды выдумка.

– Что-то заставляет кошмары оживать, – сказал Сэм.

– И нам надо знать, не являетесь ли этим чем-то вы, – добавил Дин.

– Я? Как я… Как вообще кто-то на такое способен?..

– Вы никого необычного в последнее время не встречали? – спросил Сэм. – Странных старых монет не находили? Не пересекались с любопытными старыми вещицами? В наследство ничего непонятного не получали?

– Что? Нет. Ничего подобного. У меня каждый день одно и то же: просматриваем фильмы, пишем сценарий для вставок, потом грим, реквизит, репетиции, запись, монтаж. Может, по телевизору и выглядит странно и сюрреалистично, но для нас это… рутина. Банальная рутина даже.

Дин взглянул на брата:

– Есть идеи?

Сэм кивнул и повернулся к Вичореку:

– Вы помните женщину по имени Ольга Кучарски?

– Ольга? Ольга Кучарски? Нет. А что, должен?.. Постойте-ка… Ольга… немолодая такая? Ха! Ну, я и сказанул! Сам не мальчик уже. Но я помню, что встречал ее, когда появлялся на публике. Она очень много внимания уделяет своему польскому происхождению. Кажется, обрадовалась, когда узнала, что я тоже поляк. Попросила меня подписать полное имя на фото и сказала, что оно займет почетное место в ее доме.

– Да, именно эта леди, – подтвердил Сэм. – Вы еще с ней как-то общались?

– Общались? Да нет, ничего такого. Она просто фанатка передачи. Сказала, что смотрит ее каждую ночь, – он дернул плечами. – Думаю, на том мероприятии я встретил ее в первый и единственный раз. Но впечатление она оставила.

Дин посмотрела на брата, и тот едва заметно пожал плечами. Они оба зашли в тупик.

– Разрешите полюбопытствовать, док, – проговорил Дин. – Над каким фильмом вы сейчас работаете?

Вичорек просиял:

– Ах, это будет невероятно эффектный фильмец об инопланетном вторжении. Про пришельцев, у которых клешни, как у лобстеров. Они ими вскрывают черепа землян и гибким хоботком высасывают мозг.

– Да вы издеваетесь, – пробормотал Дин.

– И как нам их убить? – спросил Сэм.

– Если я расскажу, будет неинтересно фильм смотреть.

Дин закатил глаза:

– Да нам наплевать на чертов фильм!

– А, ну да, конечно, – Вичорек нахмурился. – Пули их экзоскелеты не берут, так что Национальная гвардия уничтожает их из огнеметов. Короче, поджаривает. Там еще в конце шутка про эти специальные фартучки^[44].

Дин повернулся к брату:

– Чувак, у нас в багажнике нету огнеметов.

– Будем импровизировать, – отозвался Сэм. – Возьмем аэрозольные баллончики и зажигалки.

– Стойте, – Вичорек схватил Сэма за руку. – Думаете, эти твари из ужастиков оживут?

– Людям снятся страшные сны, – проговорил Сэм. – Проявятся где-нибудь в городе.

Вичорек выглядел так, будто хотел попросить у Винчестеров удостоверения и приглядеться к корочкам повнимательнее, но передумал.

– Даже если так, пришельцы не проблема.

– Почему это? – поинтересовался Дин.

– Мы записываем эпизоды за неделю, – объяснил Вичорек. – Это кино никто не увидит до следующей субботы.

– Это хорошо, – одобрил Сэм. – Одним кошмаром меньше.

– Если они, конечно, кому-нибудь из команды не приснятся.

– Просто здорово, – прокомментировал Дин.

– Я бы не стал волноваться. Мы просматриваем фильмы столько раз, когда работаем над сценариями, что весь эффект теряется. Если тут кому и снятся кошмары, то про дополнительное рабочее время и дедлайны.

– Спасибо за помощь, – поблагодарил Сэм. – Стоп. А сегодня что по плану?

– Ах да! Волки.

– Оборотни? – осторожно уточнил Дин.

– Нет, обычные волки, – успокоил его Вичорек. – Разве что чуть побольше. И их целая стая. И… они все бешеные. Врываются в маленький городок и рвут…

– Мы уяснили в целом, – перебил Дин. – Спасибо.

Когда Винчестеры направились к дверям студии, Вичорек снова их окликнул:

– Слушайте, я просто не могу не думать, как это все безумно звучит. Честное слово, мы вообще ничего не меняли. Я вообще не представляю, как подобное возможно…

– К чему вы клоните? – поторопил Дин.

– Если то, что вы рассказали, правда, а у меня нет причины в этом сомневаться, я просто не могу проигнорировать факт, что происходит необъяснимое, причем оно как-то связано с моей передачей. Гигантский тарантул, напавший на человека…

– Хотите взглянуть на полицейские фото полупереваренной жертвы?

– Нет, я и так верю. Я пытаюсь сказать, что несу какую-то часть ответственности за то, что здесь творится. Я хочу помочь, но… – он вздернул плечи и развел руками. – Не знаю, чем.

– Хотите помочь? – переспросил Дин. – Убедите канал не ставить фильм про волков.

– Не ставить?

– Замените его, – предложил Сэм. – Пусть поставят «Лесси возвращается домой»^[45]или что-нибудь в том духе.

Вичорек поджал губы:

– Попробую. Но не знаю, поверят ли они мне. Или, послушайте… Может, не ставить выпуск в эфир в этом городе?

– Делайте, что получится, – сказал Дин.

– Попробую, – повторил Вичорек. – Но суть кошмаров такова, что они повторяются.

– Мы знаем, – отозвался Сэм.

– О, и я поговорю с Милли. У нее есть записи всех экстренных звонков. Может, пригодится.

– Валяйте, – бросил Дин.

Мыслями он уже был в недалеком будущем, в котором им с Сэмом, по всей вероятности, предстоит отстреливать бешеных волков. По крайней мере, волки – в отличие от инопланетян с клешнями – не были пуленепробиваемыми. Выходя из студии, Дин оглянулся: к Вичореку подошла Сэнди и принесла ему полотенце, чтобы стереть грим. Телеведущий смотрел вслед Винчестерам, но взгляд его казался рассредоточенным, затерянным в мыслях – эдакий задумчивый зомби.

Братья вышли в фойе.

– Надумал что-нибудь? – поинтересовался Дин. – Потому что у меня ноль.

– Что бы тут не происходило, оно связано с Доктором Ужасом и Ольгой Кучарски, – проговорил Сэм. – Все началось с ядозуба, безголового всадника и «Чарджера». Если эти двое не имеют прямого отношения, то что-то использует их.

– А что рапторы? И провал. И зомби-нацисты?

– Он же сказал, что кошмары повторяются, – ответил Сэм. – Мы просмотрели передачи только за одну неделю. Может, фильмы про все остальное показывали две недели назад. Или… может, и нет. Не знаю.

Выйти из здания оказалось намного легче, чем попасть внутрь. Охранник едва поднял на Винчестеров глаза, когда они пересекли фойе и вышли на улицу. Около машины Сэм остановился и взглянул на брата поверх крыши «Импалы»:

– У меня идея.

– Весь внимание, Сэмми.

– Положим, что Ольга Кучарски – нулевой пациент^[46].

– Допустим.

– Самое значительное событие в ее жизни – смерть внука, – продолжал Сэм. – А двое людей, которые находились рядом с ним в момент смерти, убиты машиной.

– Правильно. Все ниточки опять к ней ведут?

Сэм мотнул головой:

– Не напрямую. Но что-то послужило причиной. Что-то, связанное с аварией. Я что-то упускаю.

– Похоже, предстоит расследование.

– Я позвоню Бобби. Пускай про кошмары поищет.

– Хорошо.

– Потом ты отвезешь меня к «Фремонт Леджер». В интернете материалов маловато. Хочу посмотреть статьи в хранилище касательно автокатастрофы.

– Осторожнее с тем репортером… Нэшем, – предостерег Дин. – Только наших фоток по всей газете и не хватало.

– Точно.

– А пока ты будешь в редакции, мне надо кое-что проверить.

– Что именно?

– Последнего выжившего, – ответил Дин. – Люси Куинн. Насколько я вижу, у нее на спине висит здоровенная мишень.

ГЛАВА 22

– Я удивлена, что вы пригласили меня сюда.

– А я удивлен, что вы пришли, – улыбнулся Дин.

– Это фирменное для ранних пташек? – Софи Бессетт бросила беглый взгляд на ламинированное меню кафе «У Си Джея», которое она сдернула с проволочной подставки рядом с раздатчиком салфеток.

– Я пропустил обед, – сказал Дин.

– А разве агентам ФБР не выдают деньги на служебные расходы?

– Вы же знаете, каково сейчас. Сокращение бюджета, – объяснил Дин. – И потом, я не уверен, по делу я тут или ради удовольствия.

– О, – отозвалась Софи. – Определенно, по делу.

– Жаль. Но тут замечательные чизбургеры.

– Я слышала, – сказала Софи. – И пока сумела противостоять соблазну.

– Мы все еще про чизбургеры говорим?

Она обаятельно улыбнулась:

– Все еще. Да.

– Ясно.

– Я так полагаю, кризис еще не миновал?

– К сожалению, нет.

Люси Куинн, в фирменном темно-синем с красными пуговицами жилете закусочной, подошла к их кабинке и поставила на стол два стакана воды.

– И снова здравствуйте, агент ДеЯнг. Выбрали что-нибудь?

Софи откашлялась:

– Салаты у вас подают?

– Салат по-домашнему, – Люси слегка пожала плечами. – Нормальный. Ничего сверхъестественного.

– Пойдет. И к нему приправу из уксуса и оливкового масла.

– Чизбургер с картошкой, – заказал Дин. – Леди даже не догадывается, что теряет.

Люси улыбнулась и, достав из кармана жилета, блокнот и ручку, быстро записала заказ:

– Закуски? – когда Дин и Софи отказались, она проговорила: – Хорошо. Все будет готово через несколько минут. Или салат прямо сейчас принести?

– Все вместе, – ответила Софи.

Когда девушка отошла, Дин осведомился:

– Не кажется знакомой?

– Кажется. Насколько я знаю, она дочь шефа полиции.

– Вы ее знаете только поэтому?

– Да, – Софи посмотрела на него с подозрением. – Вы к чему ведете?

Дин полез во внутренний карман пиджака и достал список имен, который написал, пока ждал прихода Софи. Он развернул бумажку и, положив ее на стол, разгладил сгибы и развернул так, чтобы женщина могла прочесть имена.

– Это список подозреваемых в терроризме? – заинтересовалась она.

– Нет. В смысле, скорее всего, нет.

– А что тогда?

– Слушайте, я знаю, как вы беспокоитесь о конфиденциальности пациентов, но я хочу, чтобы вы прочитали этот список и сказали, есть ли в нем знакомые имена.

– Не скажу, что мне по нраву эта идея.

– Читайте список, – велел Дин. – Если вы не знаете ни одного из них, ничего страшного.

– А если знаю?

– Я могу достать судебный приказ. Но давайте обойдемся без крайностей.

Она вздохнула:

– Вы понимаете, что я лично никого не лечу? Да половина этих людей может оказаться пациентами, а я буду в полном неведении.

– Верится с трудом.

– Верьте, во что хотите, – но Софи изучила имена, ведя наманикюренным указательным пальцем сверху вниз так медленно, что было ясно, что она честно пытается их вспомнить.

Дин пристально наблюдал за ее пальцем, ожидая увидеть предательскую заминку, но каждому пункту уделялось совершенно одинаковое время.

– Нет, – в конце концов отрезала Софи. – Ни одного знакомого имени.

– Что ж, стоило попытаться.

– Кто они?

– Очевидцы и пострадавшие, – сказал Дин.

В этот список он не включил только Люси Куинн: хотел увидеть, как Софи отреагирует, увидев ее лично. Но из ее реакции – а точнее, отсутствия реакции – не удалось вынести ничего полезного. Когда Люси принесла тарелки с едой и ушла, Дин проговорил:

– Кажется, я тут все-таки ради удовольствия.

– Мечтайте, – отозвалась Софи, но дружелюбно улыбнулась и занялась салатом.

Надеясь, что Сэму больше повезет с газетами, Дин со смаком вгрызся в чизбургер. «Она и вправду не знает, что теряет» – подумал он. И все еще имел в виду исключительно чизбургеры.

***

Вполне предсказуемо, хранилище «Фремонт Леджер» располагалось в подвале офисного здания. Служащий помог Сэму найти выпуски газеты годичной давности, переведенные в микрофиши^[47]. Сэм начал просмотр материалов за две недели до аварии на случай, если ей предшествовало что-то необычное, но ни в одной статье не упоминались ни мальчик, ни его бабушка. События самой аварии освещались минимально: полицейские заметки и только. Но в последующие дни появились более подробные статьи, некоторые содержали фотографии Ольги Кучарски с внуком. И снова, глядя на снимки, Сэм подивился, какой слабой и болезненной выглядела женщина, с которой он разговаривал пару часов назад. На этих фотографиях она бы запросто сошла за собственную дочь. Сочувствующий репортер расспрашивал ее после аварии о Теодоре, и она называла внука «хорошим польским мальчиком» не единожды. В статье говорилось о том, как она гордится своим польским происхождением, и о том, как ее муж умер от болезни до переезда в Соединенные штаты. Фотографии места аварии показывали разбитый «Чарджер», который буквально сложился в гармошку. Сэм покачал головой: странно, что остальные трое подростков вообще умудрились выжить. Остальные заметки посвящались вождению в нетрезвом виде и употреблению алкоголя несовершеннолетними, перетекая в разряд публицистики. Теодор стал сказочкой-пугалкой для городской молодежи, а менее чем через две недели аварию в прессе освещать перестали. Сэм просмотрел микрофиши за месяц вперед и не нашел больше ничего ни про Ольгу Кучарски, ни про ее внука. Как будто Теодора Кучарски вычеркнули из общественного сознания.

Микрофиш за последние шесть месяцев не было. По словам служащего, недавние заметки переводили еще и в цифровой вид, но пока доступа к ним не имелось. Сэм взялся за текстовые копии времен пожара на швейной фабрике. В огне погибло более тридцати работников. Газеты много писали об этом: заголовки о взрыве, который привел к пожару, о сбое в системе пожаротушения, о причине и виновниках возгорания, а также протокол инспекции и краткие биографии погибших. В течение многих недель после пожара печатались статьи и подробные очерки о жертвах, практически мини-биографии всей жизни каждого из них. Сэм продолжал читать и нашел еще больше популярных статей: как семьи справлялись с потерями, как изменяли свою жизнь, меняли приоритеты; сыновья и дочери возвращались домой из колледжей либо переходили на другой факультет, шли добровольцами на помощь раненным, а один старшеклассник решил стать врачом. Статьи призывали к постройке мемориала, содержали дискуссии относительно его расположения, внешнего вида, строительства и открытия; споры о том, расчищать ли развалины, сохранить, или перестроить в церковь либо общественный центр. Просматривая последнюю порцию статей, Сэм вспомнил об электронном архиве, который он читал до того, как они с братом прибыли в город. Он вернул материалы на полки и вышел из здания, поблагодарив на обратном пути предупредительного служащего.

Если стать на место Ольги Кучарски и посмотреть на обе трагедии, можно понять, как она чувствовала себя, осознав, что Теодора забыли. В последние полгода город разделял общую скорбь, и всеобщее горе исключило ее, потому что ее личная скорбь была слишком обособленной. Кошмары начали оживать в годовщину смерти ее внука, в годовщину, о которой забыли или предпочли проигнорировать все, кроме Ольги Кучарски. По крайней мере, ей так показалось самой. Но оживающие кошмары так просто не проигнорируешь – они продолжают захватывать и привлекать внимание горожан. Вот поэтому Сэм и назвал Ольгу Кучарски нулевым пациентом. Но даже если она и запустила цепочку событий, то явно сделала это случайно. Или подсознательно. Ее жизнь сосредоточилась на двух вещах – ее внук и ее происхождение. Даже репортер из «Фремонт Леджер» заметил это так же, как Сэм, только-только войдя в дом, заметил портрет Леха Валенсы, карту Польши и множество книг, посвященных…

Зажав в руке телефон, Сэм остановился на нижних ступенях здания редакции: на другой стороне улицы располагалась городская публичная библиотека. Он снова опустил мобильный в карман и направился к одноэтажному белокаменному зданию. Поднявшись ко входу, Сэм увидел темноволосую женщину в сером деловом костюме, которая стояла к нему спиной и что-то делала с дверью. Сэм услышал лязганье металла и понял одновременно две вещи: во-первых, что женщина и есть библиотекарь, во-вторых, что она только что заперла библиотеку. Бросив ключи в карман, женщина развернулась и испуганно взвизгнула.

Сэм вытащил удостоверение:

– Вопрос жизни и смерти.

Библиотекарь улыбнулась:

– Интересно, правоохранительные органы когда-нибудь применяли эти слова в отношении библиотеки?

Сэм пожал плечами:

– Все когда-нибудь бывает в первый раз.

– Ну, по крайней мере, хорошая заметка для нашего информационного бюллетеня получится, – женщина снова вытащила ключи и отперла дверь, придержала ее для Сэма и зашла следом. – Чем могу помочь?

– У вас есть книги про Польшу? Точнее, про польские легенды и фольклор.

– У нас есть книги про Польшу. Относительно Второй мировой, – библиотекарь провела Сэма по рядам и указала на нужные полки. – Любые книжки про фольклор, мифы и легенды будут в другой секции.

Сэм вытащил четыре тома, посвященных мировому фольклору – один заголовок он уже видел дома у Ольги Кучарски – и отнес их к длинному столу перед расчетной стойкой, на котором в ряд выстроились четыре подключенных к интернету компьютера. Библиотекарь же развернула к нему стул и уселась, скрестив ноги и опустив подбородок на ладонь:

– Сэр, как библиотекарю, мне очень интересно, как эти книги могут спасти кому-то жизнь. Я, кстати, Вики Штойбер, руководитель филиала.

Пробегая взглядом алфавитный указатель, Сэм рассеянно отозвался:

– Мы с напарником расследуем странные происшествия в городе. Думаем, в них повинно что-то… неестественное.

– Неестественное? В смысле, сверхъестественное?

– Да, – Сэм листал страницы, отмеченные в указателях, и находил информацию довольно разрозненную, но доказывающую, что он движется в верном направлении.

– Интересненько. Я слышала странные истории касательно прошлой ночи. Но особенно не верила.

– А надо бы.

– Так вы говорите, что-то произойдет опять?

– Пока мы не выясним, как это остановить, – ответил Сэм. – Сегодня будет хуже.

Праздное любопытство библиотекаря испарилось:

– Насколько хуже?

– Ступайте домой. И не отпирайте окна и двери до утра.

– Ох…

Сэм постучал по клавишам ближайшего компьютера. Система потребовала авторизации.

– Как бы мне?..

– Залогиньтесь как гость. Пароль тоже «гость». Все маленькими буквами.

Сэм открыл браузер и начал искать. Отдельные отрывки текста он выделял и направлял на принтер. Потом, хмурясь, закрыл поисковик, поднялся и позвонил брату:

– Я знаю, с чем мы столкнулись. Подбери меня около библиотеки. Напротив «Леджер».

Вики Штойбер, чтобы не мешать, отошла к большим – на всю стену – окнам, потом посмотрела на улицу, скрестила на груди руки и вздрогнула. Сэм стал рядом.

– Скоро стемнеет.

– У вас есть, на чем ехать?

– Десятилетняя белая «Королла» на парковке – моя, – отозвалась Вики. – Очень надежная.

– Хорошо, – сказал Сэм. – Помните, что я вам сказал, и вы будете в безопасности.

– Даже ребенком я не боялась темноты.

– Никогда не поздно начать.

ГЛАВА 23

Задержавшись около дверцы «Импалы», Сэм кивнул Вики Штойбер, которая как раз в своей «Королле» выезжала со стоянки. Видя ее бледное лицо и расширенные глаза, Сэм не сомневался, что она направится прямиком домой, да поскорее. Если не рассматривать вариант с отъездом из города, самым безопасным для нее будет собственный дом. Хотя Максу Барнсу это помогло не особо.

– Нашел что-нибудь в хранилище? – поинтересовался Дин.

– Скорее не нашел, – отозвался Сэм. – Коротко о той аварии с Тедди годичной давности. Дальше глухо. А вот история с пожаром на фабрике спустя полгода по-прежнему на слуху. С точки зрения Ольги, все забыли ее внука.

– Значит, наш нулевой пациент снова в подозреваемых.

– Не нарочно, – уточнил Сэм. – Не сознательно. Все сложнее. Я думаю, она… призвала ее. Подсознательно. В собственных кошмарах.

– Призвала кого?

– Ночницу, – ответил Сэм. – Это ночная ведьма в польской мифологии, дух ночных кошмаров. Известна тем, что мучает детей.

– Как парнишку у Барнсов.

Сэм кивнул:

– Дин, она выпивает жизненную энергию. Сравни фотографии Ольги, сделанные год назад, с тем, как она выглядит сейчас, и увидишь, что эта тварь ей четверть века прибавила.

– Так значит, она питается от Ольги и создает ожившие кошмары.

– Как знать? Может, Ева использует существо вроде ночницы, чтоб создать монстров, которых охотники столетиями, а то и тысячелетиями убивают.

– Эдакая передвижная монстрофабрика.

– И питается она темными эмоциями, – продолжал Сэм. – Депрессия и печаль делают ее сильнее, могущественнее.

– Этот город для нее, должно быть, как долбаный шведский стол.

– Заколдованный круг, – сказал Сэм. – Чем больше смертей и разрухи, тем больше отрицательных эмоций.

– Как удобно для нее все складывается, – заметил Дин. – И как ее распознать?

– Похожа на тень со светящимися красными глазами.

– Тень? Как мы ее пристукнем?

– Наверное, она не любит железо.

– И что, будем бросаться на все попавшиеся тени с железками и надеяться на лучшее?

– Прости, Дин, но это все, что мне удалось найти в библиотеке и интернете. Как только я понял, что дело в ночнице, сразу позвонил Бобби. Он уже рассматривал такую вероятность, но никакой новой информации не раскопал. Обещал, что будет искать дальше.

– Чувак, уже вечер не за горами. У нас времени в обрез.

– Пока ждем, я знаю, где можно раздобыть немного железа.

К тому времени, как тени вытянулись и начали исчезать, Дин уже отпилил пару тонких чугунных столбиков от поваленной ограды вокруг развалин швейной фабрики. Так как столбики венчались фигурными наконечниками, напоминающими наконечники копья, из них получалось неплохое колющее оружие.

– Это место – причина большинства отрицательных эмоций в городе, которые питают ночницу, – проговорил Сэм. – Может, получится обратить их против нее.

Дин примерился к одному из стержней, попробовал выбросить его вперед одной рукой, потом обеими.

– Ольга призвала тварь во сне?

– Наверное, только так ее и можно призвать, – ответил Сэм. – Посредством кошмаров. Ольга ощущала сдерживаемую ярость, невысказанное желание отомстить и в сочувствии друзей своего внука видела лишь несправедливость. Наверное, подсознательно она нашла всему этому выход. Хотела, чтобы их постигло наказание. Плюс перечитывала книжки по истории и фольклору Польши, должно быть, уйму раз.

– Получается, подсознательно она наняла монстрокиллера… в смысле, киллершу? Ночную ведьму?

Они вернулись к машине, вооружившись заостренными прутьями.

– Наверное, так оно и работает, – проговорил Сэм. – Такова оплата: ты ее кормишь, она выполняет грязную работу.

– Пришла за тортиком, осталась на вечеринку отрицательных эмоций.

– Ольга старая упрямица. Но понятия не имеет, что происходит. Ей нехорошо, но она во всем винит возраст. И, как ни печально, в том, что произошло с Буллингером и Лакоста, винит судьбу.

Дин бросил ножовку в багажник и захлопнул крышку. У Сэма зазвонил сотовый.

– Бобби, – взглянув на экран, сказал он и включил громкую связь. – Бобби, нашел что-нибудь?

– В мифах маловато ясности, мальчики.

Дин нахмурился:

– Ты звонишь сказать, что ничего не нарыл?

– Нет, идиот, – отозвался Бобби. – Конечно, нарыл.

– Послушаем, – сказал Сэм.

– Везде говорится, что ночница состоит из теней…

«Ничего» – одними губами проговорил Дин, и Сэм отмахнулся.

– Но я нашел систему, – продолжал Бобби. – Если, конечно, из двух случаев можно вывести систему.

– Какую?

– В обоих случаев охотник атаковал ночницу, пока тварь кормилась.

– Она принимает материальную форму, чтобы поесть?

– Вполне вероятно, – подтвердил Бобби. – А ест она только тогда, когда жертва спит.

– То есть, нужно ловить ее тепленькой? – переспросил Дин.

– Элементарная работа, сынок, ее любой сделает.

– Что-то сомневаюсь, Бобби.

– Ну так хорош сучиться и слушай.

– Еще что-то? – спросил Сэм.

– Если не прикончить тварь, то созданные ею кошмары заживут собственной жизнью. Фраза «вечный мрак» перестанет быть просто словами, а это не есть хорошо.

– И сколько для этого нужно?

– Если учесть скорость, с какой она набирает силу? Лучше убейте ее сегодня ночью, а то спасать будет некого.

Когда Дин вел машину на восток по Велкер, Сэм сказал:

– Наш лучший шанс, если не единственный, поймать тварь за едой – это у Ольги Кучарски.

– Почему именно там?

– Она начнет оттуда. Не закончила изначальную миссию.

– А Люси Куинн?

– Последняя, кто остался, – согласился Сэм. – После этого ведьма может отправиться куда угодно.

– Мы не можем убить ночницу, пока она не кормится, а к тому времени, как это случится, «Чарджер» уже отправится на охоту за Люси.

Сэм кивнул:

– Она будет легкой добычей.

– Разделимся, – решил Дин. – Я охраняю Люси, ты караулишь в доме Ольги.

Он высадил брата около нужного дома, а сам поехал к кафе «У Си Джея», приглядывать за Люси Куинн. Когда он поехал за Сэмом в библиотеку, Софи Бесетт тоже засобиралась. Дин посоветовал ей ехать прямиком домой, но женщина сверкнула таинственной улыбкой, махнула на прощание и своих намерений не раскрыла. Люси по телефону сказала, что еще не закончила смену и пообещала ждать, пока Дин не сообщит, что горизонт чист.

Дин въехал на запруженную стоянку и поспешил внутрь. За секцию Люси взялась Бетси и умело лавировала между кабинками и столиками. В воздухе звенели взволнованные голоса, несколько раз в разговорах соседей и приятелей, обменивающихся впечатлениями, Дин расслышал слова «страшный сон». Когда Бетси вернулась к стойке за заказом, Дин перехватил ее:

– Люси в комнате отдыха?

– Была, – отозвалась Бетси. – Начала беспокоиться и вышла на улицу подышать.

– Дерьмо, – пробормотал Дин, потому что когда парковал «Импалу», то на улице никого не видел. – Если она вернется, попросите ее подождать.

– Ясное дело, агент ДеЯнг, – Бетси проскользнула мимо, балансируя большим металлическим подносом с несколькими тарелками.

Сумерки медленно и опасно перетекли в вечер. Когда Дин вышел из кафе, горели уличные фонари, а проезжающие мимо автомобили включили фары. Безо всякой пользы он обошел кафе по кругу. В любую минуту где-то в городе могло появиться смертельно опасное ожившее сновидение. Первым вполне мог быть «Додж Чарджер» шестьдесят восьмого, дальним светом фар выхватывающий Люси Куинн. А ее нигде не найти.

***

Сэм сильно сомневался, что Ольга Кучарски пустит его в дом на ночь глядя. Она была больна, слаба и спала урывками. Но теперь, когда приближалась ночь, шансы ее на сон увеличивались. И ночница будет наготове. Будь старуха сговорчивой, и то мысль о незнакомце в доме не дала бы ей уснуть. А если она не будет спать, появиться ли ночница? Или двинется к любому другому дому, чтобы выпить какого-нибудь другого спящего? Лучший шанс представится, если приблизиться тайком – и с этой мыслью Сэм прихватил отмычки.

Проверив окрестности на наличие прохожих, Сэм пробрался вдоль боковой стены дома и заглянул в окно гостиной. Просвет в жалюзи позволил разглядеть Ольгу Кучарски, сидящую в кресле-качалке с пультом, который выскользнул у нее из руки и лежал на конце подлокотника. Телевизор был включен, но звук приглушен так, что через закрытое окно не слышно. Еще один взгляд показал, что глаза у старой женщины закрыты. Лампа на столике позади кресла замигала, и Сэм заволновался, что вспышки разбудят ее, но Ольга, очевидно, слишком устала, чтобы реагировать на игру теней. Пока Сэм наблюдал, более глубокая тень скользнула вниз по стене – тень, непроницаемая чернота которой не испугалась полоски света. Спустя момент лампа мигнула и погасла, да и свет от экрана исчез. Комната погрузилась в темноту. В то же мгновение фонари на улице перед домом словно перегорели. Сэм вернулся к входной двери, присел и опустил импровизированное чугунное копье на коврик, чтобы освободить руки. Поначалу он зажал между плечом и подбородком тонкий «Мэглайт», чтобы видеть замок, но фонарик начал тут же тускнеть, пока его луч не пропал совсем. «Ночница, – сообразил Сэм. – Вырубает весь электрический свет». Придется справляться на ощупь. Вставив стержень в замок, он нажал на цилиндр, отмычкой в то же время приподнимая штырьки. Опыт взлома замков у него был многолетний – в любом случае, на слух и осязание приходилось полагаться больше, чем на зрение. Через несколько секунд штырьки оказались в нужном положении, Сэм медленно повернул цилиндр, выдвинул язычок и открыл дверь. Вернув отмычки в куртку, Сэм подобрал пику и толкнул дверь. Если расчеты верны, Ольга спит, а ночница питается. Но еще это значит, что призрачный «Чарджер» вышел на охоту за Люси.

***

Померив шагами комнату отдыха, Люси Куинн обошла парковку кругом, поджидая, пока ДеЯнг – тот агент, что пониже – появится. Будучи не в силах сидеть спокойно более пяти минут, она понадеялась, что короткая прогулка поможет сжечь нервную энергию. Однако она зашла дальше, чем собиралась, и, когда опустилась темнота, поняла, что кафе осталось в нескольких кварталах позади. Первой ее мыслью было позвонить агенту ДеЯнгу, однако интенсивность сигнала на телефоне колебалась от трех делений до нуля, и каждый раз на экран выскакивал значок «нет сигнала», а звонок сбрасывало. Когда Люси поспешно отправилась обратно к кафе, вокруг ее ног завихрилась белая дымка, что немедленно напомнило о безголовом всаднике в Парке Основателей и…

Сзади взревел двигатель. Вспыхнули фары, бросив вперед ее тень. Девушка оглянулась через плечо и узнала маскл-кар, что урчал посреди дороги. Этот автомобиль заполнял ее сны и кошмары весь год, а еще она беспомощно наблюдала, как он вминает ее друга в стену дома. Оцепенев, Люси смотрела на машину и представляла, как вишнево-красная краска окрашивается кровью. Насколько можно было разглядеть в сгущающейся темноте и бьющем в глаза свете фар, ущерб, нанесенный «Чарджеру» отцом Тони, исчез, будто автомобиль восстанавливался при каждом новом появлении. Ну, еще бы, ведь со свалки после первой аварии машина вернулась в первозданном виде. «Чарджер» резко свернул к обочине, словно хищник, готовый броситься на загнанную жертву. Люси развернулась и побежала к кафе.

Надо было оставаться в комнате отдыха и не позволить беспокойству выгнать себя в темноту. Двигатель сзади взревел на полной мощности, автомобиль в россыпи искр въехал на тротуар и помчался за ней. Люси свернула обратно на мостовую, перебежала через улицу и юркнула за припаркованный у бордюра синий «Форд Фиеста». Однако логика подвела ее: Люси вела себя так, будто за рулем сидел обычный водитель, которому надо было видеть ее, чтобы сбить. Такая логика не имела смысла: «Чарджер» появился из ниоткуда, ему и не нужно было ее видеть. Он знал, где она находится.

Двигатель снова взревел – невыносимо громко. Когда Люси сообразила, что сейчас будет, было уже почти слишком поздно. Вскочив, она выбежала из-за синего автомобиля за миг до того, как «Чарджер» врезался с другой стороны, выпихнув «Фиесту» на противоположный тротуар с силой оснащенного реактивным двигателем бульдозера. Потом он снова отъехал на середину улицы – решетка радиатора погнута, передние фары вдребезги. И снова «Чарджер» направился к Люси. Девушка завизжала и припустила к кафе, осознавая, что до следующей атаки машины не успеет. И тут чья-то тень метнулась мимо и побежала прямо к машине.

«Агент ДеЯнг!» – сообразила Люси.

Он выбросил вперед руку и швырнул что-то, окутанное золотистым мерцающим светом. В лобовое стекло ударилось что-то стеклянное, послышалось громкое шипение, и в следующий момент капот «Чарджера» уже пылал. ДеЯнг развернулся, на бегу схватил Люси за руку и поволок за собой в сторону кафе.

– Что это было? – выдохнула Люси.

– Коктейль Молотова. Когда я не смог тебя отыскать, понял, что надо подготовиться.

– Не поможет.

– Что?

– Нет водителя. Видеть не нужно.

Он оглянулся, и Люси проследила его взгляд.

– Ты опоздал, охотник, – прошелестела она.

Тело чудовища было чернее теней, в которых оно обитало: ночница представляла собой волнистый трехмерный силуэт, туловище и конечности – натянутые на узкий скелет мышцы, слишком длинные пальцы на руках и ногах. Хотя она уже прекратила есть, но оставалась материальной, по крайней мере, ненадолго.

– Кормишься от беззащитной старухи, – Сэм начал незаметно менять положение, чтобы быстро ударить еще раз. – Не впечатляет.

– Она сама сделала выбор, – ночница двигала руками, гипнотически сжимая-разжимая пальцы, как фокусник перед выступлением. – Она хотела мести, молила о ней, видела ее во сне. Вот поэтому я ее и нашла. Ах, какой она дарила праздник жутких видений, – долгий вздох удовольствия. – Но теперь она мертва.

Будто в подтверждение этих слов пульт выскользнул из пальцев Ольги Кучарски и стукнулся о пол. Глаза, похожие на тлеющие угольки, проводили его взглядом. Сэм с рычанием ударил чугунным «копьем» ночную ведьму, и та с громким шипением взмыла к потолку, распадаясь на отдельные тени, словно завитки черного дыма. В первый момент Сэм думал, что ему удалось пронзить ее тело, но голова с пылающими глазами отплыла подальше и снова заговорила:

– Я буду пожирать тьму этого города. Я буду есть, пока не останется никого. И ни ты, ни любой другой охотник не сможете остановить меня.

Сэм метнулся в обход кресла и ударил пикой вверх, целя в точку между красными глазами – последнюю плотную часть тела ночницы. Просто от отчаяния – он не надеялся попасть и неудача его не удивила. Горящие глаза исчезли еще до того, как прут приблизился к цели. Сэма качнуло вперед, но он подхватился, не позволив себе упасть на окно. Телевизор и настольная лампа снова заработали, и он обернулся. Хоть Сэм и ожидал худшего, увиденное заставило его вздрогнуть. Тело Ольги Кучарски выглядело иссохшей грудой костей, туго обтянутых пергаментной, испещренной пигментными пятнами кожей, а ее голова – черепом с клочками седых волос на висках. Сэм побоялся трогать ее: показалось, что она рассыплется в пыль.

Он полез в карман за мобильником.

***

Дин бежал так, будто от этого зависела вся его жизнь. Точнее, от этого зависела жизнь Люси Куинн, но Дин держал ее за руку, и если «Чарджер» нагонит их, то переедет обоих. Когда была одержима «Импала», ничем хорошим это не кончилось. Дин вознамерился не допустить подобного финала. Он взглянул вперед и улыбнулся:

– Спасибо!

– За что? – удивилась Люси.

– Прячься за вон того монстра, – сказал Дин. – Но не слишком близко и... поосторожнее.

Под светом фонаря сверкал горчично-желтый «Хаммер Эйч 2». Люси пробежала вдоль огромной машины и юркнула за нее. Дин вскочил на капот, бросил тело на крышу и, ухватившись за автобагажник, повернулся лицом к опасности. Выхватив пистолет, он несколько раз выстрелил в приближающийся «Чарджер»: второй выстрел пробил переднюю шину, пятый – заднюю. Стеклоочистители продолжали гореть, но пламя на украшенном белой полосой капоте и ветровом стекле выгорело. К счастью, бензин протек в щели на мятом капоте, и теперь из-под него с двух сторон струился дым. Горел двигатель. Машина проседала на спущенных шинах и, выбивала искры, задевая ободами колес асфальт. Дин приготовился к удару. «Чарджер» врезался в силовой бампер «Хаммера», толкнув более крупную машину назад, но не очень сильно. Тем не менее, Дина бросило вперед, и он, больно вывернув руку, съехал на лобовое стекло внедорожника. Продолжая держаться, он смотрел, как «Чарджер» отъезжает и снова устремляется к «Хаммеру». Из-под призрачной машины вырывались языки огня, и у Дина появилось на этот счет нехорошее предчувствие.

Снова вскарабкавшись на крышу, он примерился и спрыгнул в темноту. Ударившись о землю плечом, Дин перекатился и услышал, как позади грохнуло, а потом его обдало волной жара и в ночное небо взметнулось пламя. Сверху дождем посыпались металлические обломки, с клацаньем ударяясь об асфальт и оставляя за собой дымный след.

В следующий момент машина просто исчезла – огненные отблески угасли и жар ушел.

У Дина зазвонил телефон. Отряхиваясь, он поднялся и, свободной рукой потирая ноющую шею, ответил:

– Сэм?

– Ольга умерла, – убито сообщил брат.

– А ночница? Скажи, что ты ее пришил.

– Если бы.

– Дерьмо, – ругнулся Дин. – И что теперь?

– Дин, она собирается убить всех.

– Буду через пять минут. Нам нужен план.

Когда они с Люси поспешили к кафе, зловеще зарокотал гром и начался дождь. Когда Дин задрал голову, темное небо пронзила молния, оставив под веками яркие пятна.

Приближалась гроза.

***

Как обычно, Лу Сантулли остался после рабочего дня разбирать документы в «Автопродажа Сантулли», своей фирме по торговле подержанными автомобилями. Разобравшись с бумагами, он под тусклыми лампочками прошелся по помещению, проверяя рабочие места продавца и секретаря, чтобы не осталось беспорядка на утро. Все, что угодно, лишь бы занять время. Чем дольше он задерживался на работе, тем меньше времени оставалось жене на брюзжание и бесконечный список поручений. После всего этого фирма была для него оазисом в пустыне. Перед тем, как идти домой, Лу часок-другой играл в он-лайн покер – проигрывал по большей части, но проигрыш держал в разумных пределах. Покер служил еще одним предлогом не появляться дома. Так было не всегда, но последние пару лет бизнес продвигался туго, так как экономика не радовала. Когда дело касалось машин, люди хотели луну с неба. Да, многие не чурались покупать подержанные автомобили, но всеобщая бережливость подточила его позиции. Бог, однако, хранил чету Сантулли от того, чтобы класть зубы на полку. В общем, вот до чего дошли дела, и приходилось выслушивать жалобы по кругу, словно с заевшей пластинки.

Проиграв очередную партию в техасский холдем^[48], третью по счету, Лу обратил внимание на барабанивший по крыше дождь. Вот уже вторую ночь приходили сильные грозы. Из-за мощных ливней и небольших наводнений перебираться с работы в пригород стало нелегкой задачей. Он читал, что прошлой ночью оборвало провода – не очень далеко от его дома, но, к счастью, сам дом напасть не задела, иначе у жены появилась бы еще одна чертова причина жаловаться. С тяжелым вздохом Лу провел ладонью по лысеющей макушке, откинулся на кожаном офисном стуле и, закончив игру, выключил компьютер. Если здесь отрубит электричество или скакнет напряжение, может пострадать оборудование, а при одной мысли о необходимости заменять компьютеры напомнила о себе язва. Он прошел по тускло освещенному зданию, выводя компьютеры из спящего режима, чтобы выключить их, и совсем уж на всякий случай выдернул все вилки из розеток.

За широкими окнами ревел ветер, ливень хлестал в витринные стекла почти под прямым углом. Лу подошел к запертой двери и выглянул на стоянку. Гирлянда из разноцветных флажков, обтягивающая ее по периметру, дико трепыхалась несколько мгновений, потом оборвалась; чью-то дверь-ширму протащило по улице, и она и исчезла в темноте. Сам пол, казалось, вибрировал под ногами. Планка из деревянной ограды врезалось в окно рядом с Лу, и он отскочил с бешено колотящимся сердцем. На другой стороне улицы, за белым приземистым зданием с надписью «Закусочная Джейка» начала формироваться воронка. Лу часто забегал туда, чтобы быстренько перекусить – бургер или хот-дог с картошкой-фри – когда не мог оторваться от дел. А теперь он с ужасом наблюдал, как крутящееся облако проходит по зданию, разнося его на обломки, будто закусочную запихнули в гигантский блендер. Куски дерева разлетались во все стороны.

Лу завороженно наблюдал, как смерч прокладывает дорогу через закусочную к стоянке. Воронка так разрослась, что больше не получалось видеть ее всем известную форму без того, чтобы не запрокинуть голову, а потом это разом сделалось неважно, потому что смерч двинулся на него. Лу запоздало сообразил, что нужно искать укрытие. Его фирма располагалась в двухуровневом здании: офисы находились наверху, и никакого подвала. Лучшим убежищем оставался кабинет в глубине здания или чулан без окон. Рев сделался таким громким, что связные мысли уже не приходили.

Он в ужасе видел, как синий с белыми полосками «Мини-Купер» в углу парковки отрывается от асфальта и летит к окнам. Лу пригнулся за секунду до того, как автомобиль разбил витринные стекла и снес стойку. Он и раньше думал, что смерч очень громкий, но ничто не подготовило его к тому ужасному шуму, который ударил в уши. Ветряные завитки ворвались в здание и втянули бумаги, кружки и ежедневники в главный вихрь. Лу попятился с отвисшей челюстью: мимо окна бампером по асфальту протянуло красный «Мустанг», и тот врезался в серебристый «Киа Спортаж». Один за другим автомобили на его парковке переворачивались, катились или взмывали в воздух. Жесткие порывы врывались в разбитое окно и несколько раз едва не сбили его с ног. Лу сжал челюсти с такой силой, что заломило зубы. Когда черная «Тойота Королла» влетела в разбитое окно и врезалась в «Мини-Купер», Лу попятился назад, ощущая, что тело стало летучим, будто веса в нем не больше, чем в пустом бумажном пакете. Через считанные секунды его втянет в воронку и выбросит в ночь. Он, цепляясь пальцами за обшивку, пробрался вдоль стены, вскарабкался на ступени и распахнул дверь в кладовку. Он втиснулся в каморку, и дверь захлопнулась за ним так, что затряслась на петлях. Съежившись на полу и обхватив руками колени, Лу Сантулли молился тихонько, почти неразборчиво, выплескивая бессмыслицу шипящих звуков. Если б он только не играл в покер и приехал домой до начала грозы. Если б он отложил уборку в офисе до утра... Еще несколько оглушительных ударов и резких дребезжащих звуков потрясли стены здания. Свет в кладовке потух, оставив Лу в темноте. Рев заполнил его уши, стал всей его вселенной. И пока стены вокруг скрипели и стонали, он искал в кармане мобильный, чтобы позвонить жене, извиниться, что избегал ее, сказать, что все еще любит ее, несмотря на все бессмысленные перебранки. Экран телефона казался неестественно ярким в темноте, его свет выхватил кипы блокнотов, папок и чистящих материалов... и кровь, капающую у него со лба. Должно быть, каким-то обломком его задело, а он в панике даже не заметил. Увы, телефон не ловил сигнал. Он прижал кнопку быстрого набора домашнего номера, но безрезультатно, сбросил звонок, нажал опять, сбросил, нажал...

Что-то массивное проломило стену.

Не успел мозг сообразить, что это, как предмет врезался Лу в лицо с силой кувалды, раздавив глаза, вогнав кость и хрящи носа в мозг и размозжив череп.

За пару секунд до того, как мобильный телефон раскатало по кладовке, в крохотном динамике послышался женский голос:

– Алло? Лу?..

***

Роман Мессерли проснулся от того, что кто-то тряс его за плечо.

– Чувак, подъем!

– Что?..

– На работу пора, старик!

Роман сел и оглядел подвальное помещение. Он сидел на диване перед большим телевизором с плоским экраном, с колена упал джойстик и ударился о пол. Роману понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить, что он зашел домой к другу, чтобы убить время перед сменой. Ага, берлога Гэвина.

– Гэвин, мы разве...

– Чувак, ты вырубился посредине «Гало»^[49], – объяснил Гэвин. – Слышал когда-нибудь про энергетики? Что с тобой такое? Забываешь пить мультивитамины? Старик, выглядишь дерьмово.

– Сплю в последнее время неважно.

– Я вышел за колой, а потом вырубили электричество, так что я решил дать тебе поспать, пока не надо будет идти... а идти надосейчас, чувак.

– Спасибо, старик, не хочу опоздать.

Роман с трудом поднялся с дивана. Последние дни выжали из него все соки. Он по-прежнему валил все на какой-то противный вирус, но пока единственным симптомом оставалась жуткая усталость. Поднявшись по ступеням и выйдя через переднюю дверь, он подавил очередной выворачивающий челюсть зевок и выбежал в сильнейший ливень.

Путь до старого черного с рыжим «Субару Аутбек» растянулся, казалось, на километр. К тому времени, как Роман выскочил на обочину и затолкал ключ в замок, он вымок насквозь. Когда он заводил двигатель, с лица и рук капала вода, и Роман задумался о недельном отпуске. Пять дней из семи он проспит. Даже шесть. А седьмой прибережет, чтобы съездить куда-нибудь.

Выехав на дорогу, Роман почувствовал волну утомления, а резкие движения поставленных на полную мощность «дворников» заворожили его. На момент показалось, что потемнело в глазах, но эта темнота была в салоне и заполнила его. Огоньки на приборной доске угасли, и хриплый женский голос шепнул на ухо:

– Мы с тобой еще не закончили.

Когда отказал двигатель и машина по инерции откатилась к поросшей травой насыпи, Роман был уже был без сознания и дышал с трудом.

***

– Да тут чертов торнадо, – пожаловался Дин, когда вымокший насквозь брат забрался в машину.

Нервно кусая ногти, Люси Куинн наклонилась с заднего сиденья и шепнула:

– Это безумие какое-то.

– Пока еще цветочки, – отозвался Дин. – Скоро ягодки пойдут.

– Дин, я ее достал, – Сэм злился на себя. – Даже ранил, но недостаточно сильно.

– Мы ее замочим, – пообещал Дин увереннее, чем чувствовал.

Сквозь отчаянно мелькающие щетки стеклоочистителей они смотрели, как огромная воронка – черная громада на фоне ночного неба – продвигается по западной части города.

«Импала» направилась туда по Велкер-стрит, но Дин вел машину осторожно, потому что плана на случай столкновения с торнадо у него не было. Это как тигра за хвост ловить. И, как будто в подтверждение необдуманности этого поступка, все остальные автомобили спешили в противоположном направлении. До смерча осталось километра два, когда с дома сорвалась крыша и улетела в темноту, словно воздушный змей с оборванной ниткой.

– Что хорошо, – мрачно проговорил Дин, – летающих коров не видать.

Они подъехали еще ближе, и увидели, что смерч пронесся по парковке перед заправочной станцией, направляясь к колонкам. Одна из опор, удерживающих тент над заправкой, погнулась, и крыша опрокинулась, заскрежетала металлом, царапая асфальт и разбрасывая искры.

За два квартала Дин надавил на тормоз, и «Импала» перед тем, как остановиться, прокатилась еще немного по скользкой дороге. Перед ними расцвел взрыв, от ударной волны машина качнулась. Осколки стекла и горящие металлические обломки усыпали землю. Покореженный кусок корпуса насоса шлепнулся на капот «Импалы», отскочил и прокатился по дороге до бордюра.

– Дин, он исчез, – сказал Сэм.

Сперва Дин подумал, что брат говорит о взрыве на заправке, который – в отличие от призрачного «Чарджера» – определенно не исчез. Пламя все так же пылало, дым клубами тянулся в небо, а обломки звякали и клацали вокруг. Заправочная станция была настоящая, не оживший кошмар, и взорвалась она по-настоящему. Но потом он заметил, что стих жестокий ветер, который трепал «Импалу» при приближении к смерчу. Посмотрев по сторонам и высунувшись для верности из окна, Дин убедился, что торнадо и вправду исчез.

– Ну, хоть что-то, – пробормотал он.

Дин развернулся на пустой дороге и погнал обратно к кафе «У Си Джея», но не успели они проехать и пары километров, как «Импалу» легонько тряхнуло. В следующий момент она накренилась вправо и завибрировала. Решив, что машина получила повреждение, Дин съехал к обочине для быстрого осмотра. Но стоило ему выйти из машины, как задрожала земля. В припаркованных вдоль улицы автомобилях взвыли сигнализации, окна в ближайших зданиях треснули и осыпались, а в свете фар Дин разглядел, как по асфальту ползут трещины.

– Шикарно, после торнадо только землетрясения не хватало.

Он быстро сел в машину и погнал к кафе.

– Дин! Осторожно! – заорал Сэм.

Расщелину, по диагонали пересекающую Велкер-стрит, Дин заметил вовремя: она разошлась на достаточную ширину, чтобы поймать в себя колесо и сломать ось. Дин сумел избежать худшей ее части, резко вывернув руль, а вот автомобилю Государственного патруля Колорадо, выскочившему с другой стороны, не так повезло. Разлом продолжал расходиться и автомобиль, попав в него передними колесами, врезался бампером в противоположный край трещины. Машина накренилась вперед, опрокидываясь в провал. Патрульные, распахнув дверцы, не теряя времени, забрались на крышу и сумели спрыгнуть на землю до того, как машина с гулким скрежетом ушла в провал, и над землей остался только багажник. Дин помедлил, прикидывая, не нужна ли помощь, но второй патрульный автомобиль остановился прежде, чем врезался в первый, и оставшиеся без транспорта полицейские, подбежав к нему, забрались на заднее сиденье.

***

Когда Роман Мессерли, умирая, уже ничего не мог дать ночнице, его тело тряхнуло таким спазмом, что треснула ключица. Ночница отпустила его голову, и тело упало вперед, повиснув на ремне. Всю свою жизнь он беспокоился за возможные трагедии и несчастные случаи, несмотря на то, что его учили противостоять им. Больше ему беспокоиться не придется, но ночница сделала его страхи реальностью, и Роман в некотором смысле оставил свой след в городе.

Потеряв плотность, чудовище взмыло в ночной воздух, наполнившись украденной у первых жертв энергией. Горящими красными глазами ночница смотрела с высоты на город, на распространяющийся по нему хаос и рычала от удовольствия – словно пронзительный ветер свистел. Она чувствовала город одним целым, от края до края, маленький людской муравейник, полный страха и неуверенности, сомнений и горя. Перед тем, как спуститься к следующей жертве, она выплеснула перед собой темноту, которая заразит каждый разум на километры вокруг. Те, кто не спит, почувствуют продирающий по позвоночнику холод, ощутят непонятный ужас, а спящие... о, спящие разговаривали на ее языке, и она отвечала им, распространяя глубоко в их мысли самую кромешную тьму.

ГЛАВА 25

Курт Махалек держал сердца в банках, потому что эти сердца были тотемами. Они вмещали таинственные силы тех, кому раньше принадлежали. Но чтобы эти силы перешли к нему, приходилось забирать сердца у живых людей. Его так называемые жертвы не понимали своего высшего предназначения, так что приходилось им все детально разъяснять перед тем, как вырвать все еще пульсирующий орган из груди. Чтобы стать неуязвимым и бессмертным, нужно было собрать двенадцать сердец, но ФБР схватило его после седьмого дополнения к коллекции и все сердца отобрало. Невежественные, они просто ничего не понимали. Получается, когда он сбежит из своей одиночки, придется собирать коллекцию с нуля. Он потерял все накопленные мистические силы, когда его поймали и отобрали тотемы. Запертый в своей камере в крыле федеральной тюрьмы для особо опасных преступников, он спал и видел во сне день, когда он восстановит таинственную энергию. Когда он соберет свою дюжину, то покажет им истинное могущество. Во сне он снова видел своих жертв, каждую из них, и улыбался приятным воспоминаниям. Они кричали, когда сила покидала их тела и перетекала в сердца, попадая ему в руки. К тому времени, как жертвы затихали, их сила уже была в его распоряжении, и его распирало от возрастающих возможностей. Предпочитая видеть во сне и фантазировать о будущих жертвах его величия, он не мог контролировать подсознание. Ну и пусть. Заново переживать свои так называемые преступления было приятно, краткий отдых для разума. Ему никогда не снились кошмары, потому что он не боялся никого и ничего...

Но внезапно сон перестал быть приятным. Он склонился над своей четвертой жертвой – молодой мамочкой-наседкой, которая умоляла отпустить ее, обещала, что никому не расскажет, если он ее просто отпустит, когда заметил окруживших их людей. Неправильно. Каждая жертва требовала предельного сосредоточения для передачи энергии сердца в момент смерти. Он никогда никого не допускал к своим священным обрядам. Но почему-то, хотя он чувствовал, что человеческий круг смыкается, он не мог никого разглядеть. Он вонзил охотничий нож в грудь мамочке, насладился коротким воплем первобытной силы, проложил путь к бьющемуся сердцу и...

...проснулся на койке под тусклым светом в своей одиночной камере.

Но он был не один. Остальные выстроились здесь полукругом, их одежда была запятнана высохшей кровью, помята и заляпана грязью неглубоких могил. А в центре семерки стояла та самая молодая мамочка-наседка, в разорванной, пропитанной свежей кровью блузке, и алые капли из зияющей в груди дыры падали на пол камеры.

- Нет, — сказал он. – Вас тут не может быть. Никого. Я взял вашу силу.

Они все шагнули к нему – расширенные от ярости глаза, оскаленные зубы, слюна и брызги крови на подбородках. Они, как один, подняли руки, и у каждого был мясницкий нож.

- Нет, это неправильно, — возразил он. – Это лично и священно!

Мамочка вонзила нож ему в бедро так глубоко, что лезвие царапнуло по кости. Он зарычал от боли и оттолкнул ее, а она злобно улыбнулась и плюнула ему в лицо. И словно это был какой-то знак, остальные шестеро бросились на него: ножи взлетали и опускались, вонзались в плоть, полосовали ему руки и ноги, один нож вонзился за ключицу и проткнул легкое. И хотя он был силен, они взяли количеством. Каждый его пинок и толчок, каждый удар они встречали ударом пронзающей плоть стали. Они сгрудились над ним и спихнули с койки. Он свернулся клубком, прикрыв руками лицо и голову, но они били и били, и с единодушной жестокостью вспороли живот, а потом запустили могильно-холодные руки в его тело, вырвали хищными пальцами внутренние органы и раздавили в кулаках.

А сердце приберегли напоследок.

***

В комнате отдыха закусочной «Тако Тэрис», расположенной в южной части города, Майк Кеоган откинулся на спинку стула, упершись в стену, забросил скрещенные в лодыжках ноги на стол и сунул вкладыши в уши, отрегулировав звук на айподе так, чтобы заглушить обычную суету в ресторанчике быстрого питания. Он настроился извлечь из пятнадцатиминутного перерыва максимальную пользу. Прошлой ночью он не спал почти до рассвета: болтал по телефону с подружкой, которая крупно поссорилась с родителями, вернувшись домой слишком поздно. После долгого дня он устал, ныли ноги, щипало в глазах. Скрестив на груди руки, он закрыл глаза и задремал, а Джонни Кэш^[50]выводил в наушниках «Ring of Fire». Ему приснился черный дым от костра, но когда он поискал взглядом пламя, то продолжал видеть только дым, зависающий в воздухе, словно ядовитые облака. Что-то было не так в черных облаках, но причина ускользала. Постепенно Майк осознал, что кто-то дергает его за коричневую форменную рубашку.

- Пару минуток, — пробормотал он.

Дергать не прекратили. Он попытался раздраженно смахнуть чужую ладонь, но что-то показалось странным. Под пальцами вместо кожи или одежды оказалась шерсть. Кое-как очухавшись, он понял, что тянут и дергают с обоих боков. Что-то легонько пихало в грудь и руки, даже в ноги. Стряхнув тяжесть с левой руки, он вскрикнул и отдернул ладонь: что-то укусило его.

- Какого черта?

Открыв глаза, он увидел десятки черных глазок-бусинок, что таращились в ответ. Крысы... по всему телу. Они карабкались по его туловищу, дергая розовыми носами и сверкая острыми зубами. Завопив, он конвульсивно дернулся, отчего наклоненный стул завалился назад. Майк тяжело ударился затылком о линолеум, и в черепе будто вспыхнуло. Спустя момент крысы облепили его. Он отчаянно огляделся и увидел, что крыс сотни – наводнивший пол живой поток чумазой шерсти. Он поднялся на четвереньки, раздавив несколько крыс, а остальные кусали его за руки, шею и уши. Когда он с трудом встал и поковылял к двери, крысы покрыли его тело живой шубой, вгрызаясь в обнаженную плоть. Три подобрались к затылку, одна сунула голову ему в рот и, когда он попытался завопить, вцепилась в язык. Он бешено мотнул головой, выплюнул тварь, как окровавленный комок жевательного табака, и ударился всем телом о дверь. Несколько крыс отпали, а остальные полезли вверх по кроссовкам и под штанины, глодая голени и икры. Он сражался с дверной ручкой, а крысы по кусочкам рвали кожу с тыльной стороны ладони. Дверная ручка стала скользкой от крови, но, в конце концов, ему удалось повернуть ее и ввалиться в кухню.

Выстроившиеся за заказами посетители заметили Майка, облепленного голодными крысами, прежде чем его коллеги, и дружно бросились к выходу. Девочка-подросток, пятясь, снимала видео на телефон. Но когда через открытую дверь из комнаты отдыха в зал хлынул поток крыс, крики переросли в пронзительные вопли и оставшиеся посетители, отталкивая друг друга, поспешили к дверям. Некоторые, сбитые с ног напирающими сзади, сами стали жертвами крыс. Коллеги Майка среагировали на несколько секунд позже посетителей. Гэйл только что подняла из фритюрницы наполненную картофелем фри металлическую корзину. Увидев Майка, она завопила и бросила корзину в него. Брызнувший оттуда раскаленный жир обжег ему лицо, зато заставил отцепиться двух крыс, которые вгрызались в щеки, и еще одну, которая через ухо пробиралась к правому глазу.

- Помогите! – крикнул Майк.

Джимми, который состоял в школьной легкоатлетической команде, перескочил через стойку и, опрокинув полки со специями, приземлился на четвереньки перед автоматом с безалкогольными напитками. Крысы, покрывшие пол живым ковром, начали карабкаться по его рукам и ногам.

Худая от природы Гэйл попыталась выбраться наружу через подъездное окошко^[51]. Она, по-змеиному извиваясь, протиснулась в неширокий проем, но бедра не прошли. Повиснув в воздухе наполовину в закусочной, наполовину на улице, она начала вопить от ужаса.

Альберт, ночной менеджер, с выражением непостижимого ужаса на лице попятился, споткнулся, попытался опереться на что-нибудь и угодил руками в горячий гриль. Вскрикнув от боли, он метнулся в другую сторону, сорвал обожженными руками телефонную трубку и набрал 911, продолжая пятиться от Майка и не обращая внимания на беспомощные вопли Гэйл. Но он наступил на разбросанную по полу картошку, поскользнулся и ударился лбом о край стойки. К тому времени, как по телефону осведомились о причине вызова, Альберт уже был без сознания. Когда вопрос повторили во второй раз, крысы, полностью игнорируя кучу жареного картофеля, хищно обгрызали ему лицо.

Когда Альберт случайно обжег руки, у Майка возникла идея. Он шлепнул облепленные тварями предплечья на гриль, наслаждаясь жалобным писком подпаленных на раскаленном металле крыс. Освободив руки, он споткнулся об Альберта и стряхнул крыс с ног. Одно веко пришлось держать закрытым, чтобы крыса, кусающая нежную кожицу, не добралась до глазного яблока.

Гэйл отчаянно сучила ногами и вопила, хотя крысы еще не перебрались через стойку, и никто на нее не нападал. Придержав девушке ноги, Майк выпихнул ее в окошко. С воплем и сорвавшимся ругательством она неуклюже вывалилась на улицу, но, по крайней мере, сумела сбежать. Зная, что Гэйл никогда не расстается с мобильным, Майк мысленно взмолился, чтобы она вызвала подмогу – как только перестанет биться в истерике.

Он попытался окликнуть девушку, но вместо голоса вышло бульканье: две крысы рвали ему горло, и кровь стекала по переду рубашки. Слишком много крови. У Майка кружилась голова, он с трудом держал равновесие. Увидев болтающуюся на проводе телефонную трубку, он проковылял к ней и упал на колени. Трубка лежала в его ладонях, но пальцы не двигались, словно онемели. Наклонившись, он попытался позвать на помощь, но с губ не сорвалось ни единого слова. Вокруг темнело, будто тускнел свет ламп, пол под ним вращался, а потом он уткнулся щекой в липкий от теплой крови линолеум. В ночи, слишком далеко, чтобы что-то значить, завыли сирены. По шее скользили крысиные хвосты, холодный нос ткнулся в окровавленное ухо.

На Майка опустилась темнота и напомнила о тех черных отравленных облаках...

ГЛАВА 26

Вот уже пару дней Брин Ганнинг чувствовала щекотку в горле – явный признак подступающего насморка или какого-нибудь вируса, вероятно, подхваченного от одного из пятиклассников. В течение школьного года кто-нибудь постоянно болел и вирусы, как ей представлялось, путешествовали от одного к другому. Иногда казалось, что школы – это такие инкубаторы для супер-гриппа, который однажды окажется роковым для человечества. А может, ей просто было жалко себя при мысли о том, что в ближайший месяц или около того придется слечь с очередным недомоганием. Почувствовав первые признаки болезни, Брин много отдыхала, принимала эхинацею^[52], цинк и гигантские дозы витамина C, надеясь задавить болезнь на корню, но стратегия эта давала не больше пользы, чем неисправимый оптимизм. Оставалось утешать себя тем, что она, по крайней мере, не сдается просто так.

Гроза вырвала ее из неприятного сна, в котором было трудно глотать. Запутавшись в одеялах, она выкарабкалась из кровати и в своих пушистых тапочках-кроликах поплелась в ванную. Но внезапно ее скрутило кашлем, и никак не получалось его унять. Кашель был сухой, и скоро она уже хрипела, не в силах перевести дыхание. Включив свет, Брин схватила чашку и попыталась наполнить ее водой из-под крана, в то время как спазмы продолжали трясти тело. Она умудрилась-таки набрать немного воды и половину вылить в рот, но вся вода выплеснулась на зеркало, когда очередной приступ сложил ее пополам. Коротко и сухо кашляя, она почувствовала, будто что-то застряло в горле – и пытается вылезти оттуда!

Дрожащими пальцами Брин полезла в рот, нащупала что-то твердое и потянула. «Что-то» оказалось размером с большую пуговицу, с тонкими дрыгающимися ножками. Она с отвращением швырнула предмет в раковину, и он пополз по резервуару. Таракан. Она попятилась, уперлась в дверь и, тяжело дыша, вытерла скользкие от слюны пальцы о просторную ночную рубашку. Потом дыхание снова сменилось кашлем, и она выплюнула еще троих тараканов. Подвывая и трясясь от омерзения, она подавилась, представив, как тараканы копошатся в желудке и ползут вверх по горлу. Упав на четвереньки, она добралась до туалета и успела, откинув крышку, схватиться за обод унитаза за момент до того, как по пищеводу поднялась волна рвотных масс. Прозрачная жижа, подкрашенная кровью и смешанная с сучащими ножками тараканами, многоножками и пауками, хлынула из нее и выплеснулась в унитаз. Она в отчаянии потянулась, чтобы смыть хитиновую массу в слив, но части насекомых удалось вскарабкаться по фарфору и вывалиться на покрытый плиткой пол. Они дергались, извивались и ползли к ее ногам. Вопя между приступами кашля, она спиной вперед вывалилась в дверь, вскочила и побежала к телефону на прикроватной тумбочке. Пока она била по кнопкам 911, в животе предостерегающе урчало. Трубку подняли, но когда Брин попыталась объяснить, в чем дело, могла только хрипеть и кашлять, потом выплюнула еще несколько насекомых. Некоторые влажно шлепнулись ей на предплечье и полезли к удерживающей трубку ладони, остальные побежали вверх по руке, под свободный рукав ночной рубашки. С отвращением выронив телефонную трубку, она принялась лупить по тварям, устроившихся под мышкой или ползущих к груди. Тапочки она потеряла и, когда попятилась от телефона, насекомые забились ей между пальцев. Она схватила ртом воздух, снова закашлялась, выплюнула извивающуюся многоножку и в слепой панике бросилась вон из спальни, чуть не навернувшись на лестнице и схватившись за перила прежде, чем полететь со ступеней вниз головой. Она не упала, но так сильно потянула правое запястье, что показалось, будто оно сломано. Прижимая поврежденное запястье к урчащему животу, Брин распахнула дверь и выскочила на улицу, порадовавшись, что ночь грозовая и дождь смоет с нее живых насекомых и куски мертвых, запутавшихся в волосах и прилипших к лицу, рукам и ногам. Она жила за той школой, где работала, на восточной окраине города, и ей нравилось в случае хорошей погоды ходить на работу пешком. И теперь она бежала к зданию начальной школы, как будто то было убежищем.

К тому времени, как Брин поняла, что после невнятного звонка в службу спасения лучше не отходить от дома, живот под ночнушкой пронзило болью. Она прижала к нему руки и почувствовала под пальцами движение. С каждым наполненным болью шагом она выплевывала все больше крови и насекомых, но неважно, сколько тварей она исторгала из себя: внутри оставалось еще больше, и всем им не терпелось выбраться наружу. По острой боли в животе она поняла, что насекомые проедают путь из ее тела. Она добежала до детской площадки, а потом упала на четвереньки и не нашла в себе сил подняться. В ладони и голые колени впились щепки. Она выкашляла паука-волка размером с ладонь и, едва он коснулся земли, пристукнула его кулаком.

От жгучей боли сбилось дыхание. Она перевернулась на спину и застонала в муках. Вцепившись в подол ночной рубашки, она вздернула его вверх, обнажив вздувшийся живот. Под покрытой синяками кожей перекатывались выпуклости размером с мячик для гольфа. Она вцепилась пальцами в бугрящуюся массу, и обломанные ногти вонзились в кожу. Дождь смывал выступившую кровь. А потом из одного пореза высунулось что-то темно-кориневое с подрагивающими усиками и колючими ножками. Нечто под кожей ринулось к разрыву, толкало, напирало… и Брин заорала, когда плоть разошлась и выпустила сотни, тысячи тараканов, жуков, многоножек, сверчков и пауков. Из развороченного желудка хлынула кровь, потекла по бокам, впитываясь в мокрые опилки. Но насекомые не расползались, они покрыли ее тело, кусаясь и вгрызаясь обратно в плоть, из которой только что вырвались.

***

Сон больше не приносил отдыха, и Карла Батти, чувствуя постоянную усталость, засыпала порой в самых неподходящих местах. Дома она часто спала на диване или на стуле вместо того, чтобы лечь в кровать. Несколько раз она дремала на скамье в заднем ряду Объединенной методистской церкви во время долгой службы. Она умудрилась заснуть в библиотеке, смертельно устав после спора, какой из бестселлеров «Нью-Йорк Таймс» взять, и библиотекарю приходилось будить ее. А однажды она даже уснула в машине, застряв в плотном движении на I-80.

Хотя Карла после этих обрывков сна частенько просыпалась с леденящим кровь воплем и только потом вспоминала о реальности и приличиях, соседи не скупились на сочувствие, потому что знали, что она – одна из немногих выживших в пожаре на швейной фабрике. Правда, страховая компания проявила меньше понимания перед лицом небольшой аварии, которая в тот раз, на шоссе, вырвала ее из дремы. Одно время она принимала прописанное снотворное и действительно спала всю ночь, но после таблеток стало трудно вырываться из кошмаров, которые сделались еще ужаснее, так что через неделю с лекарствами пришлось завязать. Со времен пожара прошло полгода, но Карла по-прежнему видела яркие сны о яростном пламени и удушающем дыме, которые забрали жизни ее коллег, многие из которых стали ей близкими друзьями. С тех пор, как доктор снял гипс со сломанной после прыжка со второго этажа лодыжки, минуло много времени, но душевные раны не хотели затягиваться. Она пыталась ходить на консультации, узнала про вину выжившего и посттравматический стресс, но ни рационализации, ни лекарства не помогли избавиться от кошмаров.

Каждую ночь она переживала те минуты смертельного ужаса, которые предшествовали ее спасению. Она не работала за станком – трудилась бухгалтером, используя степень по бухучету для получения мало впечатляющей зарплаты. И вместе с тем ей жутко повезло, что она как раз решила отдохнуть от утомительной выверки банковских счетов, чтобы навести порядок в письменном столе, когда фабрику охватило пламя. Стоя в кладовой и прижимая к себе несколько свертков ленты для счетной машины, ручки и листки для телефонных сообщений, она вздрогнула, услышав – и почувствовав – взрыв газа. В тот момент она представила тягач с прицепом, который переваливает на обочину и врезается в стену здания, и только потом она узнала настоящую причину возгорания. Через считанные секунды после взрыва жар стал невыносимым. Рассыпанные принадлежности валялись, забытые, у ее ног, а она выпала из комнаты в то, что показалось печным зевом: извилистые языки пламени пылали на каждой поверхности, глодали дерево, перескакивая с предмета на предмет, пожирая старое здание с невероятной скоростью. Клубы черного дыма наводнили все. Она слышала крики, но горящие тела – ее задыхающиеся друзья и коллеги – страдали и погибали под бушующим покровом плотного дыма.

Почти каждую ночь Карла переживала ужас и безнадежность того момента, уверенность, что она умрет, как и другие. Она всегда просыпалась до того, как в реальности заметила лучик света, бросилась к окну в покоробленной раме и выбила стекло обернутым курткой локтем. И хотя заработала множество порезов, все же выбралась наружу и выпрыгнула на залитый цементом дворик, а потом была благодарна прошившей ногу боли, потому что это значило, что она жива, что она чудом спаслась. Но кошмары всегда заканчивались на самом пике страха, а не на проблеске надежды, как будто она так и не выбралась…

И снова кошмар всей своей силой прошил подсознание, задел пронзительную струну страха в предпоследний момент и вытолкнул Клару в хорошо знакомый, напряженный миг полного возвращения к реальности. Она схватила ртом воздух и, странное дело, поняла, что лежит в собственной кровати. Некоторое время она, мокрая от пота, удивлялась, как это умудрилась добраться до постели, не вырубившись от хронической усталости. Несмотря на повторение кошмара, она порадовалась мысли о некотором улучшении. Может, и не придется уезжать из города, чтобы оградить себя от повторяющегося ужаса. Она копила деньги, чтобы покинуть Клэйтон-Фоллз и то, что постоянно напоминало о трагедии, но… Нет, все-таки стоит переехать – например, на восточное побережье – начать все сначала, завести друзей и…

Она закашлялась.

Рот наполнился едким привкусом дыма.

И тут взвыла пожарная сигнализация.

Пока ее тело сотрясал кашель, в коридоре разгоралось оранжевое сияние. Сложившись надвое, она выбралась из кровати, а вокруг завивался черный дым, будто она была центром смерча. Упав на колени, она сражалась за глоток воздуха, слезы чертили дорожки на покрытых сажей щеках, а она отчаянно искала выход. В считанные секунды стены занялись пламенем, а удушливый дым навалился сверху. Уткнувшись лицом в бежевый ковер, она в ужасе видела, как языки огня отделяются от стен и двигаются к ней. Когда занялась ночная рубашка, Карла закричала, но ненадолго, потому что ее тут же скрутил кашель, помутив зрение. Она била по лижущему ноги огню, пока ладони не превратились в сплошной открытый горящий нерв. Но до того, как сознание ушло, перед тем, как боль поглотила все, всплыла та же самая мысль.

На самом деле она так и не выбралась из пожара.

***

Ночница наслаждалась тьмой, которую породили ее усилия, но долгое пребывание за пределами возможностей ее несформировавшегося тела выпивало силы. Она проплыла по ночному небу, окутавшись тенями, пробралась в дом и обнаружила, что жертва в нужном состоянии. Чуточку усилия – и мужчина уснул по-настоящему, став готовым проводником.

***

Эрих Фогел еще раньше звонил доктору, но попал на автоответчик. Видимо, на выходных доктор Беннетт не принимал, так что придется ждать до понедельника. В общем-то, можно было обратиться в неотложку, куда и переправил его автоответчик, но для такого человека, как Фогел – который пережил две автокатастрофы, падение со второго этажа маковкой вниз во время попытки повесить жалюзи и обвал в Кройден-Крик – крайнее утомление едва ли было причиной звать «Скорую». Он подозревал, что это сердце работает не в полную мощность. Черт, он бы удивился, если б оно работало большую часть времени хоть на семьдесят процентов. Может, причина таилась и в легких. Для бывшего шахтера рак легких – не пустой звук, совсем нет. Но он испытывал усталость, а не проблемы с дыханием.

Но хотя он смертельно устал, сон в эту грозовую ночь не шел. Эрих включил местные новости и услышал, что по восточной окраине города прошел торнадо, но самое худшее уже позади. Мировые проблемы тоже едва ли способствовали сну, так что он выключил старенький телевизор и взял книгу про Джона Адамса, которую собирался прочесть уже несколько недель. Через пять страниц, повествующих о наследии второго президента Соединенных Штатов, веки Эриха все же опустились, а голова упала на грудь. По стене спустился клок тьмы и начал принимать форму. Лампа на тумбочке замигала и погасла. В опустившемся мраке вспыхнули алые глаза, и на лоб пожилому мужчине опустились длинные пальцы.

ГЛАВА 27

Гроза кончилась, но до утра было далеко. Они остановились возле «У Си Джея» – кафе показалось сравнительно безопасным местом, чтобы высадить там Люси – перевели дух и заново накачались кофе. Несмотря на нехорошие эффекты от сочетания кофеина и долгой нехватки сна, Винчестеры не могли позволить себе вздремнуть, пока жива ночница. Их подсознание было рогом изобилия негативной энергии. Голова у Дина глухо пульсировала болью и не сразу получалось сфокусировать взгляд на каком-нибудь предмете, и он заказал большой кофе. Сэм, который выглядел не лучше, последовал его примеру. Прихлебывая из дымящихся чашек, Дин, Сэм и Люси сидели в кабинке в наполненной народом закусочной, благо погода утихомирилась. Сэм связался с офицером Джеффрисом.

– Землетрясение кончилось, – принялся рассказывать он. – Даже без слабых толчков обошлось.

– Ночница захапала очередной «Хэппи Мил»? – поинтересовался Дин.

Сэм взглянул на Люси:

– На обочине в машине был обнаружен мертвый парамедик. Мне жаль, Люси, но это Роман Мессерли.

– О нет, – Люси прижала ладонь к губам. – Роман? Авария?

– Других машин там не было. Если верить описанию, похоже на очередную… оболочку.

Люси выскочила из кабинки и убежала в комнату отдыха.

– Она упоминала, что он всегда нервничал насчет работы, – вспомнил Дин. – Достаточно сильно, чтобы видеть кошмары про аварии и стихийные бедствия.

Сэм кивнул:

– Еще одну жертву подростки нашли около начальной школы. Живот разорван. Изнутри.

– Что за чертовщина?

– Учительница. Тело кишело насекомыми.

– Жуки разыграли с ней «Чужого»^[53]?

– Похоже на то, – согласился Сэм. – Но насекомые были все еще живые.

– А почему не… А, насекомые из кошмаров. В смысле, они не исчезли после ее смерти? Тогда да. Ночная ведьма становится сильнее.

– Может, они приснились кому-нибудь другому.

– Но появились внутри этой женщины, – покачал головой Дин. – Это слишком… лично.

– В любом случае, – проговорил Сэм. – Ничего хорошего.

– И что теперь? Мы не знаем, где она появится. Колесить по округе и ждать, пока не проявится еще какой-нибудь кошмар?

У Дина зазвонил мобильный. На экране высветилось: «Й.Вичорек».

– Доктор Ужас. Надеюсь, с хорошими вестями.

– Извините, агент ДеЯнг, – сказал Вичорек. – Я умолял их не ставить «Праздник злобных волков», но они решили, что это какая-то пассивно-агрессивная стратегия, чтобы пересмотреть условия контракта. Пригрозил уйти, так они сказали, что на мое место люди в очередь выстроятся.

Дин посмотрел на брата:

– Сегодня полюбуемся на стаю бешеных волков.

– Да… нет… в смысле, не знаю. Я хотел предупредить.

– Спасибо, док.

Дин уже хотел сбросить звонок, но Вичорек продолжал:

– Я здесь с двоюродной сестрой, Милли. У нас тут куча бумаг с происшествиями, о которых сообщали в службу спасения. Может, пригодится.

– Мы в кафе «У Си Джея», – сказал Дин. – Сделаем его базой. Если вы приедете, а нас тут не будет, ждите.

Он рассказал Сэму, что скоро они смогут заполучить список вызовов, поступивших с начала связанных с ночницей событий.

– Не уверен, что это сильно поможет, – Дин сделал большой глоток кофе, – Но точно не повредит.

– Что не повредит? – подошла Люси.

– Информационная перегрузка. Детали экстренных вызовов.

Бетси, обслуживающая их официантка, улыбнулась, заново наполняя чашки, и спросила, не желают ли они чего-нибудь еще.

– Пока нет, спасибо, – отказался Сэм.

– Только позовите, – ее улыбка увяла, обнажая спрятанную от посетителей тревогу. – Я точно не знаю, что происходит, но я боюсь… если честно, мы все боимся. Так что рассчитываем на вас, ребята. До конца недели половине горожан психиатр понадобится.

– Мы видали и похуже, – попытался обнадежить ее Сэм. – Сделаем все возможное.

Когда Бетси поблагодарила и отошла, телефон Дина снова ожил. Время было не самое подходящее, но он приятно удивился, обнаружив, что на дисплее высветилось «С.Бессетт».

– Приятно слышать вас, Софи, – проговорил он. – Предугадаю ваш вопрос, кризис еще не миновал.

– Я знаю, – ее голос звучал напряженно. – Оно здесь.

Дин выпрямился:

– Что случилось?

– Разваливается!

– Что?

– Все! Все разваливается.

– Я уже еду. Стоп… где вы живете?

Он нацарапал адрес на салфетке. На заднем плане послышался гулкий грохот. Софи взвизгнула.

– Софи, держитесь. Буду через пару минут, – он сбросил звонок. – Выдвигаемся.

Люси поднялась вместе с братьями, но Дин опустил руку ей на плечо:

– А тебе нужно остаться.

– Почему?

– Доктор Ужас и его двоюродная сестра собирались встретиться с нами здесь, – Дин покривил душой: на самом деле он просто хотел удержать девушку подальше от опасности. – Скажи им, чтоб сидели и не рыпались, пока мы не вернемся.

Дин пересек Главную улицу, свернул налево на Белл, петляя между автомобилями. Когда сильная гроза минула, движение начало возвращаться к тому уровню, который, как думал Дин, был обычным для субботнего вечера в Клэйтон-Фоллз. За одним большим исключением. Эта ночь обычной ни с какого бока не будет. Хотя Дин познакомился с Софи каких-нибудь несколько часов назад, он чувствовал ответственность за ее неприятности. Может, и не в самом прямом смысле, но возможно, он привлек к ней внимание ночницы. Винчестеры пытались предотвратить появление оживших кошмаров, а теперь напали непосредственно на чудовище, хотя и безуспешно. Сверхъестественные твари обычно замечают, что охотники пытаются убить их. Вполне возможно, что Софи сделалась целью ночной ведьмы, потому что связывалась в сознании ночницы с ним и Сэмом. И если судить по тому, в какой панике была ранее уравновешенная и спокойная женщина, Дин едва ли успеет вовремя.

– Что там? – спросил пристегнутый на пассажирском сиденье Сэм, в то время как Дин превышал скорость километров на пятьдесят, лавируя между полосами движения.

– Она сказала, что все разваливается, – Дин вспомнил чистый ужас в голосе женщины. – Что-то крупное, – он указал на бежево-зеленый деревянный указатель справа. – Она живет тут. «Игл Крест».

Он свернул на знак, потом налево.

– Дин! Осторожно!

Что-то темное свалилось с неба, мелькнуло в лучах фар и, ударившись об асфальт, развалилось на куски. Дин вывернул руль, чтобы не наехать, потом выглянул в окно.

– Камни. И куски грязи.

Спустя несколько секунд с неба посыпались камни, колотясь о дорогу, обочины и припаркованные машины, разбивая окна и пуская замысловатые трещины по ветровым стеклам. Завыли автомобильные сигнализации. По капоту и багажнику «Импалы» барабанили мелкие камушки, другие гремели в нишах колес. Свернув направо, Дин ударил по тормозам: «Импала» остановилась в паре метров от огромного провала, затронувшего обе полосы. Из дыры виднелся капот серого «Форда». Дав задний ход, Дин направил машину под крону большого дерева. Вспоминая судьбу Макса Барнса, оставалось надеяться, что здесь безопасно.

– Тут недалеко. Добежим.

– Ты прихватил на этот раз каски?

– Кое-что получше.

Дин вылез из «Импалы», прикрывая предплечьем голову, поднялся по подъездной дороге к двухместному гаражу и принес две пластмассовые крышки с мусорных баков. Протянув одну из них брату, он получил в ответ скептический взгляд.

– Лучше касок?

– Больше прикрывают, – объяснил Дин.

– Ну, если так…

Спрятавшись под импровизированными щитами, они побежали вдоль провала. Иногда по крышкам гремели камни, спасая, по меньшей мере, от вероятности рассечь голову, если не проломить череп. Хотя, крышки не были абсолютно надежными: один камень ударил Сэма по плечу, второй – Дина по колену.

Дин повернул налево и остановился так неожиданно, что Сэм чуть было не влетел в него. Они молча застыли, оценивая размер катастрофы. Два дома на объединенных участках выглядели так, будто ядро для сноса молотило их весь день: снесенные веранды, разрушенные фасады, осыпавшиеся дымоходы, обнажившиеся комнаты и стены, накренившиеся под немыслимыми углами. Дин бы свалил вину на торнадо или землетрясение, но провал, в который они чуть было не угодили, указывал на сон одного и того же человека.

Соседи прижимались испуганными лицами к окнам, но не выходили на улицу, боясь падающих с неба камней. Их дома были убежищем, но надолго ли? Провал расходился, полиции, наверное, придется эвакуировать весь квартал. Хотя нет. Лучше бы вообще всех эвакуировать.

– Который здесь дом Софи? – спросил Сэм.

– Слева.

В тот же момент женский голос позвал на помощь.

ГЛАВА 28

Дин бросился через улицу, Сэм не отставал. Дом справа скрипел и стонал, и клонился налево, готовясь вот-вот обрушиться. Из-за дома появилась семья – отец, мать и двое маленьких детей. Все они были в пижамах, дети – мальчик и девочка – тихонько плакали, а родители прижимали их к себе.

– Это дом Софи Бессетт, – сказала женщина. – Она не может выйти.

– Я знаю, – Дин передал ей импровизированный щит, Сэм отдал свой мужчине. – Возьмите и спрячьтесь где-нибудь. Под дерево. Или в соседнем доме.

Как будто в подтверждение его слов, камни посыпались на крышу, отскочили и с глухим стуком упали на лужайку перед домом. Семья, словно под снайперским огнем, помчалась к ближайшему дереву. Преодолев разрушенную веранду, Дин попытался открыть дверь, но ту заклинило в сломанной дверной раме. Окна на первом этаже высыпались и выглядели голодными пастями со стеклянными зубами. Дин вытащил пистолет и стволом провел по краям рамы, сбивая осколки.

С противоположной провалу стороны въехал полицейский автомобиль с включенной мигалкой. Старший патрульный офицер Карлин Филлипс пересекла газон и вскинула руку:

– Постойте! Я вызвала пожарных и спасателей.

Еще один патрульный – Дину не знакомый – присоединился к ней, положив ладонь на рукоять пистолета, как будто думал, что стрельба улучшит ситуацию. Дом снова заскрипел. Потом что-то громко треснуло, будто раскололась балка. Скрип усилился.

– Нет времени, – отозвался Дин. – Там женщина внутри.

– Здесь проходит газопровод, – возразила Филлипс. – Дома могут взорваться.

– Весь квартал в опасности, – сказал Сэм. – Нужно всех эвакуировать.

– Неплохая идея, – Филлипс вздрогнула, когда камень мелькнул в нескольких сантиметрах от ее лица. – Пойдем, Кэллахан. Походим по жителям.

Дин нырнул в окно и оказался в доме, который выглядел так, будто его прямо сейчас разносит гигантская рука. Стены испещрены трещинами, сквозь гипсокартон проглядывает дерево. В одних местах пол вздыбился, в других – провалился. В центре гостиной открылся разлом и проглотил журнальный столик и развлекательный центр.

Сэм влез в окно вслед за братом и огляделся. Дом дрожал, опорные балки стонали, потолок над гостиной провис, и обломки сыпались в облаке пыли, отчего было сложно дышать.

– Дин, мы совсем рядом с провалом, – предупредил Сэм.

– Я заметил, – отозвался Дин. – Скажешь, если что-то… нехорошее случится.

– Вроде взрыва природного газа?

– Ага. Типа того.

– Узнаешь самым первым.

– Софи! – крикнул Дин.

– Я наверху, – отозвалась она. – Застряла.

Дин осторожно поднялся по лестнице. Перила в двух местах треснули, и несколько ступеней пострадало от давления. Дин перепрыгнул те, которые на вид не выдержали бы дополнительного веса.

Если первый этаж выглядел плохо, то второй – еще хуже. Софи лежала на боку в дверном проеме. Дверь раскололась на куски и застряла в сломанном косяке, защемив Софи лодыжку, хотя с другой стороны приняла на себя вес, который в противном случае обрушился бы на женщину.

– Вы пришли, – с облегчением сказала Софи.

– Вы звали, – отозвался Дин, замечая, что белая блузка Софи перепачкана грязью и пылью, но не кровью. – Вы не ранены? Кроме ноги?

– Вряд ли. А вы собрались мне ногу ампутировать?

– Постарался бы этого избежать, если возможно.

– Полностью за.

– Но у нас нет времени ждать, пока «челюсти жизни»^[54]освободят вас.

– Наверное.

– У вас есть клюшка для гольфа?

– Нет.

Дин повернулся к лестнице:

– Сэм, нам нужен лом!

– У меня есть бейсбольная бита, – подала голос Софи.

– Бейсбольная?

– Для самозащиты. Не люблю пистолеты.

– Может сработать, Где она? – заключил Дин.

– Должна быть у стены возле лестницы на первом этаже.

Сэм быстро расшвырял ногой мусор у подножья лестницы, поднял биту и кинул вверх Дину. Тот сунул тонкий конец биты в проем рядом с тем местом, где застряла лодыжка.

– На счет «три» выдерните ногу. Отодвиньтесь как можно дальше от двери. И лицо прикройте.

– Дернуть, отодвинуться, прикрыть, – повторила она. – Поняла.

– Раз… два… три!

Дин нажал на биту, толкая секцию двери вверх. На секунду давление на лодыжку Софи ушло, и она выдернула ногу. Куски двери треснули, раскололись и исчезли под начавшей рушиться стеной. Дом наполнил оглушительный грохот, стена продолжала шататься и проседать. Пол под ногами вздыбился, как палуба застигнутого штормом корабля.

– Надо бежать! – крикнул Дин.

Он схватил Софи за руку, вздернул на ноги и помог добраться до лестницы. Перил уже не было, и лестница накренилась градусов на тридцать. Вокруг скрипело и трескалось дерево, звенело разбитое стекло, шел трещинами и осыпался гипсокартон, поднимая клубы удушающей пыли.

– Быстрее! – подбодрил Дин.

В глубине дома что-то падало: наверное, вылетало содержимое кухонных шкафчиков. Дин и Софи не удержались на ногах, но продолжали спускаться на четвереньках и, наконец, добрались до первого этажа, где поджидал Сэм с ломом. Дин хотел помочь Софи выбраться через разбитое, готовое обрушиться окно, но Сэм поймал его за руку.

– Подожди, – он вставил ломик в окно, как распорку. – Выиграем пару секунд.

Софи выбралась первой, потом Дин, последним Сэм. Он выдернул лом и отскочил, а оконная рама просела под весом стены. Они отбежали от дома, Софи хромала.

– Похоже, камни больше не летят, – заметил Сэм.

Сверкая проблесковыми маячками и завывая сиреной, прибыла пожарная машина. Поток автомобилей обтекал спецмашины, Филлипс и Кэллахан отсылали их подальше от огромного провала. Соседнее с домом Софи здание отклонилось слишком далеко от центра, большие его куски раскололись и осели, и теперь вся левая сторона лежала в руинах. Полыхнуло, и раздался взрыв, поглотивший оба дома. От взрывной волны вылетели стекла в соседних домах, а обломки посыпались на улицу, задевая автомобили и спецмашины. Патрульные бросились на землю. Дин, Сэм и Софи пошатнулись от силы взрыва. На них хлынула волна жара, мгновенно выпарив пот. Куски обгоревшего дерева, раскрошенного кирпича и сайдинга шлепались слишком близко, чтобы можно было чувствовать себя в безопасности. Вдалеке громыхнул еще один взрыв и залил светом ночное небо, земля дрожала. Дерево над «Импалой» клонилось к земле, некоторые ветви задевали крышу. Они втроем запрыгнули в машину, и Дин развернул ее на сто восемьдесят градусов, чтобы выехать из поселка до того, как провалится вся улица.

– Мой дом, – тихо и невыразительно проговорила Софи с заднего сиденья. – Моего дома… нет.

– Зато вы живы, – парировал Дин.

– Правда? Я как будто сплю.

– Кто-то спит, – возразил Сэм. – Но не вы.

У него зазвонил телефон.

– Джеффрис, – сказал Сэм и принял звонок. – Ясно. Уже едем.

– Что еще? – поинтересовался Дин.

– Зомби-наци вернулись.

***

Тому, кто видел сон о проваливающейся земле, уже ничего не приснится. Он был стар еще до того, как попался ей. Он дал ей еще немного, а потом она оставила его иссушенные останки и по хорошо знакомому пути направилась к следующей жертве. Жертва была молода и могла своей жизненной энергией кормить ее дни и дни напролет. Она бесплотным бродячим ветерком проникла в комнату и начала клонить жертву ко сну, чтобы соскользнуть в ее щедрое подсознание.

***

Тревор Детц сгорбился над письменным столом в спальне. Мама предупреждала его не тянуть в очередной раз до последнего с проектом – докладом по книге о Второй мировой к понедельнику. Разозлившись, он ушел в свою комнату и хлопнул дверью. Отлично. Он закончит проклятущую штуковину к утру воскресенья, даже если придется просидеть над ней всю ночь. Может, хоть тогда от него отвяжутся. К несчастью, прочитать следовало скучнейшую книгу, написанную каким-то старикашкой, сдвинутым на датах и статистике. Тревор закатил глаза и вместо того, чтобы читать школьное задание, сел за стол и принялся дочитывать комикс «Зомби-армия Гитлера». Автор определенно знал свое дело. Антанта^[55]выигрывала войну, и Гитлер в отчаянии решил обратить в зомби всю свою армию. Все солдаты, не желающие жертвовать собой за «фатерлянд»^[56], сразу же шли под расстрел.

«Еще больше нацистских зомби, – думал Тревор. – Круто же?»

Несмотря на возрастающее на последних страницах напряжение, он не мог сдерживать зевоту. Потом закрыл глаза и, уронив голову на стол, немедленно заснул.

ГЛАВА 29

Дин ехал на восток по Белл-стрит мимо перекрестка, где они видели стаю велоцирапторов, напавших на «Хонду Цивик» с Полом Хейнсом внутри. Сваленный столб воздушной опоры подлатали, чтобы восстановить электролинии, но ремонт еще не закончился. А когда Дин свернул на бульвар Аркадия, сразу заметил полицейские машины в центре улицы и зомби, разыскивающих закуску на ножках. Не доезжая квартала до ближайших зомби, Дин развернул «Импалу» к обочине, чтобы хватило времени поискать в багажнике еще оружия. Развернувшись к сидящей на заднем сиденье Софи, Дин велел:

– Оставайтесь в машине и заприте двери.

– Моя лодыжка раздулась, как шар, – отозвалась она. – Вряд ли я сама куда-нибудь уйду.

– Ну и отлично, – сказал Сэм. – Там будет грязно.

Когда Дин и Сэм обошли «Импалу», Софи еще раз проверила замки. Дин достал из коробки в багажнике два магазина и вручил их Сэму, еще два взял себе. Вдали слышалась россыпь выстрелов, мешаясь с истерическими криками. Винчестеры побежали к бульвару. Дин оглядывался в поисках затаившихся зомби: не хотелось повторять ту чересчур близкую встречу. Из-за выпачканного мелом рекламного щита вышел молодой офицер в белом летнем мундире и остановился у них на пути. Из ужасной раны в животе свисали петли кишок. Дин поднял пистолет, прицелился и выстрелил ему в лоб.

Вдобавок к суматохе несколько человек выскочили из магазинов и закусочных и с воплями бросились бежать прочь от не-мертвых тварей. Вопящая женщина схватила на руки маленькую плачущую дочку и неловко поковыляла по улице на сломанном каблуке. Толстый мужчина в костюме, сжимающий обеими руками дипломат, споткнулся и упал, сломав дипломат и едва уклонившись от скрюченных пальцев солдата. Он отползал на четвереньках, пока не сумел подняться на ноги и улепетнуть. Его путь отмечали вылетевшие бумаги. Пожилой фельдмаршал в кожаном плаще заметил братьев и сунулся навстречу. Сэм пустил ему пулю в глаз.

– Дин, это не просто зомби-наци…

Дин кивнул:

– Те же зомби, которых мы убили.

– Восстановились. Так же, как «Чарджер» каждую ночь.

– Ночная ведьма заново крутит старые песенки.

– Пока не выжжет спящего.

Три солдата в зеленой форме и касках появились из-за открытой двери полицейского автомобиля все в крови и с ошметками плоти в выщербленных зубах. Дин выстрелил одному под подбородок, Сэм уложил оставшихся выстрелами в голову. Братья прошли мимо машины и замерли: зомби не прятались за автомобилем – они там ели. Истерзанное тело Даррена Нэша, того самого дородного репортера, который брал интервью в закусочной, лежало на земле и не досчитывалось половины шеи и больших кусков мяса с плеч и бедер. Одного глаза не было вместе с частью щеки, второй безжизненно таращился в ночное небо. В руке у трупа был зажат забрызганный кровью блокнот, и несколько листков трепетали на ветру, открывая детали истории, которую Нэш уже не расскажет.

– Я б и без этого зрелища обошелся, – Дин отвернулся от трупа.

– Дин, минутку, – Сэм поймал его за руку.

Дин оглянулся:

– Что?

И увидел.

Пальцы незанятой блокнотом руки вздрогнули, потом перекатилась набок голова. Оставшийся глаз медленно вращался в глазнице, пока не сфокусировался на Винчестерах. Со стоном репортер оперся на окровавленные руки и с трудом встал. Из-за разорванной шеи его голова клонилась набок. Издав влажный хрип, он шагнул к Дину раз, другой, вытянув руки с жадными пальцами.

– Нет, серьезно?

– Вполне можно…

– Заразиться, – закончил Дин. – Да, я знаю.

Когда он прицелился, от дула пистолета до лба Нэша оставалось меньше метра. Без колебаний Дин надавил на спусковой крючок, выбив из затылка репортера половину мозга и заднюю часть черепа.

– Эй! – крикнул кто-то. – Они застрелили Нэша!

Дин оглянулся.

Латиноамериканец из Государственного патруля Колорадо переводил пистолет с него на Сэма.

– Бросьте оружие! – скомандовал он.

– Осторожно! Сзади! – крикнул Сэм.

Вальдез развернулся и оказался лицом к лицу с ненасытным эсэсовцем в черной униформе, остроконечной фуражке и с украшенной свастикой нарукавной повязкой. Они стояли слишком близко, чтобы можно было нормально выстрелить. Полицейский толкнул оружие зомби в живот и принялся стрелять, но безуспешно. Не обращая внимания на дыры в животе, зомби выхватил кусок из его шеи. Из разорванной артерии хлынула кровь, но Вальдез продолжал стрелять, пока не опустошил магазин. Зомби схватил его за плечи и продолжал вгрызаться, хотя его собственная нижняя половина тела отделилась от верхней, и ноги упали в сторону. Верхняя часть тела солдата повалила Вальдеза на землю и продолжала жрать уже после того, как из глаз полицейского ушел блеск.

По улице к ним бежали офицеры Серази и Уайлд

Офицер Серази подбежал первым, опустил взгляд:

– О, Господи…

Он резко отвернулся, наклонился, и его вырвало. Уайлд шагнула к продолжающему есть зомби и прицелилась ему в затылок, отводя глаза от трупа Вальдеза. Дин и Сэм подошли к ней.

– А теперь Вальдеза, – подсказал Дин. – Или он вернется одним из них.

– Я… я не могу, – она отвернулась.

Дин посмотрел на залитый кровью труп полицейского, лежащий под уже по-настоящему мертвым зомби. Его немигающие глаза были широко открыты.

– Бедняга, – Дин выстрелил.

Из ближайшего итальянского ресторанчика («Мамма Ферацци», Винчестеры уже проезжали мимо) раздались крики. Сэм бросил мрачный взгляд на брата и бросился туда:

– Зомби забрались внутрь!

Сквозь витринное стекло вывалилось два тела: горожанин и сцепившийся с ним зомби, чьи челюсти щелкали мерно и так громко, что было слышно почти с пяти метров.

Солдат тянул руки к лицу человека, но тот, крепко держа его за волосы, пока умудрялся отталкивать клацающие зубы. Если солдата и волновало, что его скальп медленно отходит от черепа, он этого никак не показывал. Сэм подбежал и пнул нациста ногой под челюсть, чтобы удобнее было засадить пулю в висок. Он сверху вниз взглянул на посетителя ресторана:

– Вас укусили?

Мужчина поспешно поднялся на ноги, пробежался ладонями по рукам, осторожно потрогал лицо и шею.

– Нет. Нет, вряд ли. Поцарапался. Не укусили.

– Вам повезло, – сказал Дин. – Валите домой.

– Моя жена, – возразил спасенный. – Она ушла в уборную перед тем, как эти… эти твари появились из ниоткуда. Она все еще в ресторане.

– Мы разберемся, – пообещал Сэм.

Только войдя в «Мамма Феррацци», Винчестеры оценили размеры проблемы. Десяток посетителей забились в дальний угол зала, окруженные примерно таким же количеством зомби. Одни съежились у стены, повернувшись спиной к нападающим, и скулили от страха; другие истерически вопили, чтобы кто-нибудь ради всего святого что-нибудь сделал, и только некоторые, вооружившись стульями, как укротители львов в цирке, отталкивали их ножками зомби каждый раз, когда те пытались кого-нибудь схватить. Зомби, нечувствительные к боли, равнодушно сносили удары и продолжали теснить потенциальных жертв.

Уайлд и еще несколько полицейских, войдя вслед за Винчестерами, оценивали ситуацию.

– Больше, чем в прошлый раз, – заметила Уайлд.

– Стреляем в башку, – проинструктировал Дин новичков.

– Не так легко, как кажется, – негромко добавил Сэм.

Трудность заключалась в том, что за зомби, на линии выстрелов, находились люди. Единственный промах или выстрел навылет – и можно убить или покалечить ни в чем не повинных горожан.

– Придется применить индивидуальный подход, – решил Дин.

Он в сопровождении Сэма пересек зал, а полицейские последовали за ними, рассеявшись, чтобы не задеть своих же, и явно не пылая охотой связываться с зомби. Дин схватил солдата за воротник и дернул на себя. Сэм, таким образом, мог спокойно стрелять и воспользовался возможностью, вышибив мозги зомби на акварель с итальянскими видами. Потом Сэм рванул на себя другого зомби, а Дин выстрелил. Убив третьего солдата, он увидел молодого офицера в белом мундире и развернул его к себе лицом.

– Нет!

Сэм тоже это увидел – петли кишок, торчащие из раны в животе.

– Тот же самый чертов мертвяк, которого мы пришибли на улице!

Дин повалил офицера на круглый, накрытый красно-белой клетчатой скатеркой стол и выстрелил ему в затылок.

– Ты в курсе, что это значит, – проговорил Сэм.

– Все, блин, по кругу, – отозвался Дин.

Винчестеры отошли от зомби, и Дин развернулся к офицеру Уайлд:

– Вы знаете, что делать?

Она кивнула. Но не стала хватать зомби, а сняла с пояса телескопическую полицейскую дубинку, разложила ее и огрела по голове ближайшего ожившего мертвеца, седеющего фельдмаршала в длинном кожаном плаще. Зомби шатнулся в сторону, но Уайлд завладела его вниманием, и он, развернувшись, вытянул руки и разинул голодную пасть. Серази подошел сбоку, как делали братья, и вышиб зомби мозги. Остальные полицейские достали дубинки и присоединились к бою. Разобравшись более или менее с ситуацией, Винчестеры вернулись к дверям.

– Они восстанавливаются спустя считанные минуты после смерти, – проговорил Дин. – Она играет с нами.

– Мы тратим время на последствия, – добавил Сэм. – А не на причину.

Услышав вопли с улицы, они выскочили из ресторана. Дин оглядел улицу и прикипел взглядом к затянутому в черную униформу офицера, согнувшемуся у «Импалы».

– Нет! – заорал Дин и бросился к машине.

«Нет!»

«Я опоздал, – с ужасом понял он. – Слишком поздно».

Эсэсовец тащил Софи Бессетт из машины через разбитое окно, и теперь она трепыхалась в его руках, одна из которых, кажется, была сломана в нескольких местах от столкновения со стеклом. Теперь за его телом Софи было не видно. Дин держал пистолет в вытянутой руке и медлил, чтобы убедиться, что женщина не на линии цели. Увидев, как ее голова мотнулась около локтя зомби, он выстрелил повыше и попал эсэсовцу в спину, между приподнятыми лопатками. Зомби выпрямился и оглянулся через плечо. Увидев его довольную улыбку и свежую кровь на неровных зубах и подбородке, Дин перестал сдерживаться. Зарычав от ярости, он опустошил магазин, снова и снова стреляя зомби в лицо, пока не кончились патроны. Выбросив пустой магазин и загнав новый, он продолжал стрелять, чтобы уж точно стереть эту ухмылку ко всем чертям. Когда над обрубком шеи ничего не осталось, офицер выпустил жертву и зашатался. Подскочив к нему, Дин ударил его ногой в грудь, отпихнув от распростертого тела Софи.

– Нет-нет-нет, – шептал Дин, опустившись на колени.

Он осторожно перевернул Софи и отшатнулся, увидев, что белая блузка пропитана кровью. Ее горло было разорвано, около ключицы клоки плоти вырваны с такой силой, что кость переломилась в двух местах; темные взъерошенные волосы – липкие от крови. А глаза были широко открыты, как если бы ее застигли в момент ужаса или неверия.

– Софи, мне… – Дин отвел глаза, не в силах вынести застывшего обвиняющего взгляда. – Мне так жаль.

– Дин, – окликнул стоящий рядом брат.

– Сэмми, я не могу… не могу, старик.

Дин отвернулся. Сэм все понял. Дин услышал его шаги по асфальту, когда брат подошел к трупу Софи. Крепко зажмурившись, Дин ждал неизбежного звука, предвидел его, но резкий выстрел все-таки показался сокрушительным ударом.

– Все, – сказал Сэм, положил Дину ладонь на плечо и сжал пальцы. – Дин, мы убьем ночницу. Обещаю.

Дин кивнул. Он достал из багажника кусок брезента и накрыл Софи, тщательно избегая смотреть ей в лицо. Вернувшись к капоту «Импалы», он услышал тихое угрожающее рычание. Шагнув в сторону, Дин увидел большого серого волка, который припал к земле за машиной и рычал, ощерив впечатляющие клыки.

– Даже не думай, – пробормотал Дин, выхватил пистолет и всадил пулю прямо между сияющих янтарных глаз.

Волк свалился на землю и исчез. Его собратья приближались с обеих сторон, выныривая из теней между коммерческими зданиями. Сэм взял на себя западную сторону, Дин – восточную, и они перестреляли волков одного за другим. Попасть в голову волку было редким шансом, а не необходимостью, но Дин решил, что раненный и выведенный из строя волк – даже лучше, чем мертвый.

– Может, если они не мертвые, то не восстановятся, – предположил он.

Мертвые волки исчезали. Но сегодня ночью убитые зомби не пропадали, как вчера. Они стали каким-то образом сильнее, чего не скажешь о волках. До поры до времени. Когда по улице проехала «Скорая», Дин, размахивая удостоверением, заставил водителя остановить машину и подвел одного из парамедиков к телу Софи.

– Позаботьтесь о ней.

– Но она уже…

Сэм схватил медика за руку и настойчиво прошептал:

– Уберите ее с улицы, пока волки не съели.

Тот посмотрел на пальцы Сэма, вцепившиеся в его руку, на пистолет в сжатой до побелевших костяшек хватке его «напарника» и закивал:

– Разумеется. Без проблем.

– Отлично.

Обратно к закусочной Дин ехал молча, сжав челюсти и крепко сжимая руль.

«Больше никакой погони за последствиями. Мы найдем тебя и прикончим».

ГЛАВА 30

Жизненная энергия четырнадцатилетнего мальчика хлынула в ночницу. Пока Тревор Детц спал, навалившись на стол, ночная ведьма устроилась у него на плечах, как хищная птица, но вместо того, чтобы выклевать из глазниц глаза, она положила ему на лоб длинные пальцы и, извлекая из сознания кошмары, придавала им форму в реальном мире. В то же самое время его энергия придавала форму ее сотканному из теней телу, наполняла ее и дарила силы. Люди, что оказались под ее влиянием (целый город уже), изливали в воздух страх. Их ночные кошмары будут обретать плоть, и мучить их – порочный круг тьмы, из которого нет выхода. Скоро ей не придется питаться напрямую, чтобы стать могущественнее: она выпустит мрак страха в умах многих и многих. Их сила потечет к ней, сначала от одного, потом одновременно от многих, пока не останутся только сморщенные оболочки. По мере того, как ночница выпивала из мальчика больше сил, его тело дрожало под ее цепкими конечностями, сопротивляясь и… не справляясь. Через несколько секунд он начал дергать ногами, голова билась о сложенные на столе книжки и бумаги. Его сознание пыталось стряхнуть нематериальную тяжесть, вырвать мальчика из сонного состояния, которое питало монстра, но ночница была теперь слишком сильной, а энергия – такой вкусной…

***

Сэм краем глаза посматривал на сидящего за рулем брата. Дин знал Софи Бессетт не слишком долго, но тяжело перенес потерю. Сэм понимал, что Дин чувствует себя виноватым, потому что не смог сдержать обещание и защитить ее. Добавьте к этому уклонение от борьбы с зомби и отсутствие идей, как выследить ночницу, и получится, что Винчестеры здорово продули. Но другого выбора, кроме как уйти, не было: сражение не выиграть, потому что все карты против них. Рано или поздно они бы перестали справляться с оживающими зомби и в любом случае проиграли бы. Единственным способом победить ночницу было напасть непосредственно на нее.

По пути мимо пронеслись несколько пожарных автомобилей с сиренами и мигалками, а за ними две «Скорые». Если судить по надписям на боках автомобилей, помощь прибыла из соседних городков. В какую бы сторону Сэм ни посмотрел, он натыкался взглядом на пару пылающих домов. В свете трагедии на одежной фабрике и количестве жертв, многие жители, должно быть, видели сны о пожаре.

Парковка перед «У Си Джея» была наполовину пуста. Посетители обращали встревоженные лица больше к окнам, чем к своим порциям и соседям по столику. Около входа стоял автомобиль шефа полиции. Сэм решил, что шеф Куинн приехал проведать дочь, и не мог его за это винить. Ритмичный звук ударов вертолетных лопастей достиг максимума и постепенно затих, когда вертолеты направились к далеким пожарам и их огни исчезли в темном небе.

– Медики, – сказал Сэм.

Дин остановился около ведущей к главному входу металлической лестницы и указал вниз. Сэм опустил глаза и увидел пятна.

«Кровь».

Они вошли в закусочную и направились к кабинке, где оставили Люси Куинн. Напротив нее сидели Милли, секретарь из полицейской приемной, и импозантный немолодой мужчина с тронутыми сединой волосами, в нарядной белой рубашке под темно-серым пиджаком.

– Это?..

– Доктор Ужас, – узнал Дин. – Хорошо отмылся.

Шеф Куинн, баюкая левую руку, стоял перед кабинкой и что-то втолковывал дочери. Подойдя к нему, Сэм разглядел, что именно случилось с его рукой, и кивнул Дину. Форменный темный рукав шерифа был разорван в районе предплечья и пропитан кровью. Через дыры в ткани Сэм разглядел глубокие рваные раны.

Укусы.

– Что случилось? – спросил он.

Из ответного мрачного взгляда брата, Сэм понял, что Дин решает, кому из них придется пристрелить шерифа, пока тот не присоединился к армии зомби.

– Волк цапнул, – отозвался Куинн. – Прямо возле муниципального здания. Я его хлопнул, но он успел отхватить кусок у меня из руки и чуть не вырубил.

– Вам нужно сделать прививки от бешенства, – с облегчением заметил Дин.

– Я отправлю его мозговую ткань на анализ.

– Вы его ранили или убили?

– Выстрелил в брюхо, – отозвался шериф. – Если он не подох до моего ухода, то сейчас точно труп.

– Мертвые волки исчезают, – сказал Дин. – Нечего на анализ отсылать. И потом, это пустая трата времени: они все бешеные.

– Вы видели больше?

– Пристрелили семерых на бульваре Аркадия, – ответил Сэм. – И все бешеные.

– Откуда вы знаете?

– Потому что, – вмешался Йозеф Вичорек, – я видел кино.

– И вы туда же? – недоверчиво осведомился шеф Куинн, покачивая головой.

– Папа, хочешь – верь, хочешь нет, – нетерпеливо проговорила Люси, – но тут действительно что-то странное творится.

– Не знаю, как уж тут что-то творится, но точно знаю, что нужна помощь. Я попросил губернатора мобилизовать Национальную Гвардию.

– И сколько их ждать? – поинтересовался Сэм.

– День. Может, два.

Братья обменялись взглядами. Слишком долго. Куинн сжал плечо дочери здоровой рукой и чмокнул ее в щеку:

– Оставайся здесь. Когда соберешься домой, звони.

– Хорошо, пап. Будь осторожен.

Шеф Куинн серьезно кивнул Дину и Сэму, почти как если бы оставлял Люси под их защиту, и направился к выходу.

– Не забудьте прививки! – крикнул Дин вслед.

Куинн кивнул.

В любом случае, лечение шеф Куинн получит. Если животное не поймано и не обследовано, прививки делают как можно быстрее, потому что последствия заражения ужасны. Если, конечно, он переживет ночь. Если город переживет ночь. А перспективы пока не радовали.

ГЛАВА 31

– Ладно, – сказал Дин. – Что у вас?

Люси пересела, освобождая место для братьев. На столе лежала большая карта города. Красные крестики с подписями испещряли ее в дюжине точек. Милли держала под мышкой стопку листочков – подробности срочных вызовов за две ночи, как догадался Сэм.

– Мы просмотрели записи Милли и пометили крестиками все места, откуда поступали звонки, – объяснил Вичорек.

– А, кроме того, Ванда, ночной диспетчер, будет отзваниваться каждую свободную минутку и сообщать о звонках, поступивших сегодня, – добавила Милли.

– А чьи тут имена? – спросил Сэм.

– Тех, кто сообщал об инциденте, – сказала Люси.

Дин заметил проблему:

– У нас есть кошмары и свидетели. Но мы не знаем, кому конкретно что снилось.

– Это просто, – Бетси подошла к столу с кофейником и двумя чашками, ее вечная улыбка стала вымученной: скорее, она продолжала улыбаться по привычке, а руки дрожали. – Всем снятся кошмары. Все про это только и говорят. – Она поставила кружки на край стола рядом с картой. – Раньше я бы предложила без кофеина, но при таких обстоятельствах...

– Вы знаете, кому снятся кошмары? – быстро спросил Сэм.

– По большей части, – настойчивость Сэма ее слегка озадачила.

– Какие именно?

– Если даже я не слышала сама, то Клара или Пейдж с утренней смены или Джесс...

– Возьмите стул, – предложил Сэм.

Бетси надула губы и помотала головой:

– Я на работе.

– Си Джей не будет против, – настоял Дин.

Люси улыбнулась:

– Нет никакого Си Джея. Это инициалы от имен «Чарльз Клэйтон» и «Иеремия Фоллз»^[57], основателей города.

– В общем, без разницы, – заключил Дин. – Дело важное.

– Хорошо, – согласилась Бетси. – Сделаю, что смогу.

Пока она относила кофейник к кофеварке и искала еще один стул, Сэм взял красный маркер:

– Начнем с того, что мы знаем, – он нашел в южной части города дом Ольги Кучарски и обвел его. – Ольга Кучарски видела сны про «Чарджер» и монстров из «Театра кошмаров».

– Шоу Дока и другие смотрят, – возразил Дин. – Волки появились после ее смерти.

– Но ночница питалась непосредственно от Ольги.

– Питалась? Фууу, – Люси явственно передернуло.

– Эта ночница, настоящий монстр, оживляет кошмары? – спросил Вичорек.

– Да, – ответил Сэм. – Я видел.

– Невероятно, – он мрачно покачал головой.

– Господи, – Милли побледнела от страха. – Настоящие монстры...

– Только один, – поправил Дин.

«Пока еще».

Он повернулся к Сэму:

– Некоторые воплощения задерживаются даже после смерти. Волки исчезли, а зомби нет.

– Она становится сильнее, – продолжил Сэм. – Вполне возможно, те, что появились в результате прямого контакта с ночницей, первыми будут приобретать постоянство.

– Дэниэл Барнс, – Дин ткнул в карту. – Сны про дерево-убийцу.

Сэм обвел адрес Барнсов. Бетси вернулась, подсела к столу и взглянула на карту:

– Роману Мессерли снились стихийные бедствия. Люси, по какому он адресу?

Люси оглядела карту и показала. Сэм обвел нужную точку.

– Но сегодня он был не дома, – сказала Люси. – Сидел у друга. Вот здесь. А вот тут, как мне Рич... офицер Джеффрис сказал, нашли его в машине.

– А что с дырами в земле и падающими камнями? – задумался Дин.

Бетси слегка приподняла руку, будто просила разрешения говорить:

– Эрих Фогел.

– Откуда вы знаете? – спросил Сэм.

– Он шахтер на пенсии. Попал в обвал в Кройден-Крик, и ему размозжило правую руку. Он мне рассказывал, что все еще видит про это сны, но в последнее время они стали... отчетливыми.

– Адрес знаете?

Милли наклонилась и постучала указательным пальцем по точке на карте к северо-востоку от дома Кучарски. Сэм отметил.

– Чувак с эболой, – продолжал Дин. – Должно быть, старикан из Центра контроля заболеваний, которого мы тут встретили.

– Да, – подтвердила Бетси. – Фил Мейерсон говорил, что никогда не сталкивался с гем... гемморагической лихорадкой, но прошлой ночью она ему снилась. Он живет... вот здесь, – она указала дом в северо-восточной части города.

– Сбежавший серийный убийца, – Сэм вспомнил Рагнара Барча, который с тесаком спрыгнул на него с крыши сарайчика. – Должно быть, та женщина, у которой соседка по комнате фэнтэзи рисует. Джайлин как-там-ее...

Люси кашлянула:

– Наверное, это Алден.

– Алден Вебб? Начальник тюрьмы?

Люси с заговорщицким видом наклонилась к столу:

– Надеюсь, у меня из-за этого не будет неприятностей. Папа мне как-то рассказывал. Алден... Алден Вебб... один раз проговорился, что хоть и верит, что тюрьма безопасна, но всегда беспокоится, что будет, если...

– Если преступники сбегут, – договорил Сэм.

Она кивнула:

– Говорит, это заставляет его постоянно быть начеку. Вечная бдительность.

– Да, тогда побеги ему в кошмарах снятся, – согласился Сэм. – Где он живет?

Люси указала адрес, и Сэм тщательно обвел его.

– Мы про зомби забыли, – вспомнил Дин.

– Бетси? – спросил Сэм. – Кому-нибудь снятся кошмары про зомби?

Она нахмурилась:

– Что?

– Ну, Линда Детц вечно жалуется, что ее сын по зомби с ума сходит, но она не позволяет ему смотреть фильмы, потому что они жестокие и кровавые.

– Адрес?

Но адреса никто не знал.

– А в телефонной книге?

– Не зарегистрирован, – покачала головой Бетси. – Она мать-одиночка. Сменила номер, когда ее паразит-бывший начал названивать ночи напролет.

– Джеффрис может поискать, – сказал Сэм. – Люси, у тебя есть его телефон?

– Да, папа к нему относится, как к собственному сыну.

Сэм попросил ее позвонить и узнать адрес.

Все, кто видел кошмары, жили вдоль периметра города. Но этого не достаточно. Нужно было выяснить не только места, где бывает ночница, но и куда она отправится в следующий раз. Хотя, разумеется, ее маршрут может быть абсолютно случайным.

– Что я упускаю? – ни к кому в отдельности не обращаясь, проговорил Сэм. – Тварь питается негативной энергией...

– Негативная энергия? Как при скачках напряжения? – встрепенулась Бетси.

– Каких еще скачках? – поинтересовался Дин.

– Люди, которые мне рассказывали про свои кошмары, упоминали скачки напряжения. Когда они просыпались, электричество вырубало на несколько секунд. Они думали, что мигающий свет их и будит.

– Когда она питалась от Ольги, – усмотрел Сэм связь, – свет в доме и фонари на улице на некоторое время отключились. – Он вернулся к карте, сопоставляя неотложные звонки (каждый оживший кошмар) с людьми. – Вот оно. Негативная энергия.

– Что у тебя, Сэм?

– Очередность кошмаров, – Сэм прочертил пальцем полукруг от дома Ольги Кучарски на северо-восток, потом к северу. – Противосолонь.

– Противо... как?

– Противосолонь, – повторил Сэм. – Движение против часовой стрелки. В колдовских практиках есть поверье, что движение противосолонь создает негативную магию или...

– Негативную энергию.

– Ее появляется все больше. Ночница кормится по периметру города, а воплощения возникают по большей части внутри круга негативной энергии.

– Так, мы знаем, что она движется против часовой стрелки, – подытожил Дин. – И когда питается, ненадолго отключает свет. – Он повернулся к Люси, которая закончила телефонный разговор. – Ну что?

– У Рича дел по горло. Я слышала стрельбу на заднем плане. Говорит, что посмотрит и позвонит, как только сможет.

– Хорошо, – сказал Дин. – Какая самая высокая точка в городе?

– Ясное дело. Часовая башня на здании муниципалитета. Папа брал меня наверх в детстве. А это важно?

– Нам понадобятся наблюдатели.

У Люси зазвонил телефон.

– Опять Рич, – она прослушала короткое сообщение. – Уже едет. Будет здесь через пару минут.

Краем глаза Сэм заметил необычное движение. Он посмотрел в окно и понял, что именно привлекло его внимание: знакомая покачивающаяся фигура.

– Дин, у нас тут более актуальная проблема.

Брат проследил его взгляд:

– Они здесь.

Зомби-нацисты. Ну, по крайней мере, к закусочной приближался один – молодой офицер с выпадающими кишками, одетый в белый мундир, который чуть ли не светился под огнем фонарей, в то время как зомби ковылял через стоянку.

Устремленные на окно пальцы и взволнованные разговоры показали, что посетители тоже заметили зомби. Женщина через три кабинки завизжала, люди на другой стороне зала побросали свои места, чтобы лучше разглядеть причину суматохи, а некоторые похватали куртки и шапки и направились к выходу.

«Если они все ринутся на улицу, их запугают и убьют, – подумал Сэм. – А потом они сами станут зомби, и будет только больше жертв и неразберихи».

Надеясь предотвратить массовую истерику, он вскочил и поднял удостоверение:

– Все слушайте меня! Террористическая ячейка применяет распыляющийся в воздухе галлюциноген, чтобы сыграть на ваших страхах и заставить вас видеть и ощущать жуткие вещи. Они хотят, чтобы вы в панике плутали в темноте. Но вы можете сопротивляться. Безопаснее всего внутри. Оставайтесь здесь и заприте двери, – если люди останутся спокойными и возьмут свои страхи под контроль, ночнице достанется меньше негативной энергии. – Нас с напарником, агентом ДеЯнгом, учили, как с этим справляться. Просто... оставайтесь на местах. Все. Ради собственной безопасности.

Люди, обрадованные, что кто-то собирается справиться с невообразимым, закивали. Те, кто уже стояли около двери, вернулись в кабинки и за столы. Милли наклонилась через стол и шепотом спросила у Дина:

– Может, рассказать им про... монстра?

– Они близки к панике, – тихо отозвался Дин. – Не будем их провоцировать. Пусть верят, что с этим можно справиться. Что это опасно, но преодолимо. А так и есть. Этим мы и занимаемся.

Братья обменялись взглядами и, наказав Бетси запереть дверь, вышли на улицу.

ГЛАВА 32

Линда Детц не удивилась, когда погас свет. Она слышала предупреждения о сильных грозах и вызванных молниями отключениях электроэнергии. Причин для того, чтобы думать, что ее дом избежит неполадок, не было, и потом, она еще днем на всякий случай приготовила аккумуляторы и свечки. Когда огни померкли, а потом и вовсе погасли, она вытащила фонарик и расставила по первому этажу свечи. Странно только, что Тревор не спустился и не пожаловался, что электричество отключили. То ли все еще дуется, то ли слушает ай-под или, может быть, уснул и ничего не заметил. Тем меньше проблем. Она налила себе бокал «Пиччини Кьянти»^[58]и уселась в любимое кресло в гостиной, чтобы отдохнуть, пока не включат свет. К тому времени, как она прикончила бокал и задумалась о втором, сверху раздался стук. Линда окликнула сына, но ответа не последовало. Она забеспокоилась, в считанные секунды всплыли глубоко укоренившиеся страхи: будучи матерью-одиночкой, она представляла собой отличную цель для ограбления со взломом или чего похуже. Тихо отставив бокал на журнальный столик, она поторопилась на кухню и схватила телефонную трубку, а когда услышала в ней тишину, стало еще страшнее. Подняв стоящую около входной двери сумочку, она вытащила мобильный. Какой-то момент тот показывал, что нет сигнала, потом дисплей погас. Сердце колотилось, Линда пыталась справиться с нарастающей внутри паникой. Тревор сидел наверху, но на голос не отвлекался: наверное, боялся грабителя. Она быстро вернулась на кухню, огляделась в поисках оружия и схватила то, что первым попалось на глаза: чугунную сковороду на длинной ручке. Как можно тише она поднялась по лестнице, рассчитывая, что эффект неожиданности и хорошее знание обстановки помогут одолеть грабителя, который наверняка сильнее и, скорее всего, лучше вооружен.

Распахнув дверь в спальню сына, Линда чуть не ахнула при виде открывшегося под лунным светом зрелища: кто-то в черном стоял за спинкой стула, на котором сидел Тревор; мальчик бился, будто незнакомец прижимал его к стулу… делал ему больно… но он не мог позвать на помощь. В ярости она вломилась в комнату, размахивая сковородой.

– Отвали от моего сына!

Сковорода стукнулась обо что-то… более мягкое, чем Линда ожидала. От удара грабитель совсем не по-человечески завизжал, развернулся, при виде пылающих красных глаз у нее ослабели колени, а потом чужак… исчез.

Ошеломленная увиденным, не в силах понять, каким образом грабитель растворился в воздухе, Линда бросилась к сыну. Ее гнев превратился в беспокойство. Тревор медленно пришел в себя.

– Что случилось? – пробормотал он.

– Все хорошо, – Линда крепко обняла сына. – Теперь с тобой все хорошо.

Через пару секунд, когда снова вспыхнул свет, она увидела две седые пряди в его волосах, ото лба до самой шеи.

***

Тройка зомби ковыляла к закусочной «У Си Джея». Братья быстро уложили их, стреляя в голову с близкого расстояния.

– Здесь больше не безопасно, – признал Дин.

– И не было никогда.

– Черт, они разбредаются.

– Вы узнали что-нибудь о Линде Детц? – спросил Дин.

Джеффрис кивнул:

– Электричество и телефон не работали, так что я просто зашел. Говорит, что выгнала грабителя из комнаты сына.

Дин обменялся взглядами с братом:

– Разглядела его?

– Было темно, – объяснил Джеффрис. – Он был в черном. Глаза красные. Защитные очки, что ли? Она хватила его сковородкой, и он каким-то образом исчез. Она была малость в истерике, так что…

– «Исчез» – верное слово, – проговорил Сэм. – Если ночницу спугнули, наверное, зомби перестанут появляться?

– Ну не знаю, – Дин ткнул носком ботинка нациста в белом. – Все еще твердый. Может, они не исчезнут, пока всю партию не вынесешь?

За их спинами двери в кафе открылись, и по ступеням спустились Люси, Милли и Йозеф Вичорек.

– Я там всем сказала, что нам нужно вам кое-что передать, – объяснила Люси. – Что теперь?

– Зависит от обстоятельств, – Дин повернулся к Джеффрису. – Можно нам обеспечить бинокли, пару приемопередатчиков и доступ на часовую башню?

– По всем трем пунктам – да.

– Отлично. План такой…

Так как Люси рассказала, что единственный способ добраться до верха – это карабкаться по уйме узких крутых ступеней, Милли решила остаться в закусочной. В итоге, в роли наблюдателей пришлось выступить Люси и Вичореку. Оставив на страже одного патрульного, они поехали к зданию муниципалитета. Там Джеффрис вручил Люси и Вичореку рацию, бинокли и ключ от входа в часовую башню. Потом он дал рации Винчестерам и отбыл на помощь временному напарнику, чтобы охранять закусочную, пока братья будут выслеживать ночницу.

Дин взглянул на карту, проверяя адрес начальника тюрьмы. Из рации, которую держал Сэм, послышался треск, потом голос Люси:

– Мы на месте. Обзор 360 градусов. Шесть… семь пожаров. Кое-где нет света, но не… Ух ты! На северо-востоке, там… двигается.

– Что двигается? – спросил Сэм.

– Вы сказали, что она становится сильнее. Она… как черное покрывало над домами. Под ней на секунду огни гаснут. Плывет против часовой стрелки, как вы и сказали. Поворачивает к северо-западу.

– Если она двигается, – проговорил Дин, – значит, не питается. Пока.

– Хорошо, надо быть начеку.

Дин вел «Импалу» на север, таращился на дорогу и чувствовал, что отключается, как будто едет много часов напролет, завороженный бесконечными километрами дороги. Должно быть, недостаток сна мешал сосредоточиться. Он попытался стряхнуть дрему и тут увидел в зеркале заднего вида ее – Лизу: она выбежала на дорогу вместе с Беном, а вслед за ними, готовый напасть, выскочил бешеный волк. Дин ударил по тормозам и начал разворачивать машину.

– Лиза! – крикнул он. – Там, вместе с Беном. Они в беде, Сэм!

Сэм посмотрел через плечо:

– Они не настоящие, Дин. Не могут быть настоящими. Настоящие Лиза и Бен дома. В безопасности. Это все ночница – она обернула твои страхи против тебя.

– Как? Я же не сплю.

– Когда ты вымотан, сознание затуманено. Ты видишь сны наяву. Сейчас она сильнее. Может, ей только и надо, что пробиться в твое подсознание.

– Надо им помочь, Сэм. Если я не…

Брат схватил его за руку:

– Я тоже кое-что видел, Дин. Вчера. Кое-что ненастоящее. Это все игры с сознанием. Твои страхи подпитывают ее. Если сейчас поддашься, она победит.

– Проклятье! – Дин снова надавил на тормоз и глубоко вздохнул.

Он не смог защитить Софи. И всегда беспокоился, что, будучи охотником, навлечет опасность на Лизу и Бена. Кошмары в подтверждение. А теперь ночница использовала его неспособность справиться с собственными страхами, чтобы играть с его разумом.

– Ты прав. Это не на самом деле. Лизы и Бена тут не может быть… Поверить не могу, что я повелся…

Покачивая головой, Дин снова взял нужный курс и высадил вооруженного чугунной пикой и отмычками брата около дома начальника тюрьмы. А сам отправился к дому Фила Мейерсона, бывшего сотрудника Центра контроля заболеваний. Припарковался за полквартала. Ему не нужно было доклада Люси, чтобы понять, что ночница достигла цели и начала питаться: в доме и в половине квартала не горел свет.

– Вырубаю звук, – предупредил Дин и до минимума снизил громкость.

Рано или поздно рация отключится, но неизвестно, когда именно. Один звук не вовремя, и элемент неожиданности потерян.

Он помчался к дому и, обогнув его по мощенному кирпичом патио, подбежал к задней двери. Опустившись на колени, Дин минуту работал отмычкой, ориентируясь на звук, и открыл замок. Оказавшись в доме, он выждал еще пару минут, чтобы ночница точно приступила к еде и приняла материальную форму, но не слишком долго: с подсознания Мейерсона станется устроить в Клэйтон-Фоллз вспышку бубонной чумы. С импровизированным копьем наготове Дин пробирался по дому.

***

Только что Джеффрис болтал с Баумбахом – временным напарником из Патруля, которого все еще пугало увиденное в городе – а в следующий момент увидел, как они появились у входа на стоянку, над тонким пологом белесой дымки. Хотя ДеЯнг и Шоу предупреждали, какого рода ожившие кошмары могут возникнуть, все же Джеффрис не стал бы с такой готовностью открывать огонь по явно больным людям, если б сам не видел их зловещее возникновение из ниоткуда. Баумбах в ужасе смотрел, как Джеффрис пристрелил двух больных геморрагической лихорадкой, которые тянулись к кафе.

– Какого черта? – прошептал он.

– Они не настоящие, Баумбах, – отозвался Джеффрис. – А вот их болезнь заразна по-настоящему.

Еще семь человек появились в разных местах вокруг закусочной. Они ковыляли к дверям и умоляли о помощи, а кровь бежала у них из глаз, ушей, носа и рта, и они, давясь ею, стонали:

– Помогите! Помогите нам! Пожалуйста!

Когда они приблизились на расстояние выстрела, позади из ниоткуда появились еще пятеро. Скоро они задавят чистым количеством! Джеффрис прицелился, но боковым зрением заметил, что Баумбах застыл от шока.

– Баумбах! Стреляйте! – приказал он.

Патрульный тупо кивнул:

– Х... хорошо.

Они открыли огонь вместе: Баумбах очищал левую от входа сторону, Джеффрис – правую. Джеффрис заинтересовался было, что думают посетители в закусочной, наблюдая, как копы отстреливают нуждающихся в помощи гражданских, но отмел эту мысль в сторону. А момент спустя надвигающиеся зараженные (он обозначил их так, чтобы отличать от настоящих людей) исчезли. Даже подстреленные. Джеффрис включил рацию:

– ДеЯнг? Шоу? Все?

Спустя несколько секунд ДеЯнг горько и разочарованно отозвался:

– Нет. Мейерсон мертв.

На связь вышел Вичорек:

– Тварь движется.

***

К тому времени, как Дин добрался до Мейерсона, сидящего на диване около настольной лампы с кроссвордом на коленях, тот уже был мертв, а ночница исчезла. Осмотрев тело, Дин увидел, что Мейерсон не превратился в иссушенную оболочку. Да, он был морщинистым и старым, но не кожа да кости. «Должно быть, он не выдержал нагрузки», – предположил Дин. А может, сердечный приступ или инсульт. Он включил рацию, чтобы сообщить брату о находке и предупредить, чтобы готовился.

Лестница скрипнула. Дин поднял глаза и увидел, что на него таращится пожилая женщина в длинной ночной рубашке.

– Кто вы? Как вы попали в… Что вы сделали с моим мужем? – спросила она.

– ФБР, – быстро сказал Дин и полез за удостоверением, одновременно пряча пику за ногу, чтобы миссис Мейерсон сама не заработала сердечный приступ. – Боюсь, ваш муж скончался.

– Нет… нет… – ее глаза наполнились слезами, она обошла Дина и склонилась, хватая мужа за плечи. – Фил! Фил, Господи, Филип! Пожалуйста, не… – она бросила обвиняющий взгляд на Дина. – Что случилось? Что вы тут делаете?

– Мы с напарником расследуем странные происшествия в городе. Я… я думал, ваш муж может помочь. Хотел спросить кое-что. Но… наверное, сердечный приступ.

Скорее всего, женщина не услышала и половины из того, что мямлил Дин. Она села около мертвого мужа и с беззвучным плачем уронила голову ему на грудь.

«Удачи, Сэм, – мысленно пожелал Дин. – Прибей уже тварь наконец».

Когда темнота опустилась на дом начальника тюрьмы и ближайшие фонари потухли, Сэм проскользнул к задней двери и с помощью отмычки открыл замок, дав ночнице достаточно времени, чтобы пристроиться и начать кормиться. Вебб был моложе Мейерсона, так что времени выходило больше. Если Сэм слишком поспешит, им придется начать все сначала, не зная, куда она направится на этот раз, и потеряв два чертовых часа.

Вот так-то. Все или ничего. Еще одной ночи Клэйтон-Фоллз не переживет.

ГЛАВА 33

В западной части города, на территории федеральной тюрьмы, стены крыла для особо опасных преступников начали дрожать. В бетоне появились трещины, быстро разбегаясь по всем направлениям. Большие куски стен откалывались, словно льдины от айсберга. В то же время забарахлило электричество, выводя из строя детекторы движения и систему видеонаблюдения. В одиночных камерах самые опасные заключенные начали обращать внимание, что что-то не так: свет мигал, двери скрипели, бежали трещины по стенам помещений, которые были, по сути, камерами сенсорной депривации, если не считать узких оконных проемов, позволяющих разглядеть кусочек неба и больше ничего. Обитатели этого крыла проводили двадцать три часа в сутки в своих камерах, известных как «специальные жилищные единицы» или СЖЕ. Один час выделялся на разминку, тоже в одиночестве, в чем-то вроде пустого бассейна. Когда стены начали трескаться, некоторые заключенные решили, что тяжелые бетонные плиты раздавят их, и они станут жертвами стихийного бедствия, о которых никто не будет горевать.

Но все они рассматривали возможность побега.

Рагнар Барч соскочил с койки и с восторгом смотрел, как две длинные трещины бегут с разных концов стены к двери, образуя перевернутую V. Шагнув вперед, он прижал ладони к каменному блоку, и, к его восхищению, кусок скрипнул и выпал, открывая брешь в когда-то непроницаемой стене. Внимание Барча привлек блик отраженного звездного света на койке. Когда он увидел знакомый прямоугольник, который лежал там и манил к себе, то улыбнулся в первый раз с тех пор, как попал в эту тюрьму. Он сжал рукоять нового сияющего тесака и выбрался в проломанную стену, горя желанием бросить вызов дарованной ему судьбе.

Джаспер Дирборн, заместитель начальника тюрьмы, ответственный за безопасность, причесал пятерней редеющие седые волосы, убеждаясь, что его кто-то проклял. Босс, Алден Вебб, оставил его ответственным, а сам ушел рано, пожаловавшись, что чувствует себя выжатым. Решил, что подхватил какую–то неприятную болячку или что-то вроде того. Разумеется, Дирборн мог поруководить делами денек-другой: обычно время проходило без происшествий, большей головной болью была возня с канцелярщиной. Однако однообразие ведет к самоуспокоению, а этого Дирборн никогда не терпел ни в себе, ни в других. Вчерашнее, оказавшееся ложным, сообщение о побеге заключенного хотя бы немного встряхнуло персонал.

Уровень опасности в мыслях Дирборна подскочил на деление, когда он прослышал о торнадо, бушующем в нескольких километрах от тюрьмы. Но ничто не могло сравниться с докладом Рэя Стродера, начальника по обеспечению мер безопасности, который тот принес несколько часов назад. Каким-то образом Курт Махалек, один из самых печально известных обитателей крыла, умудрился тщательно и полностью выпустить себе кишки прямо под камерой наблюдения. Капрал Урбино, следящий за камерами охранник, заметил помехи на экране, но к тому времени, как решил о них доложить, картинка вернулась: Махалек лежал среди разбросанных по всей камере кровавых ошметков.

Дирборн решил, что человек не может самостоятельно сотворить акт такой зверской жестокости над собой. Логическое заключение отсюда: Махалеку помогли. Заключенные не имели доступа в камеру – только люди Дирборна. Он вознамерился найти того, кто решил творить собственное правосудие – жестокую казнь. И если в рядах Дирборна зрел заговор, хотелось раскрыть его, прежде чем рассказывать Веббу о провале. Он взял ситуацию под контроль: Урбино был отстранен от обязанностей и ожидал допроса. Дирборн планировал опросить всех, кто имел доступ в крыло для особо опасных, и всех, кто не мог отчитаться, где в то время был. Даже если это займет всю ночь.

В глубокой задумчивости Дирборн сверлил взглядом свой стол, а потом столешница вдруг начала вибрировать под ладонями. Схватив телефон, он набрал Рэя Стродера:

– Стродер, какого черта?..

– Крыло особо опасных, – ответил тот. – Рушится.

– Что?

– Стены буквально рассыпаются.

– Как? Землетрясение?

– Задето только одно крыло. Вся электроника вышла из строя. Мы остались без обзора, но есть сведения, что некоторые заключенные за пределами здания. Я выслал охранников с собаками… подождите секунду…

Должно быть, Стродер закрыл микрофон ладонью. Дирборн услышал поспешный и до безумия неразборчивый разговор, потом Стродер вернулся на линию:

– Босс, заключенные вооружены!

– Как такое возможно, черт побери?

– Не знаю, босс, – отозвался Стродер голосом напряженным, как струна. – У нас жертвы. Барч вырвался, с проклятым тесаком. Убил двоих охранников.

Дирборн чуть трубку не выронил, руки похолодели.

– Хуже того, напряжение с ограды ушло. Охранники с наблюдательной вышки докладывают о прорехах. Босс, это какой-то организованный массовый побег.

– Это кошмар, Стродер, – сказал Дирборн. – Пусть охрана с вышки их всех перестреляет. Стрелять на поражение. Никто не должен уйти!

«Только не в мою смену, – подумал он. – Я не позволю этому случиться».

Надо было предупредить шефа полиции, но сначала – выбора нет – сообщить боссу, что все пошло псу под хвост с того момента, как старик подхватил насморк. Тяжело вздохнув, Дирборн снова взял телефон и набрал номер Вебба. Но не смог дозвониться.

***

Рагнар Барч мчался по тюремному двору, испытывая чистейший восторг. Не обращая внимания на завывание сирен и ослепляющие прожекторы с наблюдательной вышки, он со смертельной точностью опускал окровавленный тесак на всякого, кто попадался под руку – неважно, был ли это охранник или такой же заключенный. Он даже отсек голову одной из немецких овчарок, которых на него выпустили, не получив ни укуса, ни единой царапины. Пистолетные пули свистели над ухом, с вышки стреляли из винтовок. Двое заключенных, бежавшие по обе стороны от него, свалились с разницей в секунды, а он продолжал бежать целый и невредимый. Заметив прореху во внутренней ограде, он поблагодарил судьбу. Свобода. Проскочив в дыру, ему даже направление менять не потребовалось, чтобы скользнуть в прореху во второй ограде. С тесака капала свежая кровь, ночь сердечно приветствовала его, и манили огни города.

***

Алден Вебб, начальник федеральной тюрьмы, бился во сне, не в силах проснуться от самого страшного кошмара. Скрючившись на его груди и обхватив длинными пальцами его мокрый от пота лоб, ночница шипела и вздыхала от удовольствия, высасывая жизненную энергию из тела, отыскивая в сознании образы, наполненные тьмой и страхом, и выпуская их на беспомощный город. Она стала слишком сильной, чтобы человек мог освободиться самостоятельно, и безудержно терзала его подсознание. Она будет подавлять его слабое сопротивление, пока его тело и разум не подчинятся ее воле. И только когда от него останется безжизненная оболочка, она пойдет дальше. Никаких полумер. Полностью сосредоточившись, ночница выпивала его…

У Сэма была одна попытка, чтобы избавить мир от ночницы. Когда он пробрался в спальню Алдена Вебба, мужчина корчился на кровати, а хищный монстр сидел у него на груди и держал за голову. За шорохом простыней и шипением ночницы шагов Сэма было не слышно, и он сумел приблизиться на расстояние удара. Без капли сомнения, он обеими руками занес пику, целя в центр спины, и…

...и в тот же момент сердце Вебба не выдержало, и он затих.

Возможно, ночница уловила короткий выдох, когда Сэм нанес удар. Что бы его ни выдало, ночница резко обернулась, и пика пронзила ее левую руку, а не спину. Рука немедленно съежилась и исчезла. Ночница взвизгнула и бросилась на Сэма с поразительной скоростью, опрокинув его на спину, причем импровизированное копье откатилось в сторону. Поднявшись на корточки, Сэм схватил пику и… замер, потому что ночница прыгнула ему на грудь, выбросила вперед уцелевшую руку, и ее пальцы сквозь череп проникли прямо в сознание.

Сэм таращился в темное лицо с алыми пылающими глазами, длинным крючковатым носом и широким ртом, наполненным острыми обсидиановыми зубами, и не мог двинуть ни единым мускулом. Ночница стала сильна, она ввела Сэма в состояние оцепенения: он был в сознании и в ярости, но не мог даже палец поднять.

– Аааахх, – вздохнула ночница. – В тебе страха, вины и тьмы столько, что я могу питаться неделями напролет. Хммм… Твой страх – это… ты сам! И страх… за него. За брата. Посмотрим, что получится? Даааа…

«Нет!»

Но было слишком поздно.

***

Дин сообщил о смерти Мейерсона и, наконец-то, выскользнул из дома, оставив вдову предаваться горю. Пока все не кончится, Сэм – победил он или нет – будет молчать; от Люси и Вичорека тоже ничего. Дин зашагал было через вымощенный кирпичом дворик, но резко остановился, увидев, что к нему по ступеням поднимается Сэм, сжимая в руке не импровизированное копье, а мясницкий нож.

– Сэм? Что случилось?

– Пора, Дин, – Сэм с холодным блеском в глазах вертел нож в ладони.

– Что за бред ты несешь, Сэмми? Эта ночная сучка сдохла или как?

– Аты, разумеется, облажался.

– Она уже удрала. Я тебя предупредил.

– Я говорил ему, что ты бесполезен.

– Кому говорил? Что за… – Дин окаменел, начиная осознавать. – О, я понял. Ты не он. Ты – его дурной сон.

– Его лучшая версия.

– В твоих снах, приятель.

– Нет. В твоем кошмаре.

Бездушный Сэм бросился на него, целясь ножом по горлу, но Дин нырнул под лезвие и сделал подсечку. Двойник рухнул в шезлонг и сшиб старый трехногий барбекю-гриль. Опомнившись, он вскочил и с наполненным смертоносным коварством взглядом снова двинулся на Дина. Но у того была другая забота. Если оживший кошмар Сэма здесь, значит, брат действительно попал в неприятности. Надо заканчивать.

***

Хоть Сэм и не мог двигаться, он каким-то образом осознавал, что бездушный двойник напал на Дина, как будто их драка встала перед глазами. Кошмар Сэма был двойной: во-первых, что он снова потеряет душу, во-вторых, что Бездушный Сэм убьет брата. И вот этот кошмар воплотился в жизнь, пока Сэм беспомощно валялся на полу спальни начальника тюрьмы. Будучи не в силах вмешаться в драку, он, парализованный, мог только ждать, пока ночница не высосет его досуха. Эффективное оружие лежало в пределах досягаемости, но он не мог им воспользоваться. Он имел преимущество над ночницей только в то время, пока она питалась, пока была полностью сосредоточена на поглощении тьмы. Сэм не мог с ней ничего поделать. Он ничего и не делал. Ничего.

Хотя Сэм не мог сопротивляться, все его тело полнилось желанием сражаться любой ценой. Тогда он позволил напряжению рассеяться и уйти. Зачем сражаться? Она слишком сильна. Она держит его под полным контролем. Победить нельзя. Может, лучше сдаться? Сдаться, и скоро все будет кончено. Не придется смотреть в лицо Дину. Не придется смотреть в лицо поражению. Никакой надежды…

Ночница заметила перемену в его поведении. Она наклонилась, раздувая ноздри, алые глаза полыхнули ярче.

– Вот так, – прошипела она. – Отдай мне… свое отчаяние…

Сэм закрыл глаза, чтобы не смотреть на ее победу. Она, конечно, одержит верх, но зачем на это смотреть? Осталось только сдаться… Он лежал совершенно неподвижно, не сопротивлялся, отдавал в точности то, чего желала ночница. Когда она начала раскачиваться взад-вперед и шипеть, Сэм позволил себе почти незаметную улыбку…

И вогнал наконечник пики ночнице в грудь.

Ночница пронзительно взвизгнула и забилась, когда пика прожгла концентрированную темноту ее существа. Сэм вскочил и схватил самодельное копье крепче, вращая его и перемещая к центру съеживающейся массы, что пыталась соскользнуть. Распространив вокруг себе волну затхлого воздуха, тело чудовища распалось на быстро истончающиеся струйки мрака, которые затем вспыхнули, осыпались едким пеплом и… растаяли.

Сэм постоял, тяжело дыша, и ,наконец, позволил пике выскользнуть из пальцев.

***

Загнанно дыша, Дин стоял в углу дворика, где рухнул Бездушный Сэм. Подняв свою пику, Дин оглядел ее: кровь, разумеется, исчезла и отсюда. Заметив какое-то движение у двери, он бросил взгляд через двор и увидел бледное лицо вдовы Мейерсона в окне.

Интересно, она видела всю драку? Или только смертельный удар? Она осудила его, прежде чем тело исчезло? Восприятие – реально, как говорил Сэм.

– Ты не прав, Сэм, – сказал Дин, глядя в еще недавно залитый кровью угол патио. – Это был не ты. Ни разу.

Рядом с поваленным шезлонгом ожила рация, и раздался голос брата:

– Дин, все.

Дин поднял трубку:

– Я и не сомневался.

– А я посомневался немного, – отозвался Сэм. – Но нарочно.

Дин нахмурился, но не успел он ответить, как в микрофоне зазвучал взволнованный голос Люси:

– Они исчезли! Все кошмары. Мы смотрим в бинокли, и они все исчезают!

***

Истинное мужество – в осторожности, так что шеф Куинн уже получил первую прививку от бешенства в окружной больнице, и в ближайшие две недели ему предстояли еще три внутримышечные инъекции. Сложнее было поверить утверждению Люси (и половины его собственного отдела заодно), что кошмары оживают. Но… укусивший его волк действительно исчез. Он видел и другие вещи, на которые сложно было не обратить внимание. Пришлось поверить, что в Клэйтон-Фоллз и вправду творится что-то странное, было ли это «странное» террористическим актом с галлюциногенами, или биологическим оружием, или даже созданными при помощи генной инженерии… существами. Последней новостью был массовый побег из тюрьмы. Но на этот раз Дирборн, заместитель начальника, подтвердил новость, хотя и казался малость неуравновешенным, когда Куинн говорил с ним по телефону. И треклятый телефон Вебба не отвечал. Может, они что-то в водопровод подкинули? Кем бы «они» ни были, ответов шеф Куинн не находил.

Ведя машину по Белл-стрит, он глазам своим не поверил, когда увидел крупного мужчину в бледно-голубой тюремной одежде, который мчался по середине улицы, размахивал окровавленным тесаком и вопил, как ненормальный. Остановив автомобиль и включив проблесковый маяк, шеф Куинн вышел из салона и уставился на приближающегося человека.

– О нет. Только не снова.

– Ты не остановишь меня! Я неуязвим! Мое предназначение – убивать! – орал мужчина.

Что бы не притворялось Барчем, с Куинна было достаточно. Шеф выхватил пистолет и прострелил ему череп. Тело с громким шлепком рухнуло на тротуар. Окровавленный тесак выпал из руки и, проехавшись по асфальту, остановился у ног Куинна. Шеф терпеливо ждал. Но ни труп, ни тесак так и не исчезли.

– Проклятье.

***

Дин забрал Люси Куинн и Йозефа Вичорека около здания муниципалитета, а Сэма около дома Алдена Вебба и отвез их в закусочную. В «У Си Джея» было пусто, по крайней мере, временно. Долгая ночь подошла к концу, и небо на востоке начало бледнеть, открывая взгляду великолепные горы на западе. Скоро народ набежит на завтрак, но Винчестеры надеялись уехать задолго до столпотворения, тогда к ним меньше вопросов будет, когда уляжется суматоха.

Прежде чем уйти домой после незапланированной двойной смены, Бетси – милая официантка – вручила братьям два бумажных пакета и два больших стакана кофе.

– Чизбургер, картошка фри, цыпленок-гриль и салат на дорожку, – весело сказала она. – За счет заведения.

Баумбах уехал с другим патрульным, оставив Джеффриса в кафе попрощаться с Люси и Вичореком. Дин кивнул Вичореку:

– Вернетесь к кошмарам по расписанию?

Вичорек пожал плечами:

– Хороший вопрос. Не знаю, появится ли снова доктор Ужас. Если честно, не уверен, что мне хочется. Что-то интерес к кошмарам поугас.

– Людям иногда нужны кошмары, – проговорил Дин и, заметив недоуменные взгляды, быстро добавил: – В общеизвестном смысле! Они помогают оценить все хорошее в жизни.

– Ну, спасибо, что спасли мне жизнь, – сказала Люси, – не говоря уже о половине города. – Она быстро обняла Дина, потом Сэма. – Так что спасибо!

– Не за что, – отозвался Дин.

– Без твоей помощи мы бы не справились, – Сэм подумал о друзьях, которых потеряла Люси, и о людях, которых они с Сэмом не смогли уберечь.

Они понимали, что всех не спасти, но от этого было не легче.

Джеффрис сунул большой палец за массивный ремень и недоверчиво покачал головой:

– Вы двое не похожи на агентов ФБР, которых я встречал.

– А много вы их встречали? – парировал Дин.

– Ну, нет. Не лично. Но слышал рассказы.

– Мы специалисты, – сказал Сэм. – Таких, как мы, немного.

– Верю, – хохотнул Джеффрис.

– А что с тюрьмой? Всех вернули? – поинтересовался Дин.

– В город выбрался только Барч, – ответил Джеффрис. – А о нем шеф Куинн позаботился. Пятеро убиты при побеге, остальные семеро схвачены. Крыло лежит в руинах, так что выживших придется переселить на время ремонта.

– Если ремонт будет, – поправила Люси. – Демонстранты снова начнут вопить: «Никакого строгача!»

– Знаете, – Джеффрис поскреб челюсть, – шеф Куинн немного… разозлится, узнав, что вы уехали безо всяких объяснений. Наверное, я ему скажу, что прошляпил ваш отъезд. Если, конечно, Люси и Доктор Ужас подтвердят.

Люси игриво шлепнула его по руке:

– Имеешь в виду, они уже уехали, Рич? Блин, а я ведь так попрощаться хотела.

Вичорек улыбнулся:

– Стыдобища. Мы их втроем проглядели.

– Так и сделаем, думаю, – согласился Дин. – Готовы, агент Шоу?

Сэм кивнул.

Они сели в «Импалу», нагруженные пакетами и кофе. Когда Дин выводил машину со стоянки, оставшаяся в кафе троица махала им.

Вырулив на I-80, Дин проговорил:

– Едем до первого же мотеля следующего города, «Импалу» в починку, а я валюсь спать на сутки.

– Насчет кошмаров не волнуешься?

– Я их всех уже потратил.

Сэм пристально смотрел в ветровое стекло, не уверенный, чего ожидать, когда он в следующий раз опустит голову на подушку, и верх возьмет подсознание. Пока под колеса ложились километры дороги, Сэм иногда ловил на себе взгляды брата, но молчал.

Когда-нибудь придется спросить.

– Что с ним стало? – не выдержал Сэм. – С Бездушным Сэмом, в смысле. Ночница позволила мне наблюдать. По крайней мере, начало. Когда он появился, и ты понял, что это не я.

– Ты целиком не видел?

– Только когда он на тебя бросился. Что потом было?

Дин смотрел перед собой, уделяя редким машинам больше внимания, чем следовало. Сэму показалось, что он хмурится. От солнца, что ли?

– Как и другие кошмары, – наконец сказал Дин. – Исчез.

– О!

– Это был всего лишь страшный сон. Бездушный Сэм не вернется.

– Я знаю, Дин. Кошмары кажутся реальными только в то время, пока снятся.

Когда люди просыпаются после кошмара, они понимают, каким он был иррациональным. Но Бездушный Сэм был чем-то большим, чем страшный сон. А душа Сэма пережила собственный оживший кошмар. Кто знает, какой ущерб она получила, какие шрамы. Может быть, у него никогда не получится стать прежним.

Дин включил радио и отыскал станцию с классическим роком.

«Stones»^[59]исполняли «Paint It Black».

—————————————

Примечания: